Адвокат - Страница 9
– Не стрелять! – орал Челищев, выскакивая на лестницу.
– Стой, сука! – захрипел участковый, лежавший на лестничной площадке, пытаясь достать пистолет из-под плаща.
Челищев, задыхаясь, бежал за Касатоновым, который уже перелезал через решетку, отделяющую последнюю площадку от остальной лестницы. Люк на крышу был открыт.
– Стой!
– Отсосите, пидоры! – визгливо выдохнул Касатонов.
Тут снизу гулко ударили два выстрела.
Миша замер на решетке, будто задумавшись о чем-то, а потом разжал пальцы и упал в пролет…
Челищев помчался вниз, мимо открывающихся дверей, в которых белели испуганные лица соседей.
Касатонов был еще жив, и ему было очень больно. Он дергался и всхлипывал, лежа на спине, и стонал тоненьким мальчишеским голосом:
– Мама, ой, больно как, мамочка!..
– Сейчас, Миша, сейчас, – бормотал Челищев, опускаясь на пол рядом с Касатоновым и подхватывая его голову рукой. – Сейчас доктор приедет, ты что же это натворил…
– Не прие… – Миша забился, застонал на руках Челищева и угасающим голосом прошептал, отчаянно тараща мутнеющие глаза: – Я не… не убивал… я даже не…
Потом Миша дернулся и затих, а Челищев все сидел и придерживал его голову, пока сверху не приковылял Валера Чернов с пистолетом в руке:
– Сергей Саныч?! А?! Как же это? Но – он сам… Мы все по инструкции… А?!
Челищев медленно встал с пола и посмотрел на кровь Касатонова на своих руках. Потом глянул на растерянное лицо Чернова и коротко презрительно бросил:
– Тебе, Валера, не в ментовке работать, тебе коров пасти надо!
Второй час Сергей пытался сосредоточиться на формуле обвинения по делу сторожа фирмы «Криста», злодейски убитого приятелями-собутыльниками во время ночного дежурства. Несмотря на то что в деле со сторожем-алкоголиком все было предельно ясно, Челищев с трудом печатал каждую строчку по пять минут. Мыслями он постоянно возвращался к погибшему Касатонову и его последней фразе: «Я не убивал». К тому же Миша показывал, что бил ножом сверху, а Субботин, видевший трупы, сказал, что отца ударили ножом снизу… Что-то не складывалось во всей этой истории, и это «что-то» не давало Сергею покоя.
Оставив в машинке лист с недопечатанным обвинением, Сергей толкнулся в дверь шефа. Дверь была заперта. Челищев прошел в приемную прокурора и хмуро спросил Воронину:
– В бункере?
– Да, – Юля полупривстала со стула навстречу Челищеву. – Совещание.
– Мой выйдет, скажи, что я к судмедэксперту поехал…
Поехал Челищев, как обычно, «одиннадцатым» маршрутом – то есть общественным транспортом и пешком.
К экспертам ездить Сергей не любил, потому что запахи в этом заведении были не для слабонервных… В канцелярии Челищев взял материалы по своему сторожу и толкнулся в кабинетик Антоши Худово, судмедэксперта, который проводил вскрытие трупов Челищевых. Антоша был на очередном вскрытии, и в кабинетике сидели только две молоденькие лаборантки, аппетитно уплетавшие бутерброды с вареной колбасой.
Ждать Антошу с ними Челищев не захотел и вышел в коридор. Пока он был в кабинете, в коридор успели внести носилки с очередным трупом, прикрытым простыней.
Сергей задумчиво уставился на носилки.
– Хороша красотка? – пьяненький санитар, хохотнув, отдернул простыню.
Девушка, лежавшая на носилках, и впрямь, видно, была при жизни красива. Краски лица еще не успели потускнеть. У левого соска чернело небольшое пулевое отверстие…
– С «черными» трахалась девочка, – икнув, прокомментировал санитар, – ну и попала под разборку. А хороша…
И санитар чмокнул губами.
Челищев подавил желание выругаться и отошел к окну, доставая сигарету. Что толку срывать раздражение на санитаре? Они – люди убогие, работающие не за страх, а за спирт…
– Давно ждешь?
Сергея хлопнул по плечу Антоша Худово. Худово был всего несколькими годами старше Челищева, но выглядел глубоким стариком. Каждодневные неумеренные дозы спирта делали свое дело. Но алкоголиком Худово себя не считал, заявляя, что «алкоголики – это когда деградация личности. А я еще вполне функционирую».
– Антоша, – сказал Сергей, – я насчет заключения по моим…
– Да-да… – горестно кивнул Худово. – В принципе готово, но я еще не отпечатал, у нас тут – сам видишь, каждый день «клиенты» новые… Как будто живыми в очередях не настоялись.
– Мне не нужно отпечатанное, мне только узнать, как наносились удары. Просто для себя.
– Ну это пожалуйста. Пошли ко мне. «Мерзавчика» примешь?
– Да нет, спасибо. И без того хреново.
– Ну как знаешь, как знаешь… – Антоша распахнул дверь в свой кабинет и распорядился: – Ларисочка, дозу!
Ларисочка, лаборантка с глазами сумасшедшей кошки, через которую, как говорили, прошел весь «убойный цех», заколыхала грудью, рискуя порвать халатик, и налила Худово рюмку спирту. Ларисочка все делала, колыхая грудью, и надо отметить, колыхать было чем…
Худово деловито «принял» и стал разгребать бумаги на своем столе, мурлыкая себе под нос: «Сейчас, сейчас мы их отыщем, сейчас, сейчас мы их найдем…»
– А… На, вот они… Ну так что тебя интересует?
– По отцу…
Сергей запнулся и поправился:
– По мужскому трупу… Куда были удары и как наносились?
Худово снова замурлыкал, читая свои каракули: «Удары, удары, удары…»
– А, вот: два проникающих ранения – одно в область живота, другое – смертельное, в левую сторону груди, а наносились они снизу вверх!
– Антоша, ты ничего не путаешь? Не наоборот?
Худово оскорбленно хрюкнул и дрыгнул мизинчиком в сторону рюмки. Последний жест предназначался Ларисочке, которая с готовностью налила «мерзавчика».
Худово возмущенно выпил спирт и зажевал колбасой.
– Ты меня просто обижаешь, старик… Не ожидал. На, если хочешь, прочитай сам!
Антоша протянул Челищеву листки со своими каракулями.
– Да нет, это лишнее, – ответил Челищев, вставая с табуретки. – Ладно, без обид. Поехал я.
– А может, «мерзавчик»? – легко простил Сергея Худово.
– Да, Сереженька, посиди с нами, – наваливаясь на плечо Челищева, проговорила Ларисочка. – Что ты сегодня такой злюка?
– В другой раз. Непременно. Пока.
Челищев осторожно усадил Ларисочку на стул (чтобы за пазухой у нее не расплескалось) и ушел из кабинетика…
После разговора с Худово Сергей больше не сомневался в том, что покойный Миша Касатонов почти никакого отношения к убийству Челищевых не имел. Почти – потому что Миша был каким-то образом связан с теми, кто уговорил его взять вину на себя. А вот эти «кто-то» должны были знать, кто убивал и почему. Касатонов не мог оговорить себя просто так, ему могли передать приказ только те, кого он знал и боялся…
Кто они? Сергей закрыл глаза и попробовал представить себе этих людей, но подсознание рисовало только какие-то жуткие темные силуэты… Челищев вздохнул и снял телефонную трубку.
– Степа, привет, это Сергей Челищев… Да, спасибо… Давненько мы с тобой книжки не смотрели… Давай сегодня в восемнадцать ноль-ноль, на обычном месте… Лады!
Сергей звонил Степе Маркову, оперу из ОРБ. Марков учился на юрфаке двумя курсами позже Челищева. Нельзя сказать, чтобы они были большими приятелями, но знали друг друга хорошо. Они поддерживали взаимовыгодный контакт, изредка обмениваясь информацией. Пару раз Челищев кое-что подсказал Маркову. Один раз это «кое-что» спасло Степу от неприятности. Они встречались обычно у Финляндского вокзала, на книжных развалах. В принципе, особой необходимости в такой конспирации не было, но руководство каждого правоохранительного органа не особенно приветствует тесные внеслужебные контакты с людьми из другого ведомства. В каждой избушке есть не только свои погремушки, но и свои маленькие и большие тайны, которые вовсе ни к чему выносить из этих самых избушек. Поэтому Челищев и Марков встречались на книжных развалах как шпионы и постоянно шутили по этому поводу, понимая, что в каждой шутке – только доля шутки…