Абхазские сказки и легенды - Страница 78

И случилось чудо. Младенец на руках матери всплакнул и потянулся к ней ручонками. Тут же Сит поднес к его рту ложечку молока. К изумлению толпы, младенец ложечку за ложечкой выпил все молоко.

Проводив последнего гостя, Сит стоял у ворот и думал о том, что произошло ночью. Во сне Сит почувствовал, что сердце его остановилось, но он ощутил прикосновение на лице своем и голос громкий услышал:

— О Сит! Двое пришли и здесь стоят у ворот!

Сит проснулся и понял, что Двое Посланников Бога уходят, вернув его к жизни.

Сит закрыл ворота и, опираясь на посох, направился к скамье.

Он увидел «…отверстое небо, и конь белый, и Сидящий на нем называется Верный и Истинный, который праведно судит и воинствует. Очи у Него как пламень огненный, и на голове Его много диадим; Он имел имя написанное, которого никто не знал, кроме Его Самого. Он был облачен в одежду, обагренную кровию. Имя Ем, у: Слово Божие. И воинства небесные следовали за Ним на конях белых, облаченные в виссон белый и чистый.

Из уст же Его исходит острый меч, чтобы им поражать народы. Он пасет их жезлом железным; Он топчет точило вина ярости и гнева Бога Вседержителя».

Подстрочный перевод.

Во многих абхазских сказаниях встречается слово — аныха (святилище). Ниже приводим выдержки из трудов абхазских этнографов.

«Анан-Лдзаа-ных — одно из главнейших святилищ западной Абхазии, почитающееся наряду с Дыдрыпшским (Аныпс-ных) в селе Ачандара. Его всегдашнее местопребывание — несколько священных дубов, которые исстари были окружены ореолом святости и недоступности. Это божество абхазы представляют не имеющим определенного вида, как божество „наподобие облака“. По их рассказам, Аныха показывалась в виде огненного шара, блестящего, с головой и хвостом, отбрасывающего большие искры при полетах… сообщаясь с Аныпс-ных. Оба этих божества составляют нечто вроде одной семьи, причем Анан-Лдзааных является богиней, а Аныпс-ных — богом[76].

Святилище было и местом для очистительной присяги. Обвиняемый и его соприсягатели (ахыкуаацва) становились поодиночке между двумя дубами, брали в руки веточку от дуба, поднимали ее и, произнося: „Клянусь этой святыней, что я не виновен в том, что сегодня мне приписывают“, — бросали веточку и отходили. После этого они считались оправданными» (А. Чукбар. Анан-Лдзаа-ных. — Сотрудник закавказской миссии, 1915, №№ 9, 10, 11).

По книге: Ш. Д. Инал-ипа. Абхазы. Сухуми, 1960.

«Присягающий стремительно отворачивается, отходит от дерева и уходит в чащу леса до следующего утра, т. к. после присяги не должен встречаться не только с человеком, но даже с животным». (И. С. Уварова. Абхазия, Аджария, Шевшетия, Псховский участок. Путевые заметки. 4.2. М., 1981, с. 158).

По книге: Л. X. Акаба. Исторические корни архаических ритуалов абхазов. Сухуми, 1984.

«Согласно преданию, на Дыдрыпшской горе восседал один из нартских героев по имени Дыд. Он разъезжал на своем коне, крылатом араше, который одним прыжком достигал Лыхны, причем в полете от них исходил огонь так, что казалось, что само небо загорелось. В селе Лдзаа жили лдзаавцы. Дыд встречался с ними.

Он полюбил их сестру, отбил ее у похитителя по имени Кулан и женился на ней.

Взаимно посещали друг друга святилища Дыдрыпшская и Хбыи-ныха.

…Псху-ныха и Елыр-ныха признаются братьями, Инал-куба и Дыдрыпшская Аныпс-ныха — братом и сестрой.

В близких отношениях находятся Псху-ныха с Лашкендаром, Лдзаа-ныха с Дыдрыпшским».

По книге: Ш. Д. Инал-ипа. Абхазы. Сухуми, 1960.

О связи божества горы Дыдрыпш с войной или, наоборот, оберегающего народ от войны, свидетельствует, на наш взгляд, абхазское предание, рассказанное А. Пасхалову стариком Чичба, который, как указывалось, находился в числе его спутников при подъеме на гору Дыдрыпш. В ответ на вопрос Пасхалова о причине почитания этой горы Чичба привел следующее предание: «Во время оное раздавались тут выстрелы, и каждый раз, перед опасностью для абхазцев, откуда выстрелы, кто стрелял, было неизвестно. В старое время нас часто беспокоили враги, иноплеменные и другие народы. Они появлялись тут полчищем, с целью перейти гору, завладеть нашей землей и заполонить нас самих, но святая гора не допускала их далее своей вершины.

На Дыдрыпше начиналась перестрелка без войска, т. е. без войска с нашей стороны, и враги каждый раз отступали, отраженные невидимой рукой. Иногда вершина горы покрывалась страшной темнотой, что служило признаком появления врагов. Однажды, когда враги собрались на вершине и отдыхали там под тенью одного большого дерева, то это дерево на другой день высохло совсем с корнем…» (А. Пасхало в. Дыдрыпш — святая гора в Абхазии. — Кавказ, 1874, № 141).

«Что касается горы Дыдрыпш, то замечательно, что абхазцы решительно отрицали всегда, чтобы какой-либо русский, хотя бы и А. Н. Веденский, попирал своими ногами ее священную вершину, не будучи за то поражен молнией. До того вкоренилось суеверие» (В. И. Чернявский. Ответ на замечания А. Н. Веденского по поводу моей записки «О памятниках Зап. Закавказья и дополнения». — Труды у археологического съезда в Тифлисе в 1881 году. М., 1884, с. 254).

Тис (по-абхазски — аа) играл в культе горы Дыдрыпш роль мирового дерева, выступающего как посредствующее звено между Вселенной и человеком, как место их пересечения. Возможно, что такому представлению предшествовало более раннее представление об этом дереве как о древе изобилия. О связи культа горы Дыдрыпш с божеством плодородия свидетельствует также выявляемая в нем числовая символика. То, что святилище Дыдрыпш состояло из 14 священных площадок, — не случайный факт. Число 14 связано с сохранившейся у абхазов сакрализацией числа 7 (удвоенного числа). С числом 7 связано божество плодородия Айтар. В молитве, обращенной к нему, произносилось: «О, Айтар — семь Айтар, в руках которого семь икон (которому подчинено семь богов) и которому ставят семь свечей, — будь ты покровителем наших стад! Размножь их так, чтобы мы доили по семи человеческих нош молока». С сакрализацией числа 7 связано у абхазов также божество кузнечного ремесла — Шашуы-Абжь-ныха, т. е. Шашуы — семь святынь.

По книге: Л. X. Акаба. Исторические корни архаических ритуалов абхазов, Сухуми, 1984.