Адское пламя - Страница 12

Я лежала на боку в собственной постели и пялилась на незашторенную полоску окна позади супруга. В Аду в основном царила ночь, из-за чего ориентироваться во времени было сложно, поэтому я спросила:

– Как долго я провела без сознания?

– Около двух дней. – Усталость, пробивающаяся через знакомую сталь голоса Аваддона, насторожила, но я не придала этому весомого значения.

От удивления мои глаза расширились до такой степени, что стало некомфортно моргать.

– Два дня? – озадаченно переспросила я.

Потирая лоб, будто могла тем самым облегчить головную боль, откинула одеяло и осторожно села в кровати. Меня мутило. Стоило потянуться вперед, чтобы взять с тумбочки стакан воды, как я рухнула обратно на мягкие подушки.

Аваддон тут же подорвался с места, через секунду оказавшись у кровати. Я глубоко вдохнула порыв воздуха с терпкой примесью мускуса. В нем улавливалось что-то еще. Отдаленное, но до мучительного знакомое, похожее на тонкий аромат дыма и сандала с верхней ноткой цитруса.

Я тряхнула головой, развеивая отголосок сводящего с ума запаха Кайлана, и тут же пожалела об этом. Мир вновь поплыл перед глазами.

Красивое лицо супруга больше не скрывала тень, и я ужаснулась, заметив, что его бледная кожа приобрела землистый оттенок, а утонченные губы потрескались, будто его мучило обезвоживание.

– Что с тобой стряслось? – скрыв проступившее волнение, прошептала я.

Аваддон мрачно усмехнулся и, взяв граненый стакан, протянул мне. Я не стала сопротивляться проявленной заботе и послушно приняла предложенную воду. Подождав, пока я вдоволь напьюсь и верну опустошенную тару, Аваддон присел на край кровати, склонив торс между широко расставленных колен.

– Ничего особенного. Просто одна дерзкая девица по дурости умудрилась свалиться в воды реки Оманкс, кишащие полуразложившимися рабами Астарота, и мне пришлось ее спасать.

– Повелителя Войны? – уточнила я, а супруг недовольно нахмурился.

– Ты решила все переспрашивать или это яд так повлиял на твои умственные способности?

Вспыхнувшее раздражение усмирило скрытое волнение за супруга. Клянусь, я не хотела делать это вновь, но все же не смогла противостоять вопросу, покалывающему язык:

– Яд?

– Серьезно?

Аваддон раздраженно фыркнул и собирался подняться с кровати, оставив меня разбираться во всем самостоятельно, но я его остановила, схватив за рукав белой рубашки с серебряной строчкой на вороте.

– Расскажи мне, – попросила я, виновато склонив голову. Не потребовала, а именно попросила, словно мы действительно стали близки. Ворочавшаяся внутри тревога за его подорванное здоровье и тремор перед путешествием в Круг Люцифера сделали меня покладистой. Такой, какой Аваддон желал меня видеть.

И он купился.

– Ты хочешь узнать про монстров Оманкса или про его чары, воздействующие на тело и разум?

– Я хочу знать все, – без толики сомнения ответила я, и супруг, немного развернувшись, заговорил:

– Река берет исток из сердца Ада и протекает по границе Круга Войны. Много веков назад Астарот отравил воды дурманящим ядом, который иногда клубится над поверхностью вместе с паром, вызывая сильные галлюцинации. Река таким образом защищает его владения от других демонов и удерживает души плененных ею грешников, погрязших в отчаянии.

Сердце будто остановилось, а потом понеслось с новой силой. Я не желала верить, что мама, страдавшая при жизни от безысходности и невозможности спасти любимого, навек заперта в чертовой речке.

– А монстры? Это пленники?

Аваддон покачал головой, его длинные распущенные волосы плавно затанцевали на лопатках. Я приблизилась к нему вплотную, прикоснувшись плечом к мускулистой руке.

– Нет, чудовищ создал Астарот. Души умерших находятся гораздо глубже под рекой. Существует поверье, что Оманкс – артерия Бездны Тьмы.

– Но точно ты не знаешь?

– Никто не знает, что именно находится в Бездне, даже Принцы Ада. Сомневаюсь, что и Люцифер осведомлен больше. Хоть мои братья и порождены Тьмой, но они не помнят ничего о том, что скрывается в ее водовороте. – Аваддон содрогнулся и шумно сглотнул. – Высших демонов убить практически невозможно, но если они погибают, то возвращаются в Бездну Тьмы. Люцифер проклял и отправил в нее четверых названых сыновей за неповиновение, туда же попал и Азазель после трагической кончины на землях людей.

– Но яд реки подействовал на тебя. Неужели чары Оманкса настолько сильны? – подметила я очевидное, чтобы лучше разобраться в уязвимых местах Принцев Ада.

– Магия нависшего над рекой невидимого пара не влияет на мой разум. Это было одно из ключевых условий, выдвинутых нами Астароту, когда он решил отравить воду. Так что я бы не сунулся в реку без весомой причины. – Супруг многозначительно покосился на меня, и я невольно залилась краской, после чего немного отодвинулась и опустила взгляд на свои руки.

Полностью исцелившиеся от когтей трупов руки!

Моя бровь удивленно взлетела вверх, и прежде, чем я принялась расспрашивать о том, почему Аваддон меня исцелил, не оставив в наказание за побег саднящие раны, он продолжил:

– Ядовиты не только воды, но и когти рабов Астарота. Это демоны среднего ранга – его бессмертное войско. Раньше при необходимости Повелитель Войны мог призвать полчище мертвецов и управлять этой мерзкой армией, но Люцифер наложил табу на его магию, опасаясь, что средний сын попытается свергнуть его. Астароту не осталось ничего, кроме как загнать их в реку до лучших времен. Теперь только единицы помогают ему в борьбе.

Аваддон приподнял край рубашки, оголив нижние кубики пресса. Я рассмотрела четыре поджившие раны, тянувшиеся полосами вдоль его бока.

– Как ты уже поняла, наши силы не действуют в воде, так что, спасая тебя, я сам напоролся на демона. Его яд ослабляет, но не больше чем на пару дней. – Супруг опустил рубашку и неожиданно дотронулся до моего лица. Широкая ладонь нежно легла на мою щеку, и в месте нашего соприкосновения запульсировал разряд. – А вот тебе пришлось влить противоядие. Хорошо, что я припрятал пару колб в сокровищнице.

Большой палец Аваддона погладил мою кожу. Я не отпрянула, а, наоборот, прильнула к нему и вдобавок мило захлопала длинными ресницами, чтобы разузнать как можно больше деталей.

– Я видела маму, – тихо призналась я, заглянув в омут сизых глаз. – Могла ли ее душа попасть в Оманкс?

Аваддон тяжело вздохнул и прекратил поглаживания. Убрав от меня руку, он сунул ее в карман черных брюк.

– София даже после смерти продолжает доставлять проблемы, – зло выпалил он и встал с кровати.

Немного пошатываясь и придерживаясь за край матраса, я поднялась вслед за супругом. Однако Аваддон не стал покидать мои покои.

Поддавшись сникшему настроению хозяина, из углов покоев просочилась тьма и черной вуалью заполнила пространство.

– Почему ты так ненавидишь мою мать?

Аваддон стоял в центре мглы. Его глаза стали напоминать змеиные, и казалось, еще немного – и он уступит полному демоническому обличию.

– Она влезла туда, куда не следовало!

Тьма обступала своего повелителя, угрожающе нависая надо мной, но я не выказала страха. Любопытство и желание узнать, что еще при жизни натворила София, приглушало инстинкт самосохранения, и я упорно двинулась дальше, хватаясь за попадавшиеся на пути предметы.

– Ты про их запретные чувства с Азазелем и ваш проигрыш в войне с Ульемом? – уточнила я, замерев недалеко от Аваддона.

Меня покачивало, поэтому пришлось приложить немало усилий, чтобы стоять ровно и не свалиться позорно на ковер. Тонкая лямка шелковой сорочки сползла с плеча при очередном неловком движении, и на лице Аваддона проступили мерцающие во тьме сизые чешуйки.

– О нет, Адель. Твоя мать запустила свои человеческие ручонки куда глубже, чем ты думаешь. И я говорю не про слабость к ней Асмодея и Азазеля. А про то, что она не только посеяла зерно раздора между нами, заставив отвернуться от главной цели – завоевания Абракса, но и про то, кем является твой отец и на что пошла София, чтобы заполучить его благосклонность.