Адютант палача. Книга 1 - Страница 8
Мне сразу понравился один из кандидатов, имя которого я выпытал у Кивы. Смущала скромная обстановка мастерской, но её хозяин производил впечатление умного человека. Ещё он явно фанатик своей профессии. Недавно открывший собственное дело ювелир Хаим Залманович (странно, если бы его звали Олесь) чуть ли не вырвал у меня листок с дизайном брошки. Идея была простая. Я решил заказать для сестры украшение в виде стрекозы. Так Марию называли в детстве за непоседливый характер. Художник из меня не самый великий, но вроде удалось нарисовать относительно вменяемый эскиз.
Немного пообщавшись с мастером, я понял, что с заказами у него плохо. Поэтому кроме разовой работы предложил долговременное сотрудничество. Хаим размышлял недолго, особенно когда я рассказал, что могу набросать пару десятков рисунков изделий наподобие стрекозы. Мой дизайн и маркетинг из двадцать первого века в коллаборации с талантом ювелира могли дать неплохой выхлоп.
– Но почему работа именно с более дешёвыми материалами? – Ювелир всё никак не мог понять основную идею моего замысла.
– Население империи растёт и богатеет. Но далеко не каждый её житель, даже купец или обеспеченный мещанин, может позволить себе бриллианты и прочие дорогие украшения. Более того, я бы даже не делал основной упор на золото. Можно создать достаточно интересные вещи из серебра с полудрагоценными камнями.
– Это не объясняет вашего нежелания связываться с бриллиантами, – не сдавался Хаим.
– Лезть в такую специфическую сферу, как алмазы – очень рискованное занятие. Плюс конкуренты, которым точно не нужны новые игроки с необычным товаром. Наверняка есть ещё и разного рода подводные камни, о которых мне неизвестно. Позже мы попробуем и бриллианты – глупо упускать большие деньги. Пока же у нас просто нет стартового капитала, я уж молчу про иные сложности. Нам хватит изделий из полудрагоценных камней для людей попроще. Да и более респектабельная публика будет заинтересована в нашей продукции. Вам же самому понравилась стрекоза? Значит, будет спрос и у покупателей. Тем более скоро можно провести эксперимент. Посмотрим на реакцию шляхты, когда моя сестрица получит подарок. Дело теперь за вами.
В итоге мы договорились, что еврей сам привезёт подарок. Заодно Хаим обещал успеть сделать брошь для мамы в виде пчёлки. Тоже, знаете ли, такой презент с намёком. Я же должен набросать несколько интересных эскизов и бизнес-план к его приезду. Вот так я практически случайно запустил свой первый стартап в новом мире. Бумаги оформить решили чуть позже. Не думаю, что ювелир захочет меня обмануть. А если алчность возьмёт верх над разумом, то значит, придётся искать нового компаньона. Я никуда не тороплюсь, а ювелира просто аккуратно устраню. Коля Смирнов никогда не любил кидал, тем более если пытались поиметь его самого.
Братца я нашёл в местной ресторации, вернее, кафе. Приличных ресторанов в моём понимании в городе ещё не было, а кабаки представители нашего семейства игнорировали. Заведение носило забавное название «Цукерня пана Эйсьнера» и являлось кофейней для шляхты. При ближайшем рассмотрении место оказалось необычайно примечательным. Кроме весьма приличной кондитерской здесь располагались бильярдная, читальный зал с газетами и самая настоящая библиотека. В цукерне собиралась не только непосредственно знать, но и творческая интеллигенция – поэты, писатели, музыканты, художники и актёры. Здесь же устраивались разнообразные творческие вечера, проходило чтение стихов, обсуждались новые книги и народ просто сплетничал. Эдакий клуб любителей культуры. В первую очередь польской, конечно.
Всё это мне поведал Зенон, который был погружён в мир местной культуры, – в отличие от меня здешнего, предпочитавшего уроки фехтования, стрельбу из любого вида оружия и конные прогулки. Последнее немудрено, будущий кавалергард, как-никак.
В большом зале было приличное количество посетителей, причём встречались и знакомые лица, с которыми я вежливо раскланялся.
– А кофе здесь действительно недурной, как и выпечка, – говорю брату, что-то внимательно изучающему во французской газете.
– У меня скоро кофе из ушей польётся, а сахар из другого места, – возмущённо ответил Зенон. – Чего ты так долго копался с этим жидом? Я уже успел сыграть три партии в бильярд, прочитал две газеты и просто объелся. Единственный плюс, что за игрой удалось пообщаться с паном Быковским о поэзии Дунина-Марцинкевича, который ранее часто бывал в этом заведении. Но сейчас сей поэт вынужден скрываться от властей, которые увидели крамолу в его творчестве.
– Что за деятель, ещё и с двойной фамилией? О каком творчестве идёт речь? Я о нём даже ни разу не слышал. Наверняка какой-нибудь проходимец. Поэты – это Бёрнс, Мицкевич, Пушкин или Байрон, наконец. Но точно не какой-то Дунин.
– Ты просто невыносим и сейчас нагло врёшь, изображая святую невинность! Ещё постоянно хочешь казаться глупее и невежественнее, чем есть на самом деле. И почему-то все считают это юношеской эксцентричностью, а не банальным хамством. Самое главное – тебе прощают все выходки! Ещё эти матроны с дочками на выданье надавали кучу приглашений в гости, – продолжил жаловаться Зенон, резко сменив тему.
А людей, которые пришли целыми семействами, в заведении хватало. Девиц особо не наблюдалось, но почтенных шляхтичей с супругами – более чем достаточно.
– Кому сейчас легко? Да и жениться тебе пора, – отвечаю с улыбкой, но вижу, что братец начинает злиться, поэтому перевожу разговор: – Выиграл хоть?
– Что? А, конечно! У меня и в столичном офицерском клубе практически не было соперников, не то что в этой дыре!
– Я горд за тебя! Ты не посрамил честь Козелл-Поклевских! Но жениться тебе всё равно придётся. Надо будет по приезде обсудить это с маман. – С трудом сдерживаюсь, чтобы не заржать: уж больно забавное лицо стало у братца.
– Убью! – тихо произносит он.
– А я маме пожалуюсь! – Здесь мы не выдерживаем и начинаем смеяться.
В таких разговорах и пикировках прошла обратная дорога. Периодически Зенона заносило, и он начинал вещать о политике. Но я к этому уже привык и воспринимал просто как небольшой пунктик замечательного человека. Отличное настроение портила только одна мысль – ведь мне скоро воевать с этими прекрасными людьми, которые за короткий срок стали моей семьёй. Я судорожно искал выход, но пока не находил. В крайнем случае можно отойти в сторону и не влезать в конфликт, так как его итог всё равно известен. Только, зная свой характер, сильно сомневаюсь, что Юзефу Козелл-Поклевскому удастся отсидеться в сторонке. Да и не получится соблюдать нейтралитет с такой фамилией.
Далее наступил сам праздник, который должен был продлиться три дня. Но до этого мы готовились, и усадьба напоминала растревоженный улей. Работа нашлась всем, ибо у пани Юзефы не забалуешь. Даже мне нашли занятие, поручив заняться украшениями, которые я сам и предложил изготовить. Поэтому в сопровождении моей кузины Зоси, девчушки восьми лет, и младшего брата Михаила мы приклеивали к окнам разноцветные снежинки из бумаги.
Заниматься хозяйственными делами было неохота, поэтому я подкинул идею мелкой пигалице. У той сразу загорелись глаза, и уже через десять минут Зося прибежала вместе со служанкой, несущей бумагу, краски и ножницы. В глазах ребёнка было самое настоящее счастье, когда я показал ей, как вырезать снежинки. Этим мы и занимались целый день, пока не истратили всю бумагу, зато получили массу удовольствия. Вечером я выпросил у мамы ещё и куски разной материи, которые тоже пошли в дело. На следующий день мы начали изготавливать из остатков бумаги разноцветных бабочек в лучших традициях оригами.
Когда мама зашла в комнату посмотреть, чем занята молодёжь, то застала забавную картину. Изгвазданные в краске, но жутко довольные, мы крепили бабочек с помощью ниток к ветке. Помогал нам Михаил, который использовался как курьер, бегавший в парк за ветками, и помощник, помогавший держать всю конструкцию. Выглядело это действительно смешно, и пани Юзефа громко расхохоталась.