Адютант палача (СИ) - Страница 15
Два дня ожидания чуть не свели меня с ума. Спасала только монотонная работа, которой я себя специально загрузил. Кроме трёх разминок, включая фехтование, меня ждала чистка оружия. Разобрал кавалерийский карабин, хорошенько его почистил и далее приступил к пистолетам. Кроме двух револьверов системы Лефоше, которые уже давно были известны в России, у меня был достаточно старый, но надёжный капсюльный пистолет образца 1848 года. Огромная такая дурында, но проверенная временем, и для которой не требовался унитарный патрон. Был у меня ещё охотничий штуцер, сделанный на заказ, который я умыкнул у папахена. С него не убудет, а нам дополнительная огневая мощь. Напоследок оставил шпагу, кинжал и засапожник, которые тоже требовали постоянного ухода.
-Он вернулся, — когда Фредди зашёл в комнату, я сразу почувствовал, что наше ожидание закончилось, — Только есть несколько вопросов. Доктор — холостяк, но с ним постоянно проживает якобы слуга, который, на самом деле, охранник. Плюс, есть ещё и конюх. Второй тоже больше похож на какого-нибудь разбойника, нежели человека мирной профессии. Просто так в дом не проникнуть.
Эх, как давно это было, когда в крови бурлил адреналин и предвкушение опасности! Есть во мне эта нездоровая черта — склонность к авантюризму, и это мягко сказано. В принципе, план захвата дома доктора был давно готов. Вопрос только в трактирщике и его надёжности. Одно дело — контрабанда, и совсем другое — разбой, или чего похуже.
-На Иоганна можно рассчитывать? — серьёзно смотрю в глаза Фредди, — Просто у меня ещё есть планы на жизнь, да и отомстить кое-кому надо успеть. Нельзя, чтобы на мою репутацию легло хоть малейшее пятнышко.
-У трактирщика была дочь. История длинная, но, в общем… он не углядел. Понесла Марта от одного местного пана. Видать, признавать ребёнка тот не захотел, и эта дурёха к нашему доктору пошла. Тот ей плод удалил, да так, что девушка кровью через два дня истекла. У Иоганна всего две дочки, вторая совсем пигалица, а жена померла. Любил он старшенькую, и даже байстрюка бы простил. Поэтому Лисовского трактирщик ненавидит люто. Да и пану тому я не завидую. Недолго тому жить осталось. Как раз времена такие наступают, что пропадёт человек — и никто не удивится.
Вроде небольшой белорусский уезд, а страсти кипят прямо латиноамериканские. Но это даже к лучшему.
-Хорошо! Слушай мой план.
Всё прошло без сучка и задоринки. Мы подъехали к воротам доктора поздно вечером, под видом раненного на охоте пана и его двух слуг. Особо расспрашивать, что и как, нас не стали. Только здоровяк заглянул в возок, где увидел меня, держащегося за окровавленную повязку. Нам немедля открыли ворота небольшого особняка, где жил доктор. Фредди быстро нырнул в пристройку, где обитал конюх. Я же ударил ножом охранника, помогавшего мне выйти из кареты. Тот даже не почувствовал, как умер. Счастливый человек! Закидываю тело в возок и потихоньку захожу в дом. План нам заранее нарисовал трактирщик, который спокойно сидел на козлах, изображая кучера.
Доктор стоял ко мне спиной и ковырялся в инструментах.
-Войцех, клади пана на кушетку…
Я не дал договорить Лисовскому и сбил его подсечкой, после чего слегка добавил в голову. Чёрт его знает, какие навыки у этих бывших повстанцев и прочих революционеров.
***
-Хватит притворяться, доктор. Я же вижу, что вы пришли в себя. Да и удар был слабый...
В комнате же — картина маслом. Привязанный к креслу, с кляпом во рту, Лисовский — и мы, в тёмных одеждах, освещаемые подсвечником с пятёркой больших свечей. Ну, прямо сюжет для дешёвого боевика. Ещё и доктор прикидывался, что потерял сознание, явно изучая ситуацию. Наконец он открыл глаза, изобразил недоумение, захлопал своими выцветшими глазами и чего-то замычал.
-Давайте только обойдёмся без дешёвых сцен и криков, — тихо произношу, глядя в испуганные глаза Рышарда, — Мой человек снимет кляп. Далее, я задаю вопросы, а вы отвечаете. Поверьте, человеческие страдания не вызывают у меня никакой радости. Но, лично для вас, я сделаю исключение.
-Пан Поклевский! Что вообще происходит, и как вы посмели ворваться…Уууу
Фредди опять затыкает рот Лисовскому, а я втыкаю доку скальпель в колено. Неглубоко — но, думаю, это больно.
-Вам сейчас опять вынут кляп, — произношу через минуту, когда взгляд дока стал более осмысленным, — Повторяю. Я задаю вопросы, на которые вы отвечаете. Хоть одно лишнее слово — и мне опять придётся применить скальпель. У вас ещё достаточно частей тела, которые можно искалечить. А кое-что я вам могу вообще отрезать.
Нет, положительно, он тупой. После третьей попытки строить дурачка, я воткнул скальпель поглубже и провернул его несколько раз, и наш доктор действительно потерял сознание. Очнулся, правда, быстро. Колено ему перевязали, обильно полив спиртом. От нахлынувших чувств, наверняка — благодарности, Лисовский забился в конвульсиях и громко замычал. Я уж подумал, что он опять потеряет сознание или, не дай бог, помрёт, но нет — обошлось. Нынешний народ вообще крепок телом — естественный отбор во всей своей красе.
Конечно, Рышарду понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя, насколько это возможно с проткнутым коленом. Заодно экс-повстанец понял, что никто не собирается с ним миндальничать. Некоторое время он опять пытался заговаривать мне зубы, а затем попросил вина. Полбокала красной жидкости, к которой доктор присосался, будто не пил целый день, я ему налил. А далее молча, достал скальпель и посмотрел на второе колено эскулапа.
-Малаховский! Это он меня заставил! — возопил допрашиваемый, — Я не хотел, клянусь Иисусом!
В общем, док сломался и поплыл. Если оставить в сторону сопли и дешёвые оправдания, то ситуация вырисовывается следующая. Тот самый незнакомец, чей разговор с матерью я так хорошо помню, оказался бывшим военврачом Болеславом Окуличем. Ныне это чиновник в губернской администрации, только это неважно. Главное — наш велеречивый товарищ знал очень много интересного о тёмной стороне деятельности доктора Лисовского. Об этом Окулич поведал пану Малаховскому, а далее — дело техники. Меня хотели нейтрализовать при помощи настойки, которая реально страшная вещь в тех дозах, которые намешал доктор. А Юзефу просто устранили, дабы не пыталась докопаться до истины. Может, заговорщики и не хотели её убивать. На этом настаивал всхлипывающий доктор, которому я старательно вытирал сопли, так как его руки были привязаны к стулу. В результате интриганы чуть не добились своего, так как мне чудом удалось выжить. А вот графине повезло меньше.
Всё вроде просто, но запутано. Когда старое преступление Лисовского стало причиной шантажа, то он пошёл на новое. Будто я попал не в 19 век, а оказался на страницах очередной нетленки Агаты Кристи.
-Вы обещали, — тихо провыл доктор.
-Конечно, пан Рышард. Я обещал не тронуть вас и пальцем, если вы всё расскажите.
Короткий удар в печень, хрип и застекленевшие глаза. Вытираю клинок о пиджак Лисовского и говорю.
-Но ведь никто не говорил про нож.
-Кстати, хороший удар! Почти без замаха — и сразу наповал. Охранника вы тоже положили быстро, — произнёс Фредди, когда мы входили из комнаты, — Не помню, чтобы учил вас подобному.
-Я брал частные уроки у прапорщика Загоруйко, — отвечаю немцу, складывая в саквояж деньги и драгоценности, которые мы вытащили из заначек покойника.
Надо, чтобы убийства были похожи на разбойное нападение. С учётом того, что врагов у этого махинатора хватало, то следы могли вести куда угодно. Кстати, о следах. Лёгкий снежок перешёл в неплохой такой снегопад, и значит, дороги через пару часов будут полстью завалены. Проследить в такой ситуации наш путь нереально. Особенно если покойников найдут через день.
***
-Прямо какой-то неуловимый этот пан Окулич, — сообщил мне очевидные факты Фредди.
Да. Мы сделали неплохой марш-бросок за Болеславом, но тот постоянно опережал нас на пару шагов. В результате нам удалось уточнить, что оный товарищ отбыл по делам в Варшаву. А это было не то место, куда я бы хотел сейчас соваться. Да и дороги в середине января наводят исключительно тоску. Поэтому мы решили передохнуть в Минске и направиться в Вильно. Именно там была резиденция генерал-губернатора, для которого у меня была готова информация о мятежниках. И именно туда отправилась моя главная цель — Владислав Малаховский. Его мы тоже хотели прихватить в Минской губернии, где он проходил службу. Но… опять какое-то невезение. Убийца был переведён в Вильно, куда, получается, ведут все дороги. Мои уж точно.