Адвокат - Страница 10
– Степа, мне нужно полностью прокинуть одного покойника. Убиенный был бандитом, из молодых. Как раз по вашему ведомству, – говорил Челищев Маркову, – разглядывавшему томик Чейза. – Мне нужно знать, из какой он группировки, кто там над ним стоял, ну и все такое прочее – как можно подробнее…
Марков оторвался от Чейза и посмотрел на Челищева.
– А покойничек питерский был?
– В том-то и дело, что нет… Из приехавших за счастьем. Притом недавно приехавших.
Степан скривил нос и с сомнением покачал головой.
– Да, я понимаю, что вы не волшебники… Но вдруг? Это мне лично надо. Очень!
Марков вздохнул и прищурился:
– Разве что только для тебя!.. Попробую что-нибудь!
– Лады! Заметано! Заранее благодарю. Только пробуй, если можно, побыстрее… Я боюсь, и так времени слишком много потеряно…
Прошло еще несколько дней, и однажды после обеда к Сергею в кабинет заглянула баба Дуся, которая стрельнула у Челищева сигаретку и, затянувшись дымом, сказала:
– Машка-то Плоткина – дело в архив отписывает…
– Какое дело? – не сразу понял Сергей.
Баба Дуся вздохнула, покачала головой и ушла. Сергей, конечно, уже понял, что в архив списывают дело об убийстве Челищевых – как раскрытое.
Убийца – Касатонов – был пойман, вину признал и погиб во время попытки к бегству. А расхождения в его показаниях с данными экспертизы? Кто с этим будет возиться, кто обратит на это внимание?
Понимая все это, Челищев все-таки пошел к Плоткиной.
Мария Сергеевна что-то писала и радостно, по-доброму, заулыбалась Сергею.
– Заходите, Сереженька, садитесь…
Садиться Челищев не стал. С иронией посмотрев на Плоткину, он зло спросил:
– В архив, значит? – и кивнул на нетолстую папку.
– А что? Дело раскрытое, ясное… Есть, конечно, кое-какие огрехи, но – где их нет?
– Угу… Раскрытое, значит… А можно мне дело полистать немного?! – протянул было руку к папке Сергей, но Плоткина накрыла ее своей рукой.
– Сергей Александрович, я понимаю, погибли близкие вам люди… Когда могла, я шла вам навстречу… Ничего хорошего из этого, как видно, не вышло… Я позволила вам быть на эксперименте – а ведь это после вашего прихода Касатонов вдруг решился на побег…
– Что?! – оторопел Челищев.
А Плоткина вдруг посмотрела на него холодно, без всякой пенсионной доброты в глазах:
– Вам что-то не нравится, Сергей Александрович?
Сергей постоял немного, дергая щекой, и кивнул:
– Да, Мария Сергеевна. Мне все не нравится!
И шарахнул дверью кабинета Плоткиной.
Вызов к Прохоренко не заставил себя долго ждать. К Челищеву прибежала взволнованная Воронина и, испуганно тараща круглые глаза, пролепетала:
– Сережа, тебя к шефу… – Юля понизила голос и добавила: – Злой, как черт! Ты что, натворил что-нибудь?
Сергей смял окурок в пепельнице и буркнул:
– Нет, только собираюсь натворить… Сейчас буду.
Николай Степанович разгуливал по своему кабинету со скоростью, явно превышающей скорость его обычно плавной степенной походки. Руки Челищеву на этот раз он не подал и сесть не предложил.
Челищев молчал, предпочитая, чтобы разговор начал Прохоренко. «Ишь ты, какие мы сердитые-то… Ну давай, Козявочник, начинай меня прорабатывать. С чего начнешь? Не иначе как со сторожа-упокойничка…» – усмехнулся про себя Сергей.
– Сергей Александрович! – словно угадав его мысли, развернулся к Челищеву Прохоренко. – Что у вас со сторожем «Кристы»? Почему затягиваете? Вам по срокам уже давно пора на 201‑ю выходить, но вы, видимо, заняты более важными делами, и на вашу непосредственную работу времени не остается… Мне непонятно, почему вы занимаетесь личными вопросами в ущерб служебным?!
Челищев, подавляя поднимающееся раздражение, ответил:
– Я не личными делами занимаюсь…
Но Прохоренко, поднимая тон, перебил его:
– Вы не в частной лавочке работаете, Челищев! Если вам частным сыском заниматься хочется – пожалуйста, никто не держит! Лицензию получайте – и вперед! Но и тогда вам никто не даст права оскорблять наших заслуженных работников. Мария Сергеевна не заслужила хамства от вас, который вдвое младше ее по возрасту! Да она в прокуратуре работала, когда вас еще на свете не было! Плоткина душой за дело болеет, и мы никому не позволим так с ней обращаться!
– «Так» – это как? – спросил Челищев, но Прохоренко продолжал свою гневную речь, не обратив на реплику Сергея никакого внимания:
– Впрочем, вы не только с нашими сотрудниками конфликтуете, но и оскорбляете представителей других ведомств, поднадзорных нам, что вдвойне безнравственно.
– Кого это я оскорбляю?
– Чернов, которого вы незаслуженно облили грязью, прилюдно причем, с отличием закончил школу милиции, этот офицер на хорошем счету, и вам никто не…
Кровь бросилась в голову Сергею, когда он вспомнил жалкое лицо Чернова, ковылявшего с пистолетом к остывающему телу Касатонова… Уже не очень отдавая себе отчет в последствиях, Челищев хрипло спросил, как выплюнул:
– Что с делом Челищевых делать будете? В архив прятать?!
Николай Степанович словно поперхнулся, побагровел и рявкнул:
– Вы забываетесь, Челищев!
Сергей сдавленным голосом, чтобы не заорать от ненависти и злобы, прохрипел-прокаркал:
– Это вы, похоже, давно забыли, где работаете и для чего…
Прохоренко был уже не багрового, а какого-то нехорошего синеватого цвета.
– Ах ты… щенок! Не хочешь работать – никто не держит… Клади удостоверение на стол – и куда угодно!
Челищев внезапно успокоился и с интересом посмотрел на Прохоренко:
– А что это вы так занервничали, Николай Степанович? На «ты» перешли… Это у вас в Воронеже так принято?!
– Вон!!! – заорал Прохоренко и, тыча пальцем в стол, задыхаясь, прохрипел: – Удостоверение…
Челищев молча достал удостоверение, раскрыл его и, завернув «блинчиком», швырнул на прокурорский стол. Потом развернулся и, уже стоя к Прохоренко спиной, услышал:
– Готовь дела к сдаче!
Совершенно спокойно Челищев вернулся к столу Николая Степановича, достал ключи от сейфа и аккуратно, не звякая, положил их на полированную поверхность.
Неслышно ступая по ковровой дорожке, Челищев дошел до двери, открыл ее, не взглянув на прокурора, аккуратно, без стука, прикрыл и, не глядя на Юлю в приемной, с ужасом смотревшую на него, пошел к себе в кабинет…
Увольнение много времени не заняло. За те несколько дней, пока Челищев сдавал дела, подписывал «бегунок» и расписывался в бухгалтерии, вокруг него образовался вакуум, как будто он заболел проказой. Как назло, не было даже Андрея Румянцева, уехавшего в Генеральную прокуратуру «пропихивать» дело о коррупции в мэрии. Звенящая пустота поселилась у Сергея в душе. Он ни о чем не жалел, но ему было, конечно, плохо, муторно.
Собрав вещи, он сидел в своем кабинете, прощаясь с ним, понимая, что уходит навсегда.
– Здравствуй, Сережа, – в кабинет вошла баба Дуся. – Собрался?
– Заходи, баб Дусь, – обрадовался Челищев. – Посошок со мной примешь?
– Наливай, с хорошим человеком грех не выпить…
Челищев налил по полстакана из начатой бутылки «Распутина».
Выпили молча, не чокаясь, как на поминках. Сергей сразу же разлил по стаканам остатки водки.
– Переживаешь? – спросила баба Дуся.
– Да как тебе сказать… – поднял взгляд Челищев и осекся.
Морщины у бабы Дуси разгладились, нелепый голубой платочек упал на плечи, обнажив густые седые волосы… На стуле сидела не уборщица, а интеллигентная мудрая женщина со скорбными, умными глазами.
– Не переживай, Сергей Александрович… Уходишь, и правильно делаешь… Еще бы немного здесь поработал, и перемололи бы тебя, как меня в свое время…
Баба Дуся выпила водку легко и красиво и четкими, уверенными движениями взяла сигарету…
– Я ведь не всю жизнь была «бабой Дусей» – уборщицей-алкоголичкой… Карьера у меня была совсем другая… «Важняком» закончила… «Важняка» за дело банды Толстопятова получила, в Ростове тогда сводная бригада работала… Красивое раскрытие было, Сереженька.