А отличники сдохли первыми – 3: снова в школу (СИ) - Страница 7

— Скорей сюда… Мы поможем… Не бойтесь…

Позади — то же самое. Только эти нелюди заметно моложе:

— Э, суки! Назад давай! Вам же там пиздец!

А рядом — только хрупкая девчонка-подросток, решимости которой могли позавидовать и иные начальнички…

— Они тоже с икрой… — Но сейчас страх Беллы при виде шагающих к нам людей был неподдельным. Сжимая свою дубинку обеими руками, она ещё раз торопливо оглянулась вокруг. — Нельзя подхо…

Не дослушав её, мои рефлексы наплевали сразу на все три полученные рекомендации и сделали собственный выбор. А палка с саморезами, на которых ещё оставались фрагменты чьего-то скальпа, обозначила этот выбор наиболее очевидным способом:

— Мы помож… Гхак! — Гнутые, но ещё достаточно острые метизы не дали жоре договорить. И не только прокололи дряблую шею чуть ли не до центра, но ещё и надёжно застряли в ней. Мгновение — и обратное движение вырвало из глотки твари целый комок плоти. А прежде чем из рваной раны хлынул алый поток, я успел заметить там какие-то странные анатомические детали. Переплетение тонких серо-жёлтых трубок было заметно светлее обычных сосудов или сухожилий…

Но мой воюющий организм, конечно, не дал всё как следует рассмотреть. И уже через миг соседняя тварь тоже захлебывалась слякотью и кровью. Моя ветхая обувь вдавила голову жоры в этот глиняный кисель одним ударом — сразу после короткой подсечки. А следующим приёмом шипастая дубинка отчекрыжила существу пол-лица, когда, вонзив саморезы в глазницу, я толкнул другой конец палки как рычаг. Примерно в направлении первой скорости.

— В-в-я-я-а-грл… — Хриплое бульканье выходило не только из раззявленной пасти, но и из дыры, образовавшейся у твари вместо носа. И снова, прежде чем мутная вода полностью залила рану, я успел заметить там какое-то копошение…

— П-пок! — Жгучий удар глиняного шарика в затылок мгновенно отвлёк меня от созерцания этой мерзости. Машинально пригнувшись, туловище уже следующим движением прошло третьему морскому жоре в ноги, пока очередной рогаточный залп осыпал всех остальных вокруг.

Опрокинуть на спину болезненно худую тварь было легко. И не только потому, что я хоть и немного, но выигрывал у неё в весе. Все взрослые противники продолжали упрямо игнорировать моё присутствие даже в тот момент, когда это самое присутствие начинало доставлять им весьма сильный дискомфорт в виде вывернутых суставов, сломанных костей или вырванных частей морд.

Однако, этого совершенно нельзя было сказать о младшей возрастной категории наших врагов — ещё несколько мелких, но твёрдых снарядиков угодило мне в спину. И где-то совсем рядом снова ойкнула и зашипела от боли Белла.

На серьёзные раны так, конечно не реагируют, но всё равно нужно её поскорее прикрыть и быстрее… Быстрее… Что за… Какого⁈..

Моё собственное тело, которое до того безукоризненно исполняло все немые приказы от нервной системы, вдруг замерло ровно в том положении, в котором оказалось секунду назад. Не смотря на то, что все мои мысли были направлены на необходимость стремительного движения, сам я продолжал тупо пялиться в раскрытую пасть жоры, которого только что повалил в грязь. Хотя глаза всё ещё шевелились…

— Гл-л-а-а-а… — Рот с необычно длинными зубами раскрылся явно шире обычного предела, словно суставы челюсти выскочили из своих сумок. И прямо из подрагивающей гортани морского жоры вдруг начал быстро надуваться какой-то серо-жёлтый пузырь, покрытый сеткой тонких светлых сосудов. Мелко вибрируя, блестящая неровная поверхность становилась всё тоньше и тоньше…

— Рик!!! — Толчок сбоку повалил меня в грязь рядом с этим жорой. Ловко кувыркнувшись дальше по направлению своего прыжка, Белла тут же подскочила обратно на ноги. И с двух рук воткнула свою дубинку прямо в раскрытую пасть булькающего рядом со мной урода:

— Ы-ы-а-а!!! — Палка осталась торчать из пасти копошащегося в грязи жоры. А девчонка бросилась ко мне обратно. — Ранен⁈

— Не знаю… — Онемевший язык тоже еле ворочался. Валяясь в грязи, сейчас я мог лишь беспомощно шарить вокруг себя одним только взглядом. — Не могу… Шевелить…

В то время, как со стороны притормозившей погони уже, похоже, начинали праздновать победу:

— Эт чё, жора в натуре морских завалил⁈

— Да не-е-е! Ща сам сдохнет, зырь!

— Ништяк!!!

— Э, мокрица! Сюда давай ползи, пока тоже икрой не забрызгали!

— Ага! Я тебя лучше своей обрызгаю! А-а-а-ха-ха-ха-ха…

Белла даже не оглянулась на этих подонков. Ухватив меня за воротник, девчонка попыталась волочь парализованное туловище дальше в нужную сторону:

— Ух-х-х, б-блин…

Но как девчонка ни упиралась, слякоть лишь бесполезно скользила под её ребристыми подошвами. Ведь, не смотря на болезненную худобу, я даже сейчас весил раза в два больше, чем эта тонкая, как струна, рыжая пичужка.

— Мну-а-а-а? — Один из тех доходяг, что уже успел попасть под жернова моих смертоносных рефлексов, дотянулся до девчонки слабеющей от кровопотери рукой. С другой стороны кто-то тоже потянул её за ногу и вновь опрокинул на землю. И теперь перед собой я видел только широко распахнутые яркие глаза, быстро удаляющиеся от меня прочь — туда, куда её тянули чьи-то цепкие лапы.

— Нет! — Белла успела ухватиться за тянущийся свитер одной рукой. Похоже, что даже в такой момент она переживала за случайного союзника больше, чем за собственную судьбу…

«… помимо этого, адреналин вызывает психическую мобилизацию и реакцию ориентировки…»

«Выработка адреналина стимулируется стрессовыми состояниями, повышенными физическими нагрузками и острыми болевыми ощущениями…»

«…острыми болевыми ощущениями…»

«…острыми…»

Оба наших взгляда упали на рукоять, торчавшую у меня из-за пояса под задранным свитером. И я смог прохрипеть только три слова:

— Коли… В кость!

Нет! Это же бессмыслица! Не будет она этого делать, надо было сказать как-то… Ох ты ж!

Ноги будто бы сами подбросили тело вверх и вперёд — прямо на тех тварей, что почти затоптали где-то под собой мою союзницу. По пути я выхватил шило из неглубокой ранки в бедре и дальше просто предоставил своему туловищу полную свободу действий.

— Акх… — Отшатнувшись, тощий жора продолжал слепо вращать вытаращенными глазами и хлопать ртом. Крепкий удар ребром ладони в горло надолго лишает способности к нормальному дыханию. Иногда — навсегда.

— Эпфэ-э-э… — Пинок коленом в солнечное сплетение — тоже. Плешивую тварь, которая тут же согнулась от удара пополам, ещё и резко стошнило какой-то зелено-жёлтой дрянью.

— Г-р-а-а… — Третий заражённый упал под моим напором на колени и тут же поймал встречный удар шилом — в глаз по самую рукоятку. Носок моего ветхого ботинка выдавил твари остатки раскрошенных зубов, достав от удара почти до гланд. А руки зачем-то потянули за рукоять шила вверх.

— А-а-агл-а-а…

Своё последнее слова этот жора выблевал уже находясь высоко воздухе. Гнилая челюсть и цыплячья шея урода хрустнули. И череп неожиданно легко сошёл со своего основания — так, что я по инерции задрал руки с оторванной головой высоко вверх. И та глазница жоры, которая была свободна от шила, теперь таращилась на ошарашенную толпу подростков сверху вниз.

Тоже подняв взгляд, я обнаружил, что между нами осталось лишь чуть больше десятка метров слякоти, покрытой изломанными и изорванными телами.

— Еба… — Я узнал где-то во вторых рядах долговязого Смыся. Тот, как и все остальные, уставился на моё лицо, покрытое корочкой из подсыхающей крови. А сверху, с оторванного черепа, тягуче капала свежая.

Задыхаясь, в ответ я мог лишь молча оглядывать ошарашенную толпу, слегка брызгая багровыми капельками при шумных выдохах. И, медленно опуская задранную ввысь руку, почувствовал, как снова быстро и неотвратимо слабею. Глаза начали слипаться сами собой, словно после приёма сильного снотворного, а равновесие неумолимо быстро ускользало куда-то прочь.

Соскочивший с шила череп покатился в сторону наших преследователей…