А может?.. (СИ) - Страница 175

Когда Нина повесила трубку, Никки почувствовала удовлетворение и ей стало немного легче. Она улыбнулась и вернулась в комнату, в которой был Йен. Рид думала, что, может быть, она сможет поспать ещё несколько часов, но услышала ошарашенный и испуганный голос Сомерхолдера.

— О господи…

Никки присела на край кровати и посмотрела на брюнета, который, поднявшись на локтях, оглядывал помещение.

— Доброе утро. Я думала, ты проспишь ещё как минимум часов пять, соня, — хихикнула она.

— Что за… — Йен потёр руками глаза. — Млять, только не говори мне, что мы…

— Как в старые-добрые времена, — Рид улыбнулась наигранной приторной улыбкой и закатила глаза. — Я скучала по таким ночам, Смолдер.

Брюнет посмотрел на неё, и от осознания того, что произошло прошлой ночью, его передёрнуло. Сон как рукой сняло. По коже прошли мурашки, мышцы напряглись. Сомерхолдер глубоко вздохнул и в этот момент увидел свой телефон в руках у Никки.

— Какого чёрта ты взяла мой мобильник? — с недоумением спросил он и, встав с кровати, небрежно с силой выхватил у неё из рук смартфон.

— А, это… Звонила Нина, — как ни в чём не бывало ответила Никки.

— Что, блять? — взревел Йен. — И ты взяла трубку?

Сомерхолдер был в ярости. Щёки были пунцовыми, на лице заходили жевалки, а глаза, казалось, вот-вот потемнеют от той невероятной злобы, которая в них горела сейчас.

— Ну, она до этого звонила тебе уже четыре раза, и я решила…

С полминуты Йен молчал и просто смотрел на неё ошалевшими глазами.

— Тупая блядь, — выплюнул Сомерхолдер. — Ну ты и сука, Рид… Млять, как же я тебя ненавижу… Ты себе даже представить не можешь, что ты сделала…

Слова Йена звучали с такой ненавистью, что Никки впервые за время их разговора испугалась и вздрогнула, но постаралась побороть в себе это чувство.

— Ну хватит делать из случившегося трагедию вселенского масштаба. Между прочим, вчера ты сам предложил поехать в отель, чтобы мы могли уединиться. И что теперь?

— Я был пьяный в говно, понимаешь ты это или нет?!

Сомерхолдер так громко прокричал эту фразу, что у него от напряжения на шее в этот момент проступили вены.

Йен почувствовал, как у него похолодели руки. Внутри всё сжалось от осознания того, что он натворил. И в эту минуту он возненавидел не только Никки: больше неё он ненавидел себя, в глубине души понимая, что в первую очередь во всём, что произошло этой ночью, виноват он сам. От одной только мысли о том, что между ними было, его пробирала дрожь. В этот момент он почувствовал себя каким-то грязным, опустившимся на самое дно, совершенно жалким и беспомощным. Ему так хотелось пойти в душ и просто смыть с себя всё это, но он понимал, что ему не удастся, как бы он этого ни хотел.

Он предал Нину. Ту девушку, которой постоянно твердил: «Я всегда буду рядом». Ту, которая одной своей улыбкой могла сделать его самым счастливым человеком на земле. Ту, которую он больше жизни любил.

Каково было ей, спустя три месяца ада, который они пережили после гибели её родителей и ребёнка, ждать его весь вечер, даже несмотря на ссору, и в конечном итоге заснуть одной, а утром услышать в телефонной трубке голос его бывшей невесты? Ему было страшно представить.

«Чёртов ты мудак…»

Вдруг с кровати вскочила Рид.

— Ты жалеешь об этом? Отлично, а я — нет, — сказала она. — Чтоб ты знал, Сомерхолдер: все эти чёртовы три года я не могла тебя забыть. Мы расстались с конфликтом, а я, как дура, продолжала любить тебя. Я исчезла из твоей жизни, но это не значит, что я ничего не чувствовала. Ты был нужен мне, хоть я и была тебе всегда безразлична. Я ни на одного мужика нормально посмотреть не могла, отношения заканчивались почти сразу после того, как начинались, потому что я понимала: я не смогу жить с нелюбимым. И об этой ночи я не пожалею никогда. Просто потому, что сегодня ты принадлежал мне. Снова. Как тогда. Знаю, может быть, я опять послужила для тебя заменой Нины, как и три года назад: наверное, вы поссорились, тебе нужно было отвлечься, а тут подвернулась я. Но сегодня хотя бы ненадолго мы поменялись с ней местами, и в холодной постели спала уже она. А ты — кричал моё имя. И ты забыл о ней хотя бы в этот момент.

Йен исступлённо смотрел на девушку, тяжело дыша и стиснув зубы, и не мог сказать ни слова. В голове была только одна мысль: только бы сдержаться, чтобы не ударить её.

— Тебе самой-то не противно выступать в роли такой подстилки? — с отвращением выплюнул он.

Никки смотрела на него в упор.

— Нет.

Йен провёл руками по лицу.

— Я тебя просто ненавижу…

— Она тебя тоже.

Эта фраза, хоть и прозвучала очень тихо, но очень резала слух. Сомерхолдеру страшно было об этом думать, но он понимал: это правда.

Йен не помнил, как собирал свои вещи по всему номеру, стараясь уйти, как можно быстрее. Никки говорила ещё что-то, но он её не слушал и не слышал. Он знал только одно: ему срочно нужно домой — туда, к ней… Может быть, она найдёт в себе силы понять его… Но должна ли?

Сомерхолдеру понадобился час, чтобы привести себя в порядок и хотя бы принять душ уже в другом номере, ключ от которого он за дополнительную плату попросил на рецепции. Йен чувствовал себя побитым псом, который, поджимая хвост, признавал своё поражение. Лишь уже по пути домой Йен набрался смелости, чтобы позвонить Нине и срывающимся голосом, полным отчаяния, попросить: «Нина, пожалуйста, подожди… Я скоро буду… Я сейчас приеду…»

Он не помнил практически ничего из прошедшей ночи: только то, как в тёмном номере снимал с Никки одежду и слышал её хриплые стоны. Он бы многое отдал, чтобы забыть и это.

Йен не помнил, как добрался до дома. Ноги подкашивались, в ушах шумело, а руки были ледяными.

Первое, на что он обратил внимание, когда Нина открыла ему дверь, — это её красные глаза.

«Она плакала.»

Йен смотрел на неё, худую, бледную, совершенно обессиленную и с потухшим взглядом, и не мог найти себе места от стыда.

«Посмотри, что ты сделал. Ты воткнул ей нож прямо в спину. Она верила тебе.»

— Йен, твой телефон… Взяла Никки, — нервно сглотнув, разговор начала Нина. Её голос дрожал. — Йен, пожалуйста, ответь мне сейчас только на один вопрос. Да или нет. Только будь откровенен со мной, больше ни о чём не прошу.

Сомерхолдер обессиленно кивнул.

— Ты был сегодня у неё?

Йену не хватало смелости ответить на этот вопрос. Лично признаться в подлом, грязном предательстве. Это было выше его сил. От безысходности хотелось выть.

— Нина…

— Я просила лишь ответить на вопрос.

В этот момент голос девушки уже не дрожал; напротив, он прозвучал с таким холодом, что Йену стало страшно. Сейчас он впервые осмелился взглянуть в его любимые карие глаза.

— Да.

Такое короткое слово несло в себе слишком многое и отдавалось сильной болью в груди.

Около минуты в помещении стояла звенящая тишина. Йен опустил голову: смотреть в глаза Нине было невыносимо. Добрев же, наоборот, прожигала его взглядом, будто бы зная, что он сейчас чувствует, и желая сделать ещё больнее.

Наконец, в гостиной прозвучал голос Нины, в котором, кажется, смешалось всё: разочарование, обида, ненависть, опустошённость, невероятная горечь и отвращение, но вместе с этим — уверенность, что она хочет того, о чём говорит.

— Пошёл вон.

====== Глава 59 ======

Soundtrack: Artik pres. Asti — Зима

Йен, задержав дыхание, сжал губы и на несколько мгновений закрыл глаза. Он ждал этого. Он знал, что другого просто не заслуживает. Но в момент, когда он услышал эту наполненную ненавистью фразу от человека, от которого её услышать было страшнее всего, его сердце дрогнуло. Кажется, его счастливое прошлое, настоящее — сложное, но дававшее надежду, будущее, ради которого Йен жил, — всё рушилось в эту секунду. Винить в этом было некого: лишь себя самого. И от этого было ещё больнее.

Сомерхолдер распахнул глаза и вновь увидел перед собой Нину. Девушка покраснела и, стиснув зубы и тяжело, с шумом дыша, смотрела на него в упор. Нина не моргала: глаза были полны слёз, и она очень хотела сдержаться, чтобы он не видел, как она плачет, не видел её слабости, — но сердце просто не способно было вынести очередной удар. Потому, что удар этот был не от какого-то соперника, а от близкого человека, который в эти страшные дни, когда она одного за другим теряла родных людей, оставался единственным, кто мог понять, что ей нужно, кто, вопреки всему, всё ещё крепко держал её за руку, не давая сорваться вниз.