Абсолют в моём сердце Часть 1 (СИ) - Страница 22

- Эй, полегче! Я ещё не окопалась! - кричу брату.

- На войне, как на войне, сестрёнка! Победители не щадят презренных! - с этими словами брат залепляет своим снежным снарядом Лурдес прямо в шею.

- Ну, ты и козел! - вопит сестричка по-русски. - Он же холодный!

- Долой всякую шелупонь с поля боя! А ну, кто на «Я» осмелится боем пойти?

Я вопросительно смотрю на Эштона, ожидая героических мужских движений, однако мой однополчанин и не думает шевелиться. «Вот же трус!», - думаю про себя. А вслух со всей доступной мягкостью сообщаю:

- Я же говорила, он непобедим в этом состязании!

Эштон только усмехается, продолжая наблюдать за происходящим.

Пока я леплю снаряды, стоны и крепкие словечки подбитых не перестают скрашивать наш Рождественский вечер. А Эштон всё наблюдает… Но на этот раз я замечаю едва различимую улыбку на его красивых губах и хитрый карий взгляд - в его голове явно зреет какой-то план.

Алёша попадает Настиному бойфренду прямо в голову, тот орёт:

- Fuck, fuck you fucking ass! I gonna kill you Russian bastard! (Чёрт тебя побери! Я убью тебя русский засранец!)

- И не мечтай, подлый янки! Мы французов под Москвой били! Мы Гитлера замочили, и вас, слабаков, замочим! - с этими словами мой брательник залепляет белую мину прямо в глаз Эндрю. В этот момент Эштон в какую-то долю секунды выскакивает из-за своего сугроба, и его снежок со снайперской меткостью летит моему брату в череп. Но Лёха, конечно же, отбивает снаряд открытой ладонью, иначе не бывать ему лучшим нападающим среди юниоров в сборной Сиэтла столько лет подряд! Я сияю от гордости за брата, пока тот во всю глотку орёт:

- Ах ты подлый французишка! И ты на русского богатыря войною идёшь! Эх, и не учит вас, недоумков, история!

И брат мой единокровный запускает два снаряда подряд, Эштон, само собой, уворачивается от своего, а вот я… А я так и стою с лицом, всем залепленным противным холодным снегом.

Мне так обидно, что не передать словами: это, конечно, игра и притом честная, но как же, блин, больно и неприятно! Снежная каша, обжигающая мою кожу, проникла, кажется, даже за пазуху! Я стряхиваю снег, всхлипывая, а Эштон помогает мне, приговаривая:

- Ну, ты чего так расстроилась? Это же просто игра!

- Больно! - честно признаюсь ему.

Эштон выламывает из стоящего рядом куста длинную палку, привязывает к ней свой белый шарф и поднимает над нашими головами:

- Эй ты, русский типа ниндзя! Как насчёт того, чтобы ввести правила?

Думаю, Армани понятия не имел, что его шарф будет голубем мира. Пусть и временного.

- Никогда ещё русскому богатырю «Хранцузия» правил не диктовала! Запомни это, мальчик! И книжку себе по истории купи!

- Окей, книжку куплю, но в современном цивилизованном мире мы иногда садимся за стол переговоров! Может, ваш непобедимый и грозный «Я» хотя бы попробует выслушать?

- Слабаки! - орёт Настя из Лёхиного окопа, - никаких переговоров, все вы будете нашими рабами!

- Я предпочитаю вассалов! - возражает ей мой брат.

Эштон, смеясь, продвигает дипломатическую линию:

- Я вот что предлагаю: уже почти стемнело, девочки замёрзли, и нам нужно определить победителя.

- Мы с Алексом победители, ты что, не понял ещё что ли? - опять орёт Настя, привыкшая величать моего брата Лёху Алексом, что совсем не правильно. - Нас ни разу не подбили!

- Так и меня ни разу даже не задело! - тут же парирует ей Эштон.

- Это потому что ты трус и в окопе сидишь! Позорище! В нашем роду таких ещё не было!

Последние слова Насти неприятно задели Эштона, я это сразу увидела по перемене в его взгляде и исчезнувшей улыбке.

- Хорошо, пусть так. Алексей, я предлагаю вот что: играем на выбывание, считаем только попадания в голову парням. Девочек выбиваем только целясь в корпус, за попадание в лицо стрелок считается убитым. Что скажешь?

- Идёт, - тут же отзывается мой брат.

- Согласен на поблажки женщинам, они, правда, хорошо уже подмокли, - подаёт голос Эндрю из-за своей ёлки.

- Но у меня условие! - у моего брата всегда нескончаемый поток идей. - Победитель раздаёт пинки под зад всем побеждённым, кроме девочек! Будем считать это данью!

- Окей! - соглашается Эштон, снова улыбаясь.

Подзывает меня знаком:

- Какое минимальное расстояние тебе необходимо, чтобы сделать меткий бросок?

- Метров 5-7 - не больше. Я не очень меткая.

Эштон вздыхает, думает какое-то время, затем посвящает меня в свой план:

- Пробирайся как можно более незаметно вон к той ёлке, видишь её?

- Да.

- Спрячься за ней и жди, пока я не подам знак.

- Какой?

- Эммм, я просто громко крикну: «Алексей - трепач!».

- Тебе это дорого будет стоить!

- Посмотрим ещё! Как только услышишь это, выбегай из-за своей ёлки и двигайся в сторону бассейна. Как почувствуешь, что точно можешь попасть - запускай снаряд, поняла?

- Поняла. Только ты ори вот что: «Лёха - косой, набитый колбасой!» Запомнил?

Эштон повторяет раз десять русскую фразу, пока она буквально не отлетает от его зубов.

- Слушай, а что это значит? - внезапно интересуется.

- Не бойся, ничего ужасного, но Лёха бесится жутко!   - сообщаю с невероятным удовольствием.

- Ладно, сейчас я попробую выбить Эндрю, а ты не высовывайся, поняла? На тебе вся миссия завязана!

- Поняла.

- Отлично.

Спустя двадцать минут на поле боя из выживших остаёмся только мы с Эштоном и Лёха с Настей. На счету обоих снайперов примерно равное количество жертв, и Лёха уже не так весело вопит свои кричалки.

- Давай, пробирайся к месту диверсии, - получаю команду.

Как только я выдвигаюсь ползком из нашего сугроба, Эштон пулей вылетает из-за него же, метая снежки в Лёху, и несётся в сторону, противоположную от моей ели. Офигевший брат начинает обстрел, но поздно: Эштон уже в другом окопе, в опасной близости к нашему Наполеону.

- Лёха!

- Чего тебе?

- А ты не трепач? - интересуется, смеясь, Эштон.

- А ты не офигел ли, шпана мелкая?!- вижу, что брат мой начинает злиться.

- Может, и шпана! - отзывается Эштон с подозрительной иронией. - Главное, чтобы наш герой трепачом не оказался и не получил бы пинок под зад!

Народ на поле битвы начинает ржать, и я чётко вижу, что Эштон моего брата УЖЕ вывел из равновесия.

- Это от тебя, что ли, детсад? Молоко вытри с подбородка, Бэмби!

- А если и от меня? - с этими словами Эштон бросается на открытое, ничем не защищённое пространство.

- Вот ты дурак, Эштон! Тебе конец! - пророчит во всю глотку Эндрю, давясь от смеха.

- Он не дурак! Он гордый камикадзе! - возражает ему Дерек, Настин бойфренд.

- Эштон! Завали его! - пищат хором Кейси, Аннабель и Лурдес, и в этот момент я люблю сестёр самой нежной любовью.

Внезапно слышу наш позывной: «Лёха - косой, набитый колбасой!» Просто кошмарный акцент Эштона вызывает непередаваемую бурю эмоций: народ ржёт так, что никаких комиков не надо! А брат мой слегка так багровеет…

Покидаю свою ёлку, бегу что есть мочи куда условлено, и каково же моё удивление обнаружить, что брат понятия обо мне не имеет, да ему, кажется, вообще нет никакого до меня дела! Вся его багровая злость и внимание сосредоточены на выскочке Эштоне! А меня, похоже, никто даже и соперником не считает! На расстоянии «прямо перед носом» Лёха, наконец, замечает меня, но поздно: моя рука уже совершила свой судьбоносный бросок! Вымученный долгим ожиданием, а оттого намертво слепленный снежный не то что ком, а вообще сугроб, благополучно прилуняется на ясный лик моего единокровного брата, залепив ему всю физиономию, подло проникнув за шиворот и, кажется, даже за пазуху…

На какое-то мгновение на поле сражения воцаряется смертельная тишина, брательник одним медленным движением снимает с лица свой позор, смотрит в мои глаза своими ангельски синими и дьявольски злющими:

- Ну всё, Сонька! Прощайся с жизнью! -  с этими словами он срывается с места, а я не жду – спасаюсь, потому что знаю, чем чревата угроза - он точно закопает меня в сугроб, а я это жесть как не люблю!