Адмирал Империи – 59 - Страница 3

– «Сибирь» потеряла защитные поля! – новый доклад. – Получает попадания в корпус!

– Эсминец «Стремительный» – критические повреждения! Экипаж покидает корабль!

Два корабля за пять минут. И это только начало.

Экран связи замигал – входящий вызов с «Новороссийска». Снова Суровцев.

Должинков принял вызов, и на экране появилось лицо вице-адмирала – раздражённое и нетерпеливое.

– Никита Викторович, что происходит? Почему вы с ними до сих пор нянчитесь?

– Защита этого проклятого гуляй-города слишком мощная, господин вице-адмирал. – Должинков старался говорить ровно, но внутри всё кипело. – Силовые поля фортов изначально мощные еще и объединены в единый контур. Наших орудий недостаточно, чтобы перегрузить его.

– Недостаточно? – Суровцев нахмурился. – У вас двадцать три корабля!

– Во-первых, уже девятнадцать. И этого недостаточно, – повторил Должинков. – Мы теряем вымпелы, а защита фортов практически не страдает. При текущей интенсивности боя через двадцать минут у меня не останется боеспособных кораблей.

– Тогда сблизьтесь ещё! Бейте в упор!

– Если мы сблизимся, они уничтожат нас ещё быстрее.

Суровцев молчал секунду, переваривая услышанное. На заднем плане экрана Должинков видел мостик «Новороссийска» – офицеры, склонившиеся над пультами, мерцающие экраны, напряжённые лица.

– Продолжайте бой, – настойчиво приказал вице-адмирал. – Задержите их. Я пришлю подкрепление.

– Подкрепление не поможет. Эти ребята…

– Это приказ, контр-адмирал! – голос Суровцева стал жёстким и категоричным. – Продолжайте! Главная задача – не дать им соединиться с Васильковым!

Экран снова потух, оставив контр-адмирала Должинкова наедине со своим невеселыми мыслями. Он смотрел на тактическую карту, где его корабли умирали один за другим. «Сибирь» – критические повреждения, отходит. «Бойкий» – уничтожен, экипаж даже ну успел эвакуироваться. «Удомля» – защитные поля на минимальных процентах, под концентрированным, непрекращающимся огнём стационарных орудий этих непробиваемых маленьких автономных крепостей.

Три корабля уничтожены. Три – с критическими повреждениями. Защитные поля фортов – по-прежнему выше девяноста процентов и не уменьшаются.

Математика была неумолима.

– Дистанция восемьдесят тысяч километров, – доложил штурман. – Противник продолжает движение.

«Удомля» вздрогнула под очередным залпом. Защитные поля мигнули и погасли – энергия исчерпана. Следующее попадание пришлось в корпус, вырвав кусок обшивки вместе с орудийной платформой.

– «Удомля» теряет боеспособность! – кричал оператор. – Командир докладывает о множественных пробоинах! Потеря хода!

Ещё один корабль.

Должинков закрыл глаза на секунду. Ему не хотелось сейчас воевать и терять свои корабли. Не понятно, по какой причине. То ли от безрезультатности первой фазы боя, то ли по причине… Должинков вспомнил Василькова, как тот опускал его и защищал последние вымпелы его дивизии от яростных артиллеристов Агриппины Хромцовой…

– Господин контр-адмирал? – голос старшего офицера вырвал его из раздумий. – Ваши приказания?

Никита Викторович открыл глаза.

На экране догорала «Удомля». Рядом дрейфовали обломки «Бойкого» и «Стремительного». Оставшиеся корабли его эскадры, сжавшись в «фалангу», продолжали вести огонь по фортам, но в их действиях всё отчётливее проступало отчаяние.

Ещё полчаса такого боя – и от эскадры не останется ничего.

– Достаточно, – произнёс Никита Викторович.

– Господин контр-адмирал?

– Я сказал – достаточно. – Должинков выпрямился, расправил плечи. – Всем вымпелам – приказ на отход. Срочно. Полный ход прочь от противника. Выходим, пятясь, из зоны обстрела.

Тишина на мостике. Офицеры смотрели на него – кто с удивлением, кто с облегчением, кто с непониманием.

– Господин контр-адмирал, – осторожно произнёс старший помощник, – вице-адмирал Суровцев приказал продолжать бой…

– Я знаю, что приказал Суровцев. – Голос Никиты Викторовича был спокоен, но в нём звенела сталь. – И я отдаю другой приказ. Всем кораблям – немедленный отход. Это не обсуждается.

Пауза длилась секунду. Потом старший офицер кивнул:

– Есть, господин контр-адмирал. Передаю приказ по эскадре.

«Фаланга» начала пятиться назад и постепенно разворачиваться чуть в сторону, не демонстрируя сопла своих кораблей, а плавно уходя с маршрута движения непробиваемых фортов гуляй-города, выходя из-под огня их артиллерии.

Через пару минут на экране снова появился Суровцев – его лицо было искажено яростью:

– Контр-адмирал Должинков! Что вы, черт возьми, делаете?! Я приказал продолжать бой!

– Выхожу из боя, господин вице-адмирал, – спокойно и безэмоционально ответил ему, Никита Викторович. – Эскадра понесла неприемлемые потери. Продолжение атаки приведёт к полному уничтожению моих кораблей без какого-либо результата.

– Это трусость и предательство!

– Нет, это здравый смысл. – Должинков не отвёл взгляда. – Вы можете расстрелять меня потом, если хотите. Но сейчас я спасаю своих людей.

Он самостоятельно отключил связь, не дожидаясь ответа и реакции командующего.

На тактической карте форты гуляй-города по-прежнему продолжали своё неумолимое движение к орбитальной станции. Медленные, неповоротливые – но одновременно еще и неуязвимые. За ними следовал 2525-ый крейсер вместе с эсминцами, которые даже и не собирались вступать в этот бой.

Никто не преследовал отступающие корабли Должинкова. Форты просто продолжали идти вперёд, к своей цели. На выручку Василькову.

– Курс к точке сбора, – приказал контр-адмирал, поставив маркер в определенных координатах. – Всем повреждённым кораблям – приоритет на эвакуацию раненых. Доложить о потерях.

Контр-адмирал догадывался, что его ждёт. Суровцев не простит неподчинения. Птолемей Граус тем более его не простит. Его карьера, возможно, закончена. Возможно – и сама жизнь.

Но его люди были живы. Семнадцать кораблей из двадцати трёх – потрёпанные, повреждённые, но способные сражаться дальше.

И где-то в глубине души Никита Викторович чувствовал: он сделал правильный выбор…

Место действия: звездная система HD 23888, созвездие «Ориона».

Национальное название: «Смоленск» – сектор Российской Империи.

Нынешний статус: спорная территория.

Точка пространства: орбита центральной планеты Смоленск-3.

Дата: 17 августа 2215 года.

– Он снова это сделал.

Это слова вырвались сами собой – тихие, полные горечи и бессильной злости. Валериан Суровцев произнёс их, обращаясь к самому себе, к пустоте, к равнодушному космосу за бронированными иллюминаторами «Новороссийска». И в этих трёх словах было всё: годы соперничества, череда поражений, бесконечная фрустрация от столкновения с человеком, который раз за разом выскальзывал из любой ловушки.

Васильков снова намеревался выйти сухим из воды.

Вице-адмирал смотрел на тактическую карту, горящую призрачным голубым светом в центре мостика, и наблюдал, как разворачивается финальный акт этой драмы. Форты гуляй-города – те самые неуязвимые сферы, которые только что разгромили эскадру, а вернее заставили отступить этого труса Должинкова – завершили своё неторопливое путешествие и теперь подходили практически вплотную к тому, что осталось от орбитального промышленного комплекса.

А там, в глубине разрушенного комплекса, происходило то, чего вице-адмирал боялся больше всего.

Туман от взорванной нимидийской руды наконец-то начал рассеиваться. Магнитные частицы, часами забивавшие сенсоры и превращавшие внутренности станции в непроницаемое облако, теперь редели, открывая взору радаров картину, от которой у Валериана Николаевича заиграли желваки.

Корабли Василькова конечно же покидали своё укрытие.

Один за другим, очень осторожно маневрируя между оплавленными конструкциями и разорванными модулями, они выползали из центрального сектора станции. Впереди шла «Афина» – флагман контр-адмирала, тот самый линкор, который Суровцев мечтал уничтожить все эти часы. За ней следовали остальные – израненные, потрёпанные, но живые. Два дредноута тянули на магнитных тросах. Все восемь вымпелов, которые он считал обречёнными.