Абсолютно не здесь [Absolutely Elsewhere] - Страница 3

— Когда вы выехали из Лондона?

— Думаю, около 8:20. Невилл сходил в гараж и пригнал автомобиль, как только закончил звонить, а я в это время запихивал зубную щетку и прочее в сумку.

— Вы не слышали о смерти вашего дяди до того, как уехали?

— Нет. Полагаю, они додумались позвонить мне, когда я уже выехал. Позже полиция пыталась связаться с Невиллом, но он болтался в клубе или где-то ещё. Я позвонил ему сразу же после того, как я добрался сюда, и он прибыл этим утром.

— Ну, а теперь, мистер Гримболд, вы можете рассказать нам что-нибудь о делах своего покойного дяди?

— Вы имеете в виду завещание? Кто извлекает прибыль и всё такое? Ну, во-первых, я, затем Невилл. И миссис… вы уже услышали о миссис Винтер?

— Да, немного.

— Ну, и в-третьих, она. Затем, конечно, старый Хэмворти получает довольно миленький кусочек, и поварихе кое-что перепадёт, и имеется сумма в 500 фунтов клерку в лондонском офисе моего дяди. Но большая часть всего отходит нам и миссис Винтер. Я знаю, вы хотите спросить, сколько всё это составляет? Не имею ни малейшего понятия, но знаю, что сумма должна быть довольно значительной. Старик никогда ни единой душе не намекал, сколько он действительно стоил, а нас это не волновало. Я нашёл неплохую жилу, да и зарплата Невилла — тяжелое бремя, лежащее на многострадальной общественности, таким образом, у нас был лишь умеренный, чисто академический интерес к этому вопросу.

— Вы полагаете, что Хэмворти знал, что ему кое-что перепадёт?

— О, да! Это не было секретом. Он должен был получить 100 фунтов и пожизненное право на 200 фунтов в год, если, конечно, он всё ещё состоял бы на службе у дяди, когда он, я имею в виду дядя, умрёт.

— А он не получал уведомления об увольнении или чего-нибудь в этом духе?

— Н-нет. Нет. Не более, чем обычно. Мой дядя раз в месяц всех предупреждал об увольнении, чтобы держать их в форме. Но это всегда кончалось ничем. Он походил на Даму червей в «Алисе» [5]— он, знаете ли, никогда никого не казнил.

— Понимаю. И всё-таки, мы должны будем расспросить об этом Хэмворти. А теперь, эта миссис Винтер. Вы что-нибудь о ней знаете?

— О, да. Она — хорошая женщина. Конечно, она была любовницей дяди Уильяма целую вечность, но её муж был помешан на выпивке, и её едва ли можно винить. Я телеграфировал ей этим утром, и только что прибыл ответ.

Он вручил Паркеру телеграмму, посланную из Парижа: «Ужасно потрясена и огорчена. Возвращаюсь немедленно. Любовь и сочувствие. Люси».

— Значит, вы с ней в хороших отношениях?

— О Господи, да. Почему нет? Нам всегда было её страшно жаль. Дядя Уильям хотел увезти её куда-нибудь, только она не хотела оставлять Винтера. Фактически, я думаю, что они всё уладили и должны были пожениться теперь, когда Винтеру хватило такта отбросить копыта. Ей приблизительно тридцать восемь, и она могла бы ещё успеть порадоваться жизни, бедняжка.

— Итак, несмотря на деньги, она не очень-то выигрывала от смерти вашего дяди?

— Нисколечко. Если, конечно, она не собиралась выйти замуж за кого-то помоложе и боялась потерять денежки. Но я полагаю, она действительно любила старикана. В любом случае, она не могла совершить убийства, поскольку находилась в Париже.

— Гм! — заметил Паркер. — Полагаю, что так. Однако мы, всё же, должны удостовериться. Я позвоню в Ярд и попрошу проверить порты. Этот телефон выходит на коммутатор?

— Да, — сказал инспектор. — Нет необходимости идти к аппарату в холл — они параллельны.

— Хорошо. Думаю, что в настоящее время мы больше не будем беспокоить вас, мистер Гримболд. Я сейчас позвоню, а потом вызовем следующего свидетеля… Пожалуйста, дайте Уайтхолл 1212... Я полагаю, инспектор, что время звонка мистера Харкурта из города было проверено?

— Да, мистер Паркер. Вызов был сделан в 7:57 и продлён в 8 часов и 8:03. Довольно дорогое удовольствие. И ещё мы нашли констебля, с которым Харкурт разговаривал о задних фонарях, и гараж, в котором устраняли поломку. Он приехал в Уэлвин в 9:05 и вновь уехал в 9:15. Номер автомобиля тоже совпал.

— Ну, тогда, во всяком случае, он не причастен, но всё равно, следует проверить всё, что можем... алло, Скотланд-Ярд? Соедините меня со старшим инспектором Харди. Говорит старший инспектор Паркер.

Как только Паркер закончил телефонный разговор, он послал за Невиллом Гримболдом. Тот был очень похож на своего брата, выглядел немного более худым и немного более вежливым в разговоре, как и подобает государственному служащему. Ему было нечего добавить, и он лишь подтвердил рассказ брата и объяснил, что был в кино с 8:20 до приблизительно 10 часов, а затем отправился в клуб и ничего не слышал о трагедии до позднего вечера.

Следующим свидетелем была повариха. У неё было много что сказать, но ничего по существу. Оказалось, она не видела, как Хэмворти шёл в кладовую за кларетом, а в остальном она подтвердила его рассказ. Она отвергла идею, что кто-то прятался в одной из верхних комнат, потому что приходящая домработница, миссис Крэйбб, была в доме почти до самого обеда, рассовывая мешочки с камфарой во все платяные шкафы, и, в любом случае, она не сомневалась, что именно это гадкое, грязное кровожадное животное, Пэйн, нанес удар мистеру Гримболду. После чего осталось допросить этого кровожадного мистера Пэйна.

Мистер Пэйн был почти вызывающе откровенен. Мистер Гримболд поступил с ним очень жестоко. Что касается кредита и непомерной платы с добавляемыми процентами к основной сумме, то он уже заплатил приблизительно в пять раз больше, чем взял, и теперь мистер Гримболд отказался дать отсрочку и заявил о своём намерении отказать в праве выкупа залога, а именно, дома мистера Пэйна и земли. Это было тем более зверским решением, что у мистера Пэйна были очень хорошие перспективы выплатить весь долг через шесть месяцев с помощью каких-то акций или капиталовложений во что-то, что должно было со временем оказаться настоящей козырной картой. По его мнению, старый Гримболд отказался предоставить отсрочку нарочно, чтобы не дать расплатиться, а всё, за чем он охотился, это собственность. Смерть Гримболда оказалась спасением, поскольку она отложит решение проблемы до времени появления ожидаемых козырей. Мистер Пэйн с удовольствием убил бы старого Гримболда, но он этого не делал, и, в любом случае, он не тот человек, который нападает сзади; тем не менее, если бы ростовщик был помоложе, то он, Пэйн, был бы счастлив переломать ему все кости. Это правда, и можете делать, что хотите. Если бы этот старый дурак, Хэмворти, не стоял на пути, то он схватил бы убийцу, хорошо, если Хэмворти просто дурак, в чём он сомневается. Кровь? Да, на его пальто была кровь. Это случилось во время борьбы с Хэмворти у окна. Руки Хэмворти уже были в крови, когда он появился в библиотеке. Без сомнения, кровь была от трупа. Он, Пэйн, специально не менял одежду, потому что, если бы он так сделал, кто-нибудь попытался бы обвинить его в том, что он что-то скрывает. Фактически, он не был дома и не отпрашивался сходить домой. Мистер Пэйн добавил, что сильно возражает против отношения к нему, демонстрируемого местной полицией, которая проявляет явную враждебность. На что инспектор Хенли ответил, что мистер Пэйн совершенно не прав.

— Мистер Пэйн, — вступил лорд Питер, — скажите мне одну вещь. Когда вы услышали шум в столовой, кричащую повариху и так далее, почему вы не вошли сразу, чтобы узнать, что случилось?

— Почему? — парировал мистер Пэйн. — Потому что я не слышал ничего подобного, именно поэтому. Впервые я узнал обо всём этом, когда увидел дворецкого в дверном проеме, размахивающего окровавленными руками и невнятно что-то лепечущего.

— Ага! — сказал Уимзи. — Мне так и показалось, что это хорошая, прочная дверь. Давайте попросим леди войти и немного покричать для нас при открытом окне в столовой?

Инспектор удалился, чтобы выполнить поручение, в то время как остальная часть компании с тревогой ожидала, чтобы сосчитать крики. Однако ничего не происходило до тех пор, пока Хенли не просунул голову и не спросил, ну как?