Адепт дьявола (СИ) - Страница 33

— Крис, ты можешь что-то сделать, Томас совершенно не в себе, — произнесла Люсиль, но она была уверена в том, что брат даже не слушает их с любовником болтовню. — Я волнуюсь за него.

— Я провёл обряд, и на мой зов явились множество духов, но среди них не было вашего отца, — Хемсворт обеспокоенно посмотрел на любовника, тот не реагировал на их слова, словно накрытый прозрачным колпаком, баронет отрешился от реальности и застыл подобно изящной, но мёртвой скульптуре.

— Что ты с ними сделал? — полюбопытствовала леди, она всё ещё с трудом принимала тот факт, что Крис является колдуном, но его поведение, его уверенность в себе и эта сверхъестественная энергия, сейчас Люсиль ощущала её острее, говорили сами за себя.

— Отпустил, — объяснил американец. — Они были привязаны к дому, но сейчас их здесь нет.

— Крис, — Люсиль прошептала его имя, словно сокровенное имя древнего божества. — Отец умер не в этом доме, как же он может снова вернуться сюда?

— Это мне и предстоит выяснить.

— Но даже если он и вернулся, то уж скорее пришёл бы за мной, — леди Хиддлстон не понимала, почему отец напал на брата.

— Ты же сама говорила, он имел на него определённые виды, — Хемсворт даже в мыслях не допускал, что кто-то ещё кроме него самого может смотреть на Тома, вожделея. Это было в его понимании недопустимо. — Может, поэтому он и вернулся, хотя…

Крис никак не мог связать всё воедино, некая деталь не давала ему покоя. Во всей этой ситуации ещё более странным, чем другие факторы, выглядело появление Джеймса именно в тот момент, когда они, наконец, раскрыли все карты и решили очень важную дилемму. Люсиль теперь всё знала, противиться связи брата со своим будущим мужем она не намерена, и к тому же скоро у них родится ребёнок, — просто идиллия. Идиллия, которой Томас боится, поскольку не верит, что у них всё будет хорошо.

— Что? Крис, о чём ты подумал? — позвала Люсиль.

— Я на минуту, — Хемсворт сдержанно улыбнулся и, немедленно поднявшись со стула, вышел из кухни. Томас только сейчас опомнился, когда Хемсворт торопливо куда-то вышел. Он слишком углубился в свои мысли, перед внутренним взором снова и снова вставал образ отца. Томас честно пытался справиться с собой, отринуть былые страхи, но не мог. Это было выше его сил. Он ведь знал, что ничего хорошего в итоге его всё равно не ждёт.

— Томас, — Люсиль подвинулась ближе, опустила бледную ручку на его ладонь и сжала, демонстрируя понимание и любовь. — Не думай о нём. Он давно умер и не вернётся больше. Это просто дух. Крис изгонит его, он сможет.

— Люсиль, не думай об этом, сейчас тебе надо думать только о себе и о ребёнке, — назидательно произнёс Томас. — Только об этом. Ни одной плохой мысли не должно быть в твоей голове.

Хиддлстон погладил сестру по щеке, вызывая тёплую улыбку. Они любили друг друга с детства самой нежной и страстной любовью. Они были опорой друг для друга. И сейчас Томас не хотел, чтобы сестра беспокоилась о нём.

— Ты напряжен, я это чувствую, видимо, моей ласки тебе теперь не достаточно, чтобы расслабиться, — леди хитро усмехнулась. — Тебе хорошо с ним?

Томас неуютно поерзал на стуле и смущённо опустил глаза.

— Я не ревную, если ты этого боишься. К нему не ревную.

— Я не готов сейчас это обсуждать, — отговорился Томас напряженно, словно его уличили в любви к тому, кто ему никогда принадлежать не будет.

— Тебе просто нужно прийти в себя, всё у нас будет хорошо, я уверена.

Хемсворт вернулся на кухню. Взглянул на брата и сестру любовным взглядом и улыбнулся.

«Мои, — отчётливо пронеслось в голове Криса. — Оба мои. Всецело и навсегда».

— Ну что ж, — неожиданно бодро начал Крис, словно что-то задумал. Хиддлстоны обернулись. — Не будем предаваться унынию. Сегодня у нас праздник.

— Все эти цветы в гостиной для меня? — невинно осведомилась Люсиль, как юная кокетка.

— Я думал, что сделаю тебе предложение именно там, — повинился Хемсворт. — Томас хотел, чтобы всё было романтично, я тоже хотел. А вышло так, что в любви пришлось признаваться на кухне.

Люсиль рассмеялась.

— В таком случае пойдем в гостиную, я сыграю что-то грандиозное, — предложила леди. Томас вздрогнул, но никто, должно быть, этого не заметил, любовники были полны решимости переместиться к камину и праздновать свою помолвку. А Томас предпочёл бы им не мешать. Но вот Люсиль подхватывает его под руку и практически тащит в гостиную.

Люсиль играла потрясающе, Томас всегда восхищался её талантом, но, пожалуй, впервые в манере исполнения проглядывалась лёгкость, не присущая леди Хиддлстон. Недавние события вовсе не навевали приятный тон вечеру, переходящему в ночь, но Люсиль играла со всей страстью то потрясающие сильные композиции, то убаюкивающие нежные. Томас задремал на диване, ему было комфортно от того, что рядом с ним Люсиль и Крис. Призраки прошлого отступили на некоторое время.

Томас дёрнулся и очнулся, резко открывая глаза. Как видно, он задремал на диване в гостиной. Там было тихо и тепло, лишь в камине потрескивали поленья. Люсиль за роялем не было. Позади послышались мягкие шаги, должно быть, Крис. Хиддлстон обернулся и обомлел в немом ужасе. Он вскочил с дивана и, не отрывая взгляда от пустых глаз отца, попятился назад. Наткнувшись на преграждающий путь рояль, Хиддлстон проглотил ком в горле, он вцепился холодными руками в отполированное дерево и замер. Он открыл рот, но из горла так и не вырвалось ни звука, как в тех ужасающих кошмарах, когда ты кричишь, но на помощь никто не приходит, никто тебя не слышит. Джеймс двигался медленно, смакуя страх на побелевшем лице, он с удовольствием высосет эту тщедушную жизнь из хрупкого тела своего сына. Отец двигается медленно, словно иллюзия, но он так реален, что кровь стынет в жилах. Уж лучше бы мать пришла за ним, это Томас принял бы иначе.

Баронету хочется заплакать сейчас, так он снова смог бы почувствовать себя ребёнком, которого обязательно защитит сестра, но только не в этот раз. Сегодня всё закончится. Отец успокоится только тогда, когда уничтожит его. Так всё закончится. Но слёзы не копились в глазах Томаса, в его невероятных невинно распахнутых глазах, по той причине, что в груди вскипал гнев.

— Уходи, — Хиддлстон вдруг обретает снова дар речи и заговаривает, он смотрит прямо в глаза отцу, в них всё то же недовольство, нетерпение и злость. — Оставь этот дом. Оставь нас.

И губы Джеймса кривятся в мерзкой ухмылке. Он никогда не даст им жить спокойно. Хиддлстон-старший медленно поднимает руку, так медленно, что Томас мог бы успеть сбежать, если бы только владел собой. Но он не может, баронет врос в пол, как вековое дерево врастает в землю своими корнями. Холодная рука мертвеца тянется к Томасу, несчастному ребёнку «Allerdale Hall».

— Я сказал, убирайся из нашего дома, — прошипел Хиддлстон, сжимая кулаки. — И никогда больше здесь не появляйся!

Томаса одолела тоска, страх и желание жить. Он давно уже не маленький мальчик, которого стоит оберегать от грозного отца, он взрослый мужчина и колдун, к тому же, коль скоро смог призвать себе в защиту существо, названное Норрисом. Только сейчас к нему пришло чёткое понимание происходящего. Он сильнее, чем призраки прошлого. Ведь скоро в этом доме появится ребенок, которого будут любить сразу два отца. И не важно, что это ребёнок Криса. Теперь всё будет иначе,

Рука Джеймса коснулась груди Томаса, но он не почувствовал холода, он как никогда прежде был уверен — «Allerdale Hall» получит новую жизнь, он возродится.

— Убирайся прочь, в пустоту, где тебе самое место, — выплюнул Томас в лицо своим детским страхам.

Лицо Джеймса исказилось гримасой ярости, он словно бы хотел закричать на сына, но не мог, никто его не слышал. И теперь уже на губах Томаса появилась тонкая самодовольная улыбка. Ещё секунду назад покойник был вполне реальным, но сейчас он тлел на глазах, словно шоколадная фигурка, оставленная перед окном в полдень. Рука отца соскользнула с груди Томаса, и он окончательно исчез, пролился густой глиной под ноги баронета, но стоило Хиддлстону моргнуть, и все напоминания об ужасе испарились.