Адвокат мертвых (СИ) - Страница 15
— Не надо туда ходить, — прошептала Аня. — Нам уже никуда идти не надо.
— Тот третий? — уточнил Кирилл, в который раз прокляв тот день, когда бросил курить. Сейчас сигаретой можно было бы успокоить нервы, успокоить дыхание и сердце.
Девушка наклонила голову.
— Да. Выбросился из окна.
От толпы отделились две женщины, переглянулись и двинулись к магазину, на ходу жарко обсуждая случившееся:
— Выбросился болезный.
— Говорят убили?
— Да что ты, пьянчужка он, запойный. Небось допился до белой горячки вот и выбросился.
— А записки не оставил? Типа «Они меня преследуют?»
— Не, кума, такого не слышала.
Обе женщины прошли мимо. Кирилл проводил их тяжёлым взглядом, покачал головой. Над крышей — воронье птичье кружилось. У трупа собралось воронье человеческое…
— Кирилл?
— Да? — мужчина взглянул на Аню. — Теперь возвращаемся?
— Подожди немного. Он оставил что-то, какую-то предсмертную записку. Карас не сможет войти в квартиру.
— А ты что, сможешь?
— А мне не нужно этого делать, — отозвалась девушка коротко. — Подожди здесь.
С заметной неохотой Кирилл кивнул.
Аня взглянула на него, потом скользнула к толпе. И мужчина просто не поверил своим глазам. С её пути люди расходились, пропуская. Но при этом никто её не замечал. Полицейский у входа в подъезд точно также отступил в сторону, словно уверенный в том, что кто-то выходит с той стороны.
Дверь открылась, девушка вошла внутрь. Металлическая дверь, которая по законам физики должна была захлопнуться с протяжным гулом, закрылась бесшумно. Воцарилась тишина.
Толпа у трупа всё так же что-то обсуждала, доносились всхлипы, но Кирилл воспринимал это как-то замедленно, словно он был под водой, а разговаривали где-то на берегу.
А в какой-то момент вообще послышалось недовольное: «Странный человек, сколько от тебя проблем!»
И всё исчезло.
Кирилл понял, что на него смотрит Аня, своими пустыми, ничего не выражающими глазами.
— Аня?
— «Простите», — по памяти начала цитировать девушка. — «Я виноват. Я виноват гораздо больше, чем считал сам. День и ночь я обычно провожу в пьяном угаре. Мне так легче. Мне не так больно. Я не хочу быть трезвым. Я хочу быть в той пелене, которая не пропускает ко мне звуки. Я хочу быть в той серой хмари, в которой никого не вижу.
Я хотел… Но я сотворил ужасное. Я стал виновником того, что погибли люди. Обычные люди. Пожилая пара. Их дочка оказалась в больнице. А их сына даже не было в это время в городе.
И они больше никогда не увидят внуков. Они никогда не порадуются жизни. Они больше никогда не выйдут на улицу, не скажут, как сильно они любят друг друга. Я разрушил несколько жизней.
Я вор. Я украл счастье, которое они могли испытать.
И я убийца, потому что не проверил тормоза в машине того пьяного мудака.
Все беды в этом мире от зелёного змея».
Кирилл молчала.
Аня, покачиваясь с мыска на пятку и обратно, взглянула на него и жалко спросила:
— Возвращаемся?
Кирилл кивнул, повернулся, ссутулился и двинулся по улице обратно на остановку. Бросив последний взгляд на дом, Аня бросилась его догонять.
На крыше дома, поглаживая своего ворона, сидел Адвокат. Его взгляд неотрывно провожал человека и мёртвую возвращённую душу. И в страшных глазах нечеловеческого порождения стояло недовольство. Всё происходило не так, как должно было.
И ведь зарекался же он работать с живыми! А тут… посмотри ты.
Оттолкнувшись от крыши, недовольный собой Адвокат спрыгнул вниз. В лицо ударил порыв воздуха, и он исчез на уровне третьего этажа. Кирилл, оглянувшись назад на звон бубенчиков, только и успел увидеть, как полыхнули четыре чёрных крыла.
Впереди ждал новый этап выяснения всех обстоятельств гибели родителей Кирилла. Вопросы у него накапливались как снежный ком, Аня вела себя странно, а Адвокат по-прежнему был величиной непонятной и пугающей…
Глава 6. Руки из телевизора
Что есть вина? Что именно может выступать мерилом этого чувства? Откуда она приходит, почему, зачем?
Почему у вины, как у дорогого алкоголя, столько полутонов и оттенков? И никак не получается ухватить какой-то один, взвесить его словно на аптечных весах. Да и разве можно это сделать, сравнить одну вину и другую? Вряд ли у кого-то это получится, не вызвав длинный и бессмысленный диспут.
Непонятен механизм появления вины. Кто её отмеряет? И какими руководствуется при этом принципами? Виноватый в глазах общества и виноватый перед собой — это две большие разницы. А ещё есть вина перед близкими и незнакомыми людьми.
— Ещё есть вина перед мёртвыми, — Аня смотрела на груду почищенных мандаринов, не в силах съесть даже одну дольку.
— Это из вашей обыденности?
— Можно сказать и так. Это сложно соотнести с человеческой действительностью… — девушка немного нервно побарабанила пальцами по столу. — Как бы сказать. Вот в мире живых вина — это реакция на осмысление какого-либо действия. А затем соотнесения его с принятыми в обществе правилами и нормами. Ударил ребёнка, старушку — совершил аморальное действие в глазах общества. Виновен. Задел словами лучшего друга, вроде уже и прощение получил, а самого до сих пор жжёт это чувство. Внутри, когда ты сам соотносишь совершённое со своей картиной мира. А в мире мёртвых всё по-другому. Вина — это вклад человека в камни на шее души.
— Что? — Кирилл, стоящий около плиты, изумлённо повернулся. В маленьком ковшике плавали отваривающиеся пельмени. — Подожди, подожди, не понял. Какие ещё камни на шее души?
— Когда человек умирает, он предстаёт перед судом. Совершённые им добрые поступки — белые камешки, кладутся на одну чашу весов. На другую чашу кладутся камни чёрные, злые поступки, совершённые и не прощённые. Вот, когда человека убивают, те, кто виновен в этой смерти, «камни» своего греха перекладывают ещё и на того, кто умер.
— Почему?!
— Потому что это насильственная смерть. Если хочешь, смерть неугодная Богу.
— Так, нет! — Кирилл махнул ложкой, — нет. Не надо лезть в эту теологию, пожалуйста. Проще.
— Хорошо. Проще, так проще. Вот, представь, ты совершил злое деяние, отяготил свою душу чёрным камнем. А тот, в отношении которого ты это деяние совершил, взял и умер! И в этом случае твой чёрный камень как бы… «делится» пополам. Это неправильное выражение, но из человеческого мира оно наиболее близкое по смыслу.
Мужчина промолчал. Звучало сказанное логичное, если сделать допуск на то, что говорил это не человек. Но всё-таки поверить в это по-прежнему не получалось. Мешало что-то.
— Значит, — Кирилл взглянул на Аню, гипнотизирующую мандарины пустым взглядом. — Есть некие виноватые. И степень их вины отражается в камнях на шее моих родителей.
— Точно.
— И что надо сделать с этими виноватыми?
— Найти их.
— А разве в этом случае адвокат не озвучивает степени вины?
— Безусловно, нет, — девушка покачала головой. — Нет. Он определяет степень вины. Может помочь Карас, но утром он улетел и видимо, сегодня он уже не вернётся. Такое бывает, наверное…
— То есть нам предстоит искать чёрную кошку в чёрной же комнате?
— Совсем нет! — испугалась Аня.
Кирилл, помешивающий свой завтрак, снова вздрогнул. На долю мгновения ему показалось, что за его спиной… живая девушка.
— Аня?
Девушка, засунув в рот мандарин целиком, воззрилась на Кирилла. Всё то же мёртвое выражение в глазах. Показалось? Да что, тьма подери этого Адвоката, здесь происходит?
— Ладно, — вернулся он к готовке. — Значит, совсем нет. Есть что-то, что нам поможет?
— Да, — отозвалась Аня. — Нам придётся познакомиться с ещё одной городской страшилкой.
— А обойтись без этого никак? — передёрнулся мужчина всем телом. Ему хватило выше крыши и чёрного трамвая, и Смерти, которая в нём ехала.
— Никак. Но если хочешь, можешь остаться здесь.
— Нет уж. Одну я тебя не отпущу. Рассказывай свою страшилку.