Аэрофобия 7А - Страница 8

Когда у него бывали мигрени, ему часто помогала акупунктура. Компенсирующая боль.

Матс давно понял, что такая техника работает и при психических страданиях. Чтобы облегчить приступ аэрофобии, ему было необходимо какое-то душевное противодействие.

Поэтому он подумал о Катарине.

О ее волосах на полу. И о крови, которой ее вырвало в унитаз вместе с остатками пищи.

Тогда.

Он подумал о последнем признаке жизни, который остался в его воспоминаниях о Катарине. Хрипение, доносящееся из-за закрытой двери спальни. Которое было слышно даже за входной дверью, когда он ушел, чтобы больше никогда не возвращаться.

«Нужно убираться отсюда», – прошипела змея, которая уже тогда дала знать о себе и сказала то же самое, когда он бросил свою жену в беде.

«Прочь отсюда!» – повторила она сейчас, четыре года спустя, и Матс слышал шипение, сопровождаемое гидравлическим гудением под своим сиденьем. Звук вращающейся огромной дрели, к которому его подготовили на семинаре по аэрофобии.

Шасси и закрылки были убраны.

Получилось! – подумал Матс, но не почувствовал себя лучше.

Угол наклона уменьшился. Змея немного ослабила хватку – так что Матс снова мог дышать, – но продолжала тяжелым грузом лежать у него на груди.

И тем не менее…

Взлет, второй по опасности этап полета (после посадки), во время которого происходят двенадцать процентов всех несчастных случаев, был почти завершен. Двигатели уже работали на крейсерском режиме. Стало тише.

Сейчас мы одни из десяти тысяч, – подумал Матс.

Швейцарские ученые выяснили, что во всем мире в воздухе постоянно находятся одновременно как минимум десять тысяч самолетов. С более чем миллионом пассажиров на борту.

Население крупного города, парящее в воздухе.

Он посмотрел направо и налево и позавидовал обоим спящим пассажирам. Парень, который занял его место у окна, еще глубже натянул шляпу на лицо. А Траутман, тихо похрапывая, спал с открытым ртом.

Матс не мог представить себе, как расслабиться на этих узких сиденьях. Ради шутки он попытался ненадолго закрыть глаза и повторять про себя мантру ведущего семинара по аэрофобии: «Это неприятно, но не опасно».

У него даже получилось продержаться какое-то время. Около пяти минут, которые показались часами и по окончании которых он не стал спокойнее. Уже одно то, что ему больше не хотелось вскочить и с криком побежать к эвакуационным выходам, он считал успехом. Однако такое состояние долго не продлится, поэтому Матс снова попытался вызвать перед внутренним взглядом образ умирающей жены, но ему это не удалось. По крайней мере, не так, как он хотел.

Потому что неожиданно – все еще с закрытыми глазами – он почувствовал тяжелый восточный пряный женский аромат.

Эти духи…

Связанное с ними воспоминание было таким сильным, что вызвало сразу несколько физических реакций. Он вздрогнул, правый уголок рта задергался. А глаза неожиданно защипало, поэтому он их резко открыл. Испуганный и одновременно преисполненный надежды.

Это невозможно, – мелькнула единственная разумная мысль, а потом, при виде женщины, которая спешила по проходу вперед, попытался убедить себя, что его глаза воссоздают картинку, которую хочет видеть мозг: среднего роста женщина с коричневыми волосами до плеч, узкой спиной и широкими бедрами, которая время от времени хваталась за подголовники кресел, словно пыталась взобраться на высокий холм, при этом самолет летел уже довольно ровно.

Черный свитер она натянула низко на бедра.

Потому что считает, что у нее большая задница.

Матс посмотрел вслед женщине со знакомой походкой, которая делала мелкие шажки и ставила ноги носками слегка внутрь – «ты словно ведешь перед собой невидимый футбольный мяч», как он однажды сказал ей со смехом.

«Кто бы говорил! Ты топаешь, как пират с деревянной ногой», – вспомнил Матс ее возражение и не выдержал.

Со слезами на глазах он отстегнулся. Хотел подняться из кресла, хотя надпись «Пристегните ремни» все еще горела на табло. Хотел последовать за женщиной, которая не могла быть всем тем, о чем она ему напоминала своими духами, которые только на ее коже благоухали ароматом темных осенних роз. Своей одеждой, походкой, слегка волнистыми волосами. И не в последнюю очередь движением, каким она отдернула занавес, разделяющий эконом- и бизнес-класс.

Левой рукой.

Она левша!

Как Катарина.

Его умершая четыре года назад жена.

– Пожалуйста, оставайтесь пристегнутым еще какое-то время!

Валентино, тот самый стюард, материализовался из воздуха перед его креслом и, улыбаясь профессиональной безрадостной улыбкой, усадил Матса обратно на место.

– Это срочно… – безуспешно пытался настаивать Матс.

– Вы сможете пройти в туалет через несколько минут, как только пилот разрешит отстегнуть ремни. Это для вашей же безопасности.

Матс вывернул голову и плечи, чтобы посмотреть в проход за нагеленным наглецом, но женщина с такими знакомыми и редкими духами, которые давно не выпускались, уже исчезла в бизнес-классе.

– О’кей? – спросил Валентино, как будто Матс был детсадовским ребенком, от которого ждут, что он согласится со сделанным ему замечанием.

Матс не ответил – в том числе потому, что его отвлекла вибрация, которую в этом самолете мог почувствовать лишь он один. Потому что она исходила от предмета во внутреннем кармане его пиджака – сотового телефона.

Боже правый, неужели я забыл его выключить?

Матс не мог в это поверить. Именно он, пациент, страдающий аэрофобией, не соблюдал самые простые и важные правила безопасности. Он вел себя как человек, который боится собак и случайно надел форму почталь она.

– О’кей, – все-таки пробормотал он, чтобы Валентино, который стоял рядом как сторожевая собака, наконец-то ушел.

Наверняка какое-нибудь напоминание или будильник, – подумал Матс, доставая телефон. И тем сильнее удивился, когда увидел, что это входящий звонок.

Неизвестный номер.

На мгновение Матс был настолько ошарашен, что даже не попытался прикрыть дисплей рукой.

Как такое вообще возможно? – спросил он себя, а потом вспомнил рекламный ролик на домашней странице авиакомпании LegendAir. Разве там не шла речь о сотовой связи и беспроводном Интернете, которые были доступны на всех полетах с 2009 года?

Ну конечно.

WLAN был даже бесплатным, а звонки ограничивались тремя минутами, чтобы не беспокоить других пассажиров.

И действительно: на дисплее его телефона высвечивалось «LC-FlightNet», сразу за пятью брусочками, которые сигнализировали отличную связь.

Матс огляделся, но его непосредственные соседи продолжали крепко спать, а другие пассажиры не обращали на него внимания.

Он вспомнил о маленьких наушниках-вкладышах, которые взял с собой, чтобы позднее слушать музыку на айфоне.

Торопливо, чтобы не упустить звонок, который мог быть из больницы или даже от самой Неле, он достал наушники из кармана брюк и подключил их к смартфону, который сунул обратно во внутренний карман.

Нажав на переключатель на спутанных проводах, он ответил на звонок.

– Алло? – прошептал он, прикрывая рот рукой. – Неле?

– Господин Крюгер? Я говорю с Матсом Крюгером?

Матс сразу узнал этот голос. Возможно, он не очень хорошо запоминал лица, но у него была парадоксальная память на голоса, а этому голосу он внимал много часов подряд. Хотя – и это очень смущало в настоящий момент – он ни разу в жизни не встречался с мужчиной, которому голос принадлежал. Как и миллионы других людей, Матс знал только лица всемирно известных звезд, которых звонивший снабжал своим голосом. Джонни Деппа или Кристиана Бейла. Актеров, которых этот голос озвучивал.

– Кто это? – спросил Матс.

– Называйте меня, как хотите, – ответил меланхоличный, слегка прокуренный баритон, который нельзя было спутать ни с каким другим.