Адам Борут. Начало (СИ) - Страница 1

Войко бежал очень быстро, так что ветер свистел в ушах. Бегал он так каждое утро и не потому, что кто-то заставлял. Просто в очередной раз наслушался рассказов Стефана, старого воина из отцовской сотни. Войко всегда выносил из них что-то полезное для себя.

Дорога вокруг замка была сухой и пыльной, дождя давно не было. И ветер, налетая порывами, так и норовил швырнуть горсть песка в глаза. Приходилось щуриться, бежать время от времени на ощупь, хорошо дорога была с детства знакома, каждый изгиб, каждый камень, каждый куст на обочине.

Уговаривал братьев княжичей с собой бегать, только те не захотели, им бы все верхом ездить, а пешие прогулки для черни. Ну, а бегать тем более ни к чему, не княжеское это дело. Ему и самому верхом нравилось ездить, тем более, что и получалось у него лучше, чем у братьев. И фокусов много выделывать мог в седле, даже князь удивлялся — десять лет, а такой ловкий. Только прав Стефан, тренировать тело по-разному надо, если воином хорошим стать хочет. А Войко хотел. И потому вставал не свет ни заря, чтоб до занятий успеть побегать, а порой и в реке искупаться. До реки, правда, далеко бежать было. Но если настроение было — бежал. На бегу скидывал одежду, нырял, всем телом ощущая приятную прохладу, дающую расслабиться натруженным мышцам.

Сегодня решил не бежать туда, проснулся поздно. Войко замедлил бег, остановился, наклонился, опираясь руками о колени, стал дыхание восстанавливать. Красивым видом залюбовался. Солнце еще не встало, но вдали уже начинала загораться полоска зари, тонкие лучи тянулись к облакам, разгоняя остатки ночи. Небо постепенно освещалось, облака, похожие на диковинных животных, бежали по небу, подгоняемые сильным ветром.

И тут мальчик услышал крик. Кричали со стороны реки. Голос был женским, или детским, издалека и не разберешь. Не раздумывая ни минуты, Войко побежал. Так быстро как мог. Жалобный крик повторился и мальчик напряг все силы, чтобы быстрее добраться до реки. Чем он сможет помочь, и нужна ли его помощь, Войко не знал, но упрямо не сбавлял скорость, справедливо полагая, что если не поспешит, то может никогда и не узнает.

Вылетев на берег, он споткнулся о какую-то корягу и со всего размаха полетел, кувыркаясь через голову, по пологому берегу. Остановился только у воды, и несколько секунд прислушивался к себе, тяжело дыша, не сломал ли чего. Но тут крик снова повторился и совсем уже близко. Войко моментально вскочил, тревожно оглядывая берег. Достал из ножен кинжал на всякий случай.

И тут увидел. Девчонка посреди реки барахталась, цепляясь за какую-то ветку, как раз там, на стремнине, где течение было быстрым и самым опасным. Мальчик хорошо плавал, но и он не решался туда заплывать. Действовать надо было немедленно, еще несколько секунд и девчонка поравняется с тем местом, где стоит Войко, а тогда ему уже ни за что не успеть.

Отшвырнув кинжал, мальчик бросился в реку и поплыл со всей скоростью, на которую был способен. Доплыть он успел, схватился за ветку, крикнул девчонке, чтоб держалась крепче. А она бестолково хлопала ресницами, длинные волосы разметались по воде, била по воде руками беспорядочно, а в глазах ужас плескался. Выбраться из течения было непросто, а с грузом и подавно. Но Войко справился, потеряв почти все силы. И унесло их не так далеко. Помог девочке выбраться на берег. Мокрая одежда облепила ее всю, так что двигалась она с трудом. А по виду была младше его на пару лет.

— Ты что там делала? — Наконец спросил мальчик, когда девочка безвольно опустилась на траву.

Она сперва не могла ответить, кашляла судорожно, видимо наглотавшись речной воды, потом подняла на него свои зеленые глаза и выговорила, стуча зубами:

— Купалась.

— А почему… — Войко запнулся, не зная как продолжить. Хотел спросить, почему в одежде, да еще в такую рань, почему на середину ее потянуло.

— За лилией потянулась, — сама ответила девочка, — вот и упала в реку.

— А ты кто? — вырвалось у него, видел уже по мокрой одежде, что не крестьянка. Из богатых.

— Сам то кто будешь? — спросила она чуть высокомерно, вздернув подбородок. Совсем уже в себя пришла.

— Княжич я, Воислав Борут, — ответил он неохотно. Даже не поблагодарила за спасение. А он к слову, сам мог погибнуть. И промок весь, и кинжал где-то вверх по реке бросил. Да и к завтраку уже опоздал.

Девчонка изогнула бровь, рассматривая его, ответила наконец:

— А я племянница князя. Из кареты сбежала, чтобы лилию сорвать, когда подъезжали. Они меня, наверное, до сих пор ищут.

Тут Войко сразу припомнил, что вчера князь говорил, что сестру с дочерьми ждет. Приехать должны были к сегодняшнему обеду.

Хотел спросить, почему они рано так, но вырвалась другое:

— А зовут-то как?

— Василинка, — ответила девчонка насмешливо.

Вот так и познакомился с ней Войко.

В тот день они оказались совсем недалеко от родового замка. Все жили в ожидании близкого сражения с турками, а до дома, взрастившего княжича, было всего несколько часов пути. Войко чувствовал себя как в лихорадке, не мог есть и спать. Мысль покинуть своих товарищей и хоть на несколько минут заглянуть в замок, увидеть смешливую улыбку Василины, просто побыть рядом с ней, не давала ему покоя. Он не находил себе ни места ни занятия. И даже по-солдатски просто лечь спать не получалось — сон не шел, хотя высыпаться не удавалось давно, слишком жаркое было время. Десяток разведчиков княжича отдыхал после вчерашней ночи, и даже не с кем было словом перекинуться — у них-то со сном все в порядке было.

Только когда на небе стали загораться первые звезды, он, наконец, решился и пошел к палатке отца. Лагерь жил своей жизнью, кое-где между палаток еще виднелись костры, вокруг которых кучками собрались воины, для позднего ужина, или просто для разговора. Ветра почти не было, и дневная жара не желала смениться живительной прохладой. Жарко было и душно. Ночь быстро и незаметно вступала в свои права. Громко пели цикады, слышался треск факелов, которые только зажгли. Где-то близко раздавалось звяканье доспехов, чья-то негромкая ругань. Слышалась вдалеке негромкая песня и мелодичный звук струн, будто подчеркивающий покой, наступивший в лагере после дневных забот.

Войко остановился у входа в шатер, кивнул воину, стоящему на карауле, и прежде, чем откинуть тяжелый полог, глубоко вздохнул, пытаясь хоть немного ослабить охватившее его волнение. И услышал голоса — отец явно был не один и чем-то занят.

— Гонец прибыл, — шепотом подтвердил его мысли караульный, который очень хорошо относился к храброму княжичу, — лучше тебе прийти позже.

— От кого гонец? — так же шепотом спросил Войко.

— Из замка с докладом. Говорит, что жених княжны приехал, увозит ее нынче к себе.

— Чей жених? — спросил Войко враз севшим голосом, подумал что ослышался.

— Княжны Василины, — охотно поделился караульный, — помолвка же была — недели три как уже…

Вся кровь бросилась в голову княжича, а потом резко отхлынула, заставив смертельно побледнеть. На негнущихся ногах он развернулся, не слушая больше караульного, пошел туда, где стоял его стреноженный конь. Остановить его никто и не пытался и уже спустя несколько минут, он мчался во весь опор по направлению к замку.

Ночь была ясная, звезды рассыпались по темному покрывалу неба и луна светила так ярко, что на пыльной, поросшей травой, заброшенной дороге, ясно виден был каждый камень, каждая неровность. А Войко словно не замечал этой тишины и покоя, он мчался, как сумасшедший, весь во власти мрачных терзаний. Верный конь, словно почувствовав настроение всадника, летел вперед, не требуя понуканий. Мимо проносились опустошенные войной поля, целые поселки, брошенные жителями, сады, с деревьями полными неснятых плодов, но ничто не могло вырвать княжича из власти безумного гнева и сладостных воспоминаний.