Аборт - Страница 27

Мне снились огромные небоскребы, пронзающие облака насквозь и уходящие еще выше, туда, где уже нет птиц. Там на их стройном теле возникали сверкающие стеклянные шары, из которых прозрачные переходы вели в другие небоскребы. Это все немного напоминало кристаллическую решетку, как ее изображают в учебнике, просто размер был огромным. Здания шли вверх и многократно соединялись между собой. Отдельно стоящих попросту не было, была единая сеть, в которой всё было переплетено. Косые лучи солнца пробивали стекло и давали свет миллионам растений в прозрачных шарах. Там, среди упругой влажной зелени по серебристо-белым звонким полам, мерно стуча когтями, ходили спокойные боевые псы с желтыми глазами.

Я бы спал и дальше. Но в сон пришел Серега и сказал:

— Батя, прежде чем колоть поросенка, всегда с ним разговаривал. Чтобы успокоить. Животные не понимают слов, но интонация…

И все сразу изменилось.

Мурлыкающий голос исчез.

Я думал — землетрясение. Вся этот розовый мир, нежный теплый, спокойный и удивительный предал меня и я не успел ни вырасти, ни разозлиться, ни даже нахмуриться.

Есть зло, с которым ты можешь бороться. Напрягать мускулы, обороняться, пугать криком или отбиваться ногами. А есть сила, с которой ничего сделать нельзя, каким был, например, тот встречный Камаз. Эта сила безмерно велика, и с ней нельзя бороться. Бегущий под откос состав из пятидесяти вагонов или там — миллионы тонн вулканического пепла, летящие вверх в одно мгновение — кто их остановит, чем, какими приказами? Это невозможно. Цунами, водопады, снежные лавины, миграции насекомых с континента на континент. Живые и неживые, по дороге из одного ада в другой.

Я не знаю, что это было. Я просто почувствовал вкус и запах хирургической стали, рвущей меня на куски, я увидел, как мир, за секунду до этого розовый, стал вдруг кровавым. В нем больше не было ничего, кроме боли.

Хрустящей, разрывающей боли.

Невыносимой.

Искавшей и нашедшей меня не потому, что я — плохой или больной.

А потому, что я ненужный.

Совсем ненужный.

Никому.

Я ничего не мог поделать с врагами, ничего.

Но я успел проклясть их до того, как они убили меня в очередной раз. Ведь никакого другого оружия у меня не было. Когда я вернусь, придется заново учиться любить…