Адютант палача (СИ) - Страница 55

-Мятеж закончился, боевые действия более не ведутся, за короткий срок я наладил работу в большинстве уездов двух губерний. Это не просто хвастовство. Государственный человек просто обязан думать о будущем. Поэтому мы действительно старались убрать обстановку безвластия и неуверенности. Признаюсь, что периодически отряд действовал жёстко, но старался соблюдать закон. Ни один смертный приговор не состоялся без согласования с уполномоченным лицом. Все остальные мятежники отправлялись на суд. Вы знаете, что, кроме крупных городов, в Крае не было никакой власти. Мы фактически с нуля начали восстанавливать работу полиции. Теперь народ понимает, что безвластия, которое во многом шло от помещиков и русских чиновников, более нет. Вернее, у нас есть возможность внушить это всем жителям губерний — от мужиков до князей.

-Безусловно, всё это делаем вам честь. Я уж точно могу сравнивать ситуацию в шести губерниях Края. И надо заметить, что ваши успехи значительнее даже, чем Вильне. А это говорит о многом. Только вы нарушили указ Его Величества.

Вот такого я точно не ожидал.

-Так в чём я нарушил закон?

-Во временном положении о полиции, в том числе с дополнением генерал-губернатора Муравьёва, сказано, что занимать полицейскую и иную связанную с государственной службой должность, может занимать только православный.

Это понятно, только на то положение временное и не носит форму закона. Но ведь надо войти в мою ситуацию. Тем более, что я каждую неделю писал отчёты, где объяснял свою мотивацию. Приказы я привык выполнять, а не обсуждать. А как их выполнить при полном отсутствии кадров? Вот и пришлось выкручиваться.

-Большая часть людей, на кого вы возложили мелкие, и не очень, государственные обязанности — не православные. Поляки, униаты, лютеране — при совершенно небольшом количестве великороссов — стали вашей опорой. Но особо некоторых высших чиновников возмутило, что вы доверили важные должности старообрядцам, мусульманам и даже одному жиду.

-Татары живут в Новогрудке уже лет четыреста, лютеране — не меньше. Старообрядцы — одни из самых надёжных и ответственных людей, если их не обманывать. Что касается так возмутившего почтенную публику события, то всё было совершенно иначе. Ну не было под рукой других кадров. Нашёл, правда, недавнего выкреста. Так как на несколько местечек и деревень, кроме него, ни одного грамотного православного. Не на иудеев же рассчитывать, — после этих слов Лосев заржал самым неприличным образом.

-Боюсь, что в этом случае, за вами прислали бы доктора, дабы проверить ваше душевное здоровье. Выкрест — ещё куда ни шло, просто кто-то решил иначе указать это в докладе. Только это не предмет для шуток, — Красников строго посмотрел на жандарма, — Не хотел я рассказывать всей подоплёки, но придётся.

Подполковник опять уселся в кресло, и собственноручно налили себе немалую дозу вина.

-Иосиф, уж вы-то точно знаете, что сейчас происходит в столице. И дело не только в делах какой-нибудь гродненской губернии, на которую всем плевать. Скажем так, либеральное крыло не простило Михаилу Николаевичу и его сторонникам, что они влезли в иностранные дела. Ещё в обществе вновь поднялся вопрос об отмене крепостного права, и чуть ли не его вреда для крестьян. Люди прекрасно понимают, как складывается ситуация в России. Характерен пример Польши, где мы победили, но, фактически, откупаемся землёй, делая огромные преференции местным мужикам. При этом, погасив ситуацию в одной стороне империи, мы усложняем её в остальных, — Павел Павлович сделал очередной немаленький глоток и забавно сморщился, — Всё понимают, но никто не хочет поступиться своими принципами. А ведь это в массе своей действительно неглупые люди, которые верой и правдой служат престолу. Надо учитывать ещё один скользкий момент. Генерал-губернатор сейчас на невиданной высоте. Вы просто обязаны понимать, что о нас знают заинтересованные люди. Обо мне, Мосолове, подполковнике и, конечно, одном странном поляке. И рассказывают про ваши проделки, весьма их приукрашивая. В нужном им ключе, конечно.

-Давай уже ближе к делу, Павел, — перебил подполковника жандарм, — Когда наша сторона практически взяла верх, кто-то подсуетился. На стол императору легли документы о том, что доверенное лицо Муравьёва занимается ужасным самоуправством. После получения новой информации о пытках дворян, решение было принято. Император негодует, но пока ситуация не критична. Его Превосходительство переводится в Петербург, но неизвестно на какую должность. Вместо него назначается Кауфман, в чьё расположение я поступаю. Александр Михайлович переводится главой жандармского управления Гродно. Вы же, отправляетесь на год в поместье, но без запрета посещения любой губернии и заграницы, кроме Санкт-Петербурга.

-Только не переживайте, что всё произошло из-за вас, — произнёс неплохо принявший вина Красников, — Беспрецедентное давление на Михаила Николаевича началось с самого вступления им в должность. При этом, по мере развития ситуации и её выправления, от него начали отворачиваться даже давние союзники. Тот же министр Горчаков резко прекратил поддержку. Получилась забавная ситуация — чем быстрее мы давили мятеж, тем большее противодействие оказывалось в Санкт-Петербурге. Глава жандармов и стоящий за ним Великий Князь Константин, даже не скрывают своего отношения. На какое-то время ситуация изменилась, особенно после покушений. Удалось даже заставить пруссаков и австрийцев вести себя достойно. Как вы любите говорить — вмешались наши «западные партнёры». Но даже Его Величество обязан учитывать мнение такой мощной группировки в лице Константина с либералами, действий западных посольств и банковского капитала.

Я же не идиот, чтобы так высоко оценивать свои действия. Скорее, всё идёт в рамках очередного оригинала из дворян, сошедшего с ума. Ну, выпрут его из гвардии, обрежут крылышки, отняв имение, и он больше никто.

-Что вы от меня конкретно хотите?

-Пусть опять скажет подполковник, — Красников махнул на жандарма.

-Ваши умозаключения весьма необычны, я бы сказал, что они имеют провидческий характер. В это трудно поверить, но я читал многие аналитические записки, которые вы готовили для генерал-губернатора. Иосиф, восемнадцатилетний юноша просто не может обладать таким умом, кругозором, широтой взглядов по многим политическим и экономическим вопросам. Это что-то другое, куда я точно не собираюсь вмешиваться.

-Кто ещё догадался?

-Кроме самого Михаила Николаевича и его ближнего окружения — никто. Ну, может, кроме парочки ваших армейских друзей, но там речь идёт о делах военных. Сейчас бурно развивается тактика и прогресс, поэтому мало кто удивится вашим словам, что русской армии необходим митральезы, но более мощные. Не исключено, что кто-то подозревает неладное в столице, но там только предположения. Генерал-губернатор, как только догадался о вашей необычности, даже мне запретил с вами лишние беседы, — Красников допил вино и начал с недоумением рассматривать пустой бокал, — Хотя это очень сложно. После чего мы настоятельно выставляли вас перед общественностью, как немного глуповатого провинциала, который ищет личной славы. Заодно, свою роль сыграл образ предателя, и люди больше обращали внимание на вашу жестокость, чем грамотные мысли. Даже штурмовой отряд изобразили как придумку нашего жандарма. Вы просто инициативный и не любящий дисциплину упрямец. Так думает большинство людей, принимающих решение и находящихся к нам в оппозиции.

-Кауфман? Он вспыльчив и амбициозен, — забываю об этом слабом звене ближнего круга Муравьёва.

-С генералом всё обговорено. Более того, он и далее будет продвигать реформы в Крае, которые недавно были утверждены столицей. Он не глуп и понимает, что для него это хороший шаг наверх. Тем более, Константин Петрович прибыл в Край без своей команды. Вот на эту, созданную здесь канцелярию и систему работы, станет опираться новая власть. Если это уместно говорить, но многие ваши идеи были взяты за базовые статьи нового закона.