Афера с редкими монетами - Страница 9

— Я настаиваю, чтобы этот разговор был прекращен раз и навсегда, я...

— А ты никогда не замечал, — продолжал Паркер, снова ложась на спину, закидывая руки за голову и глядя в потолок, — какой у нее необычный шрам внизу живота? Похож на полумесяц. Как ты думаешь, откуда он у нее?

Ответить на это Билли было нечего. Он просто начинал медленно осознавать, что ему теперь остается только наброситься на Паркера с кулаками, но тут дверь открылась, и в комнату вошла Клер.

— Билли нет дома... а, вот он, оказывается, где!

— Выйди ненадолго и погуляй по коридору. Зайдешь попозже, — сказал ей Паркер.

— Нет уж! — запротестовал Билли. — Ты тоже должна слышать это. Я хочу...

— С меня довольно. — Паркер встал с кровати. — Концерт окончен. А теперь оба выметайтесь отсюда.

— Билли, если ты только испоганишь... — начала Клер.

— Я просто хотел...

— Иди домой. Билли, — приказала она. Недовольный и обиженный большой ребенок Билли упрямо тряхнул головой:

— Он не имеет права...

— Билли, я не собираюсь повторять дважды одно и то же.

В ответ Билли насупился еще сильнее и с неохотой поплелся к двери.

Клер тут же закрыла дверь за ним.

— Этого больше не повторится, — сказала она Паркеру. — Я обещаю.

Паркер стоял у окна. Внизу под ним была улица. Окна танцевального зала выходили на ту же сторону, что и его номер. Он стоял, глядя вниз, пытаясь взвесить все «за» и «против» и решить, наконец, стоит ли продолжать упорствовать дальше.

Она подошла и встала у него за спиной.

— Я передала твою просьбу Лемке, — проговорила она. — Он сейчас приедет и привезет с собой «поляроид».

Паркер все еще смотрел в окно. Клер осторожно тронула его за руку.

— Я обещаю, — повторила она. Больше идти было некуда, заняться решительно нечем. Сбросив с себя оцепенение, он обернулся к ней:

— Что ж, давай взглянем на карту.

С фотоаппаратом на шее Лемке был похож на вышедшего на пенсию и отправившегося в кругосветное путешествие почтенного почтового служащего, который в пути отбился от своей чартерной группы. «21 страна за 14 дней!», по ошибке свернув влево, в то время как все остальные пошли направо. Он стоял посреди гостиничного номера Паркера, горестно сутулясь, как будто невыносимая тяжесть фотоаппарата клонила его к земле. Он словно дожидался, пока кто-нибудь вернется сюда и разыщет его.

— Тебе хорошо, Паркер, ты не знаешь, каково оказаться в каталажке. Ты никогда там не был.

В свое время Паркеру довелось отбыть небольшой срок на исправительных работах при тюремном хозяйстве. Он знал, что это совсем не одно и то же, а поэтому не стал возражать. Вместо этого сказал:

— Если не хочешь быть в деле, можешь уходить.

Лемке закусил нижнюю губу.

— Мне нужны деньги, — выдавил он, а затем перевел взгляд на Клер. Она сидела у окна и полировала пилкой маникюр. — И поэтому ты мне должен дать слово.

— Насчет чего?

Лемке нахмурился, видимо не зная, как выразить вслух свою мысль.

— Что ты свободен от чужого влияния. На этот раз.

Клер отвлеклась от своего маникюра:

— Имеешь в виду меня? А мне казалось, что ты знаешь Паркера намного лучше.

— Просто я не хочу снова сесть.

— Тогда можешь уйти, — повторил Паркер.

— Не могу.

Паркер покачал головой и прошелся по комнате.

— Нечего сказать, наградил Бог подельщиками. Вор-любитель в компании с перепуганным стариком.

— Тебе хорошо говорить, ты не сидел, — только и нашелся снова сказать Лемке в свое оправдание.

— И теперь тоже не собираюсь, — отрезал Паркер.

Клер снова обернулась к Лемке.

— Послушай, а разве у тебя нет взрослых детей, хоть кого-нибудь, кто мог бы о тебе позаботиться? — резко спросила она.

Лемке равнодушно взглянул в ее сторону, а Паркер сказал:

— Это не тот случай. Клер. Не будем больше говорить об этом.

Она пожала плечами и снова занялась своим маникюром.

— Понимаешь, ты должен все решить сейчас, — убеждал Паркер Лемке. — Если ты остаешься в деле, то больше мы никогда не станем возвращаться к этому разговору.

— Я сам в себе запутался, — отвечал Лемке, жестикулируя словно человек, на ощупь пробирающийся сквозь тьму. — Вокруг так много проблем.

— На будущий год займемся чем-нибудь попроще, — сказал Паркер.

— Знаю я, знаю. — Лемке снова закусил нижнюю губу, а потом решительно взмахнул рукой, отчего фотокамера подпрыгнула и закачалась на ремешке, перекинутом через шею. — К черту! — воскликнул он. — Гори все синим пламенем! Пан или пропал! И что же ты выбрал?

— Да, да, — зло продолжал Лемке. — Кто я, в конце концов? Просто старый пердун. — И после короткой паузы: — Извините за грубость. — Последняя фраза адресовалась Клер.

Она молча махнула рукой, державшей пилку для ногтей, давая понять, что принимает извинение.

— Ну ладно, — сказал Паркер. — Нам нужны фотографии.

— К вашим услугам. — Лемке решительно расправил плечи, встречаясь взглядом с Паркером, как будто пытаясь обмануть самого себя.

Паркер не стал давить на него.

— Танцевальный зал — со всех ракурсов, — принялся перечислять он. — Мезонин — со всех ракурсов. Вестибюль, оба выхода, лестница и лифты. Улица, тротуар с этой стороны и улица вообще. Уличный фасад отеля с окнами танцевального зала и соседнее здание рядом с ним. В доме рядом туристическая фирма «Дьябло-Турз». Нам нужен общий вид внутреннего кабинета с дальней стеной и окном. У тебя цветные кассеты?

— А как же. Самые лучшие. Других не держим.

— Хорошо. Еще мне нужны фотографии машины, на которой разъезжает аварийная служба электрической компании. Тоже со всех ракурсов. И если сможешь отыскать, то сними их за работой.

Лемке слегка склонил голову к плечу.

— Ты что, уже все продумал?

— Пока лишь в общих чертах. Поскорей принимайся за дело.

— Конечно! — Теперь Лемке охватила жажда деятельности. Всем своим видом он демонстрировал готовность и энтузиазм, но затем вдруг перестал суетиться и, взглянув на Паркера, натянуто проговорил: — Не беспокойся, со мной будет все в порядке.

— О`кей.

— Потому что вот здесь все еще жив Лемке, — похлопал он себя по груди. — И он сделает все, что от него потребуется.

— Я не сомневаюсь в этом, — соврал Паркер.

— Тогда вечером встретимся у Билли.

— В девять.

Дверь за Лемке закрылась, и Клер встала со своего места, держа перед собой руки с растопыренными пальцами.

— Он какой-то сам не свой, правда?

— Это точно.

— Но с ним все обойдется?

— Может быть, и нет.

— И что же ты собираешься делать?

Паркер неопределенно пожал плечами:

— Дам ему возможность самому разобраться в себе.

— А если у него ничего не выйдет?

— Прав он был в одном, — сказал Паркер. — В душе он все еще профессионал. Если получится так, что ему придется выйти из игры, то рано или поздно он сам это почувствует и отойдет от дел.

— А если нет? — настаивала она.

— Уйдет сам. Это я тебе говорю. Она взглянула ему в лицо и ни о чем больше не стала спрашивать.