А в конце стоит парковочный столб - Страница 7

— Да-да, конечно, — вздохнул правительственный орган. — И давайте уже, закончим с этим, я вас прошу.

Светало. Я подписал протокол в качестве государственного свидетеля в части радиоприбора и детской коляски, попрощался со своим несведущим другом крепким рукопожатием и пошел домой. Самая лучшая из всех жен встретила меня довольно сердито. Почему я явился домой так поздно? Что такого могло произойти? Я выразил мнение, что ей не следует вмешиваться в незаконченное дело, и отказался от дачи дальнейших показаний. Друзья познаются в беде

Гроза застала меня в центре города. И конечно же, у меня не оказалось с собой зонта. По счастью, я увидел стоящее неподалеку такси. Я закричал что было сил, рванул на себя дверку и, совершив внутрь машины немыслимый прыжок прогнувшись, скомандовал водителю:

— Поехали отсюда!

Только после этого заметил я тощего незнакомца на другой стороне сиденья, который одновременно со мной запрыгнул в машину с другой стороны. Мы смотрели друг на друга до тех пор, пока возникшее между нами напряжение не стало невыносимым.

— К сожалению, — сказал водитель такси, — я могу обслуживать только одного клиента.

— Вот как?! — простонал я. — Отчего же?

— Инструкция, — проинструктировал таксист. — Во время поездки никаких попутчиков. И, пожалуйста, без братания.

Это был тот самый исторический момент, в который угнетенные массы объединяются против всесильной бюрократии.

— Что значит — братание, если мы и так вместе, — сказал я водителю и немедленно повернулся к моему костлявому попутчику. — Так ты не знаешь, Вальтер, почему Левкович в воскресенье не пришел? Шломо был так взбешен, что я ему не завидую.

— Шломо дурак, — мгновенно смекнул костлявый. — Он же знает, что у Левковича колики. Между прочим, ты не находишь, что Шломо в последнее время вообще как-то сильно изменился?

Водитель заерзал на своем месте и просверлил нас взглядом. На его лице проступило разочарование. Потому я почувствовал себя обязанным высказать костлявому все свои аргументы против бесстыжего Шломо и раскрыть все его делишки. Водитель смирился и наконец поехал. В дороге я обстоятельно рассказал Вальтеру о тайнах семейных взаимоотношений д-ра Грюнбергера, особо осветив шашни, которые завела на стороне его вторая жена. Но когда наш водитель во время затянувшейся паузы в разговоре вдруг слегка притормозил, нас охватила паника, и мы поспешили расширить список тем тремя сиамскими кошками этой безалаберной женщины…

Когда мы, костлявый и я, наконец, вылезли из такси, мы уже так сдружились, что следующие два часа проговорили в ближайшей пивной о камнях в почках Левковича, темных делишках Шломо и об обидном выигрыше в лотерею д-ра Грюнбергера. А потом дождь закончился, и мы поехали на такси домой. По пути мы, Вальтер и я, нанесли визит вежливости в ближайшую психбольницу, где почувствовали себя совершенно как дома. Место происшествия

Это был классическая дорожная авария. Я сам все видел. Легковая машина пыталась увернуться от столкновения с пожилой женщиной, сосредоточенно занятой переходом через улицу, ее занесло и она буквально взлетела на припаркованный грузовик, — действительно взлетела, чуть ли не до середины его кузова. С чисто геометрической точки зрения это зрелище было весьма необычным. Водитель легковушки так и остался на своем месте, вывалив голову со свисающим языком в окно, так что сразу было заметно, что чувствует он себя далеко не лучшим образом.

Пирамида из двух автомобилей мгновенно собрала большую толпу, которая — как обычно в таких случаях — не имела представления, что делать. Лишь один молодой человек, высоко подняв голову, поспешил к ближайшей телефонной будке. Через минуту он вернулся:

— Я их известил, — доложил он. — Они срочно выезжают. Оператор сказал, чтобы никто ни к чему не прикасался.

— Слишком поздно, — заметил один из зрителей. — В вечерние новости это уже не попадет. Пока они пленку проявят и вырежут, или что там еще им надо сделать — они не успеют.

— Да нет же, успеют, — возразил другой.

Во всех взорах светилась телевизионная лихорадка, во всех ушах уже звучал голос диктора: "Наш репортер опросил свидетелей дорожно-транспортного происшествия". А может быть, съемки войдут в новый телесериал Министерства транспорта под названием "Ужасы улицы и как с ними бороться". Тогда серии будут выходить одна за другой. Тогда мы раз за разом будем видеть самих себя на экранах.

Водитель легковушки наверху пирамиды очнулся и начал стонать. Это нам понравилось: и известность к нему придет, и кадр удачный получится. Также и от полицейского с его вечным "Пожалуйста, отойдите!" можно было отмахнуться.

Его встречал злобный ропот:

— А, лейтенант Кожак… Вам тут не Сан-Франциско… Вы что, хотите один в шоу участвовать, что ли…

Кто-то предложил передвинуть легковушку повыше, чтобы выглядело еще сенсационнее.

— Да оставьте вы, — сказал я. — Так, как она сейчас висит, вполне достаточно.

При этом толпа вдруг обнаружила, что я человек из телевидения. Некоторые вспомнили, что видели меня в телевизионной серии "Такова жизнь", и немедленно окружили меня.

— Ваша попсовая передача — такая дрянь, — сокрушался один. — Почему вы не приглашаете итальянских певцов? Они же самые лучшие.

Старая дама, та самая, которая послужила причиной аварии, сочла с моей стороны весьма неблаговидным, что были уменьшены пенсии. Этого вам не следовало делать, сказала она. Другой пенсионер вцепился мне в рукав: на его экране постоянно возникали волнистые линии, и я должен был это в конце концов исправить. В целом собрание продемонстрировало, что оно не в восторге от моей режиссуры, но никто это прямо не высказал, потому что каждый хотел попасть в кадр.

Водитель наверху снова застонал. Но тут внезапно раздался радостный крик:

— Едут!!!

— Ничего подобного! — возразила толпа. — Это всего лишь скорая помощь.

Наступило тягостное молчание. Что, если санитары увезут раненного? Кто тогда останется на съемку?

— Не уносите его пока, — просили окружающие. — Пока другие не подъедут. Пожалуйста!

Бригада скорой помощи признала обоснованность этих просьб и проявила сдержанность. Только санитар, который приготовил носилки, бросил озабоченный взгляд на придавленного водителя:

— Может быть, ему требуется переливание крови или еще что?

— Нет, нет, — успокоили его. — Этому ничего. Вот смотрите, он снова пошевелился. И кроме того, он ведь тоже хочет попасть в кадр.

Пара подростков взобралась на фонарные столбы, чтобы в соответствующий момент успеть ухмыльнуться в камеру и помахать рукой.

— Воды, — прохрипел водитель наверху. — Воды…

— Ты получишь целое ведро! — крикнули ему. — Но сейчас посиди пока тихо!

Какое-то такси вывернуло из-за угла и высадило сонного детину с камерой и одного мужчину средних лет с микрофоном. Толпа благоговейно затихла. Для большинства это был первый случай, когда они встречали телевидение, так сказать, во плоти. Какой-то старик забормотал молитву.

— Что здесь произошло? — спросил оператор.

Только что задавленная женщина-пешеход сорвалась с места:

— Он меня переехал! — завизжала она тонким старушечьим фальцетом. — Только что он меня переехал.

Один тип, похожий на самурая, в японской спортивной рубашке, подхватил с другой стороны:

— Я точно все видел. Вот этот клоп вылетел сюда, как сумасшедший…

Вокруг зазвучали протесты:

— Да этого парня тут вообще не было… Он позже появился, вместе со скорой помощью… А сейчас хочет украсть у нас все представление… Неслыханно…

Мне эта картина тоже внушала отвращение. Почему они не спросят меня?

— Я и сам бывалый водитель, — сказал самурай прямо в прилежно жужжащую камеру. — Езжу на "Феррари". Принимал участие в автогонках. Но потом моя сестра женилась на этом преступнике, и мой отец сказал мне: завязывай с автогонками. Ну, и поскольку они потом развелись, это было весьма своевременно, не правда ли, поскольку у меня потом все равно начались бы трудности с тренировками, моложе ведь не становятся…