Абсолютное правило - Страница 2

Девушка отступила еще на шаг, когда мы проходили мимо. Теперь она стояла у самого края платформы, где заканчивался кафель и начинался туннель четырехметровой глубины, чтобы аэрокатеру было достаточно места для посадки.

Смотри, не сорвись. Размажет в лепешку, — зачем-то сказал я. Девушка повернула голову назад и посмотрела вниз. Затем неожиданно резко развернулась на пятках и замерла.

Не вздумай, — сорвавшимся голосом прошептал я, неожиданно поняв, что именно она собирается делать.

Генка глухо закашлял. Я почувствовал, как что-то липкое медленно стекает по шее за шиворот, но не обратил на это внимания. Мне вдруг подумалось, что вечер складывается не слишком удачно. Вот и осталось его довершить разглядыванием разбившейся насмерть девушки на дне посадочной ямы. Одним медленным и вялым движением, как будто она стояла в воде, девушка занесла ногу над пропастью. Я непроизвольно дернулся в ее сторону, опуская хрипящего Генку на пол, вытянул руки и…

Почему-то мне показалось, что я не успею. Девушка выскользнет из моих рук, как перышко, и неслышно упадет в темноту туннеля. Раздастся глухой звук, как будто упал мешок с картошкой, а я не буду видеть ее из-за тем-ноты. Только представлять, что осталось от бедной девушки, парня которой мы только что ограбили. Возможно, мне потом всю жизнь будет сниться тот самый момент, когда я смотрю на исчезающий в темноте женский силуэт в белом платье… Ухватить ее за талию и оттащить метра на два от туннеля оказалось легче легкого. Едва мои руки коснулись ее спины, девушка обмякла, потеряв сознание. В самый раз. Теперь можно с легким сердцем оставлять и ее, и парня, а самим сматываться подобру-поздорову. Хватит с меня сегодня благотворительности. Осталось только вызвать Генке врача, а самому засесть недели на две на чьей-нибудь квартире. Можно даже и у Генки пожить, пока он не выздоровеет. Хотя, скорее всего, милиция нагрянет к нему, как только выяснится, от чего Генка пострадал. Да и сестра его — вредная баба. Меня на дух не переносит, словно это я виноват в том, что у них родители закоренелые алкоголики, и поэтому она с детства должна была работать, чтобы прокормить своего младшего братца. Здорово он ей отплатил, ничего не скажешь.

Я посмотрел на спасенную. Недурна. Я бы даже сказал, что как раз в моем вкусе. Наверняка привлекает взгляды парней на улице. Может, именно поэтому я и спас ее? Но все равно она не в своем уме. С чего бы ей бросаться в туннель из-за того, что кто-то огрел ее хахаля дубинкой по голове и забрал деньги? А что за странные слова она говорила, когда я тащил Генку?

Я повернулся в его сторону, но в это время в кармане у девушки кто-то тихо произнес:

Вероника?

Портативный голосовой информатор! Ого-го! Пошарив по карманам девушки, я извлек на свет небольшую металлическую коробочку светло-серого цвета.

Вероника, Максим, как слышно? Я еще раз повторяю — как слышно? Черт, да ответьте же!

На бледном диске замигал синий огонек — говоривший ждал ответа. Честно говоря, я знал, как обращаться с информатором, только понаслышке. Это относительно новое изобретение и пока доступное только людям с огромными карманами. Интересно, что тогда оно делает у девушки по имени Вероника? На богатеньких особ и она, и ее парень не тянули.

Синий огонек моргнул и переменился на зеленый. Все тот же мужской голос, с легкой хрипотцой (возможно, от помех), взволнованно пробормотал:

— Да вы хоть знак подайте!.. Вероника! Нажми на курсор!.. Где Максим! Он рядом? Где вы оба? Ответьте!

Максим — это, наверное, хахаль, которому я успешно облегчил ношу. Мне хотелось остаться на пару минут, чтобы послушать, что еще будет бормотать мужской голос, но Генка вдруг громко, взахлеб, вздохнул и выблевал недавний бутерброд с сосиской прямо на кафельный пол. В это же мгновение подземку наполнил дикий рев турбин, и в туннель влетел аэрокатер. Поток сопровождающего воздуха отбросил Веронику в сторону, да и меня самого чуть не сбил с ног. Генка что-то прокричал, но я уже ничего не слышал: уши заложило, как при бомбежке. Недаром при входе в подземку раньше выдавали специальные ушные тампоны. Теперь уже нет, потому что почти никто не ездит.

Стальной обтекающий бок аэрокатера задрожал, выплевывая посадочную лесенку и образовывая входную дверь. А затем вновь стало тихо.

Я приподнял голову, осторожно вглядываясь в раскрывшуюся перед нами кабину. Как правило, у аэрокатеров шестиместные кабинки, но с недавних пор сократили до четырех для увеличения скорости. Мне повезло — все кресла были пусты. Вскочив на ноги, я первым делом схватил Генку под мышки и, кашляющего и хрипящего, затащил в кабинку. Генка еще пытался сохранять равновесие, но не удержался и упал на бок, на второе кресло. Девушка лежала недвижимая, но дышала. Отлично, все так и оставим, а теперь пора сматываться.

Если бы не одно «но»…

Возле Максима стояло трое. Три мужика. Скорее всего, они появились пару минут назад, пока я был занят Генкой. Все, как один, в черных пиджаках, с зализанными назад волосами и мрачными взглядами. Один лениво покручивал в руке металлическую цепь. Второй похрустывал пальцами. Третий не сводил глаз с лежащей девушки.

Местные фортсайдеры — отпрыски богатеньких родителей, ищущие острых ощущений. Не стоит упоминать, что их не всегда безобидные шалости никогда и никем не преследуются. Я без труда представил, что они могут сделать с беззащитной Вероникой в подземке. Хотя сейчас сюда приедет милиция. Но что она сможет сделать? И успеет ли?

Была не была! Я резво подхватил Веронику одной рукой (а второй рукой — сумку, не пропадать же добру) и затащил ее в кабинку, затем запрыгнул следом. Высажу где-нибудь по дороге.

Выражение лиц фортсайдеров изменилось, но за нами они уже никак не успевали. Аэрокатер завибрировал всем корпусом. Лесенка плавно скользнула внутрь, вход затянулся, и мы молниеносно понеслись в лабиринт подземки.

Ощущения полета в аэрокатере нет совсем, хоть он и летит со скоростью, во много раз превышающую скорость любого поезда конца прошлого века. Герметично закупоренные кабинки сохраняют полную иллюзию того, что аэрокатер стоит на месте. Поглощающая звук обшивка еще больше усиливает эффект. И нет ни тряски, ни равномерного покачивания, как в самолетах. Мы просто сидим, и все.

Мой первый полет на аэрокатере совпал с прочитанным на днях рассказом какого-то американского писателя о том, как в недалеком будущем изобрели сверхбыстрые межпланетные корабли, во время полета на которых полагалось спать. Один мальчик решил выяснить, почему нельзя бодрствовать, ведь во время полета можно увидеть столько интересного? И не заснул. В результате с ним произошло нечто настолько страшное, что, залезая с мамой в аэрокатер, я посильнее зажмурил глаза и всю недолгую поездку боялся их открыть. Все родственники во главе с мамой потом жутко забавлялись. Мне же было совершенно не до смеха, и в следующий раз я уже ехал с широко открытыми глазами, потея от страха в ожидании, что сейчас мои зрачки лопнут и… я думаю, понять образы, возникающие в голове тринадцатилетнего подростка, будет не так уж сложно.

В кабинке сидел я один. Генка лежал на двух крайних креслах, полузакрыв глаза, и тихо хрипел, дыша ртом. На полу под ним уже образовалась небольшая кровавая лужица. Я не знал, успею ли довезти его до больницы. Расстояние — минут пятнадцать на аэрокатере, а больница находится как раз около выхода из подземки. Думаю, что если он будет еще жив к тому моменту, как мы доедем, то врачи его вытащат. Медицина сейчас намного лучше, чем лет двадцать назад. За девушку Веронику я ничуть не беспокоился. Полежит, очухается и пойдет искать своего ухажера. В любом случае, она мне еще и спасибо сказать должна за то, что не валяется сейчас на дне посадочного туннеля. Я откинулся в кресле и закрыл глаза. Все-таки немного сумбурным получился сегодняшний день. С утра никак не мог найти в городе свежего хлеба, пришлось ехать до Кооперативного рынка в забитом до отказа трамвае. Затем была не слишком приятная встреча с некоторыми конкурентами в нашем вечернем бизнесе. Пришлось долго удирать по дворикам, ломая тощие деревянные заборы, пугая собак и бабушек. Потом пришел Генка и напомнил о вечернем предприятии. На самом деле у него закончились деньги, и я одолжил ему немного. Затем — нудная распря с Варей, у которой я снимаю квартиру. Стандартный набор «не»: не плачу за квартиру уже третий месяц, не убираюсь (вонь страшная), не уважаю соседей, приводя подозрительные компании посреди ночи, и все остальное в том же духе. А к вечеру все вроде бы успокоилось. Мне удалось даже немного вздремнуть, пока в полночь не пришел Генка. Ну, а на закуску досталось происшествие в подземке. Первый раз за два года наш примитивный план дал трещину и развалился. А ведь последствия могли быть намного хуже…