А может?.. (СИ) - Страница 174

Ребята разговаривали практически обо всём на свете, одна тема быстро сменяла другую, и они были так увлечены диалогом, что даже не замечали, сколько выпивают. Йен пьянел всё сильнее и уже иногда заикался, у Никки тоже начинала слегка кружиться голова от вина, но им обоим нравились эти ощущения. Сомерхолдер уже не раз клал ладонь на плечо девушки, увлечённо что-то рассказывая, а она, в свою очередь, смеясь, могла утыкаться носом в его плечо.

— Мда-а-а… И давно ты страдаешь лунатизмом, Сомер? — еле сдерживая хохот, спросила Никки, когда Йен рассказал ей один из случаев, произошедших с ним недавно на съемочной площадке. — Как ты там говорил во сне? Дупло-4271?

— Да, вроде так, — пожал плечами он. — Это тебе у Пола спросить надо, этот паршивец всё слушал. И надо же было ему потом над ухом заорать: «Дупло-4271, почему спим на посту?!» Это был первый раз, когда я во сне свалился с дивана. Думал, Полу в рожу дам, честное слово. Меня потом вся съёмочная группа ещё неделю кроме как этим шикарным прозвищем не называла, — усмехнулся Йен.

— А почему только неделю? — спросила Никки.

— А потом был как раз день рождения Пола, и после него вообще мало кто о чём-то помнил, — развёл руками Сомерхолдер.

— Весело живёте, ребят, — улыбнулась Никки, а затем, почувствовав усталость, положила голову на плечо брюнету. Так они просидели с полминуты, и Йен даже не шелохнулся, будто бы так и было нужно. — А ты всё такой же, как и три года назад, — прервав паузу, вдруг сказала девушка, посмотрев Йену в его затуманенные алкоголем, но горевшие лукавым огоньком глаза.

— Разве?

— Именно. Мистер «Влюблю-В-Себя-Любую-За-Пять-Минут».

Он улыбнулся его фирменной кривоватой улыбкой, не отводя взгляд от Никки.

— Эта стабильность радует, — не без доли самодовольства усмехнулся он.

— Что же ты творишь со мной, Сомерхолдер? — выдохнула девушка ему в губы.

Как всё произошло, Йен не понял и сам: всё было слишком быстро. Никки коснулась его губ своими, и в этот момент он почувствовал привкус испанского вина. В мыслях не было вопросов «как?» и «почему?», Йен отчасти и сам не осознавал, что делает. Сердце забилось быстрее, а щёки начали сильно гореть.

— Надо же, я уже забыла, что у твоих губ мятный привкус, — произнесла Никки, отстранившись от его губ буквально на несколько сантиметров и переведя дыхание. — Всё так же не расстаёшься с «Ментосом»?

— Ем килограммами, — усмехнулся Сомерхолдер. — А ты всё такая же чертовски сексуальная…

Никки с прищуром пристально посмотрела на него и довольно усмехнулась, отодвинувшись от него и положив ногу на ногу, будто бы бросая ему вызов, чтобы он сказал или сделал сейчас всё, что у него было в мыслях и желаниях.

— И ты всё так же хочешь меня, — сказала Никки, и её голос звучал уверенно: она уже знала, что этой ночью этот мужчина будет принадлежать только ей. Она читала это в его глазах, снова оказавшись словно раздетой под его прожигающим взглядом. Он сдавался ей без боя. И пусть в его «поражении» не было чувств — только влияние количества выпитого и физические желания, — сейчас для неё это было абсолютно неважно.

Йен и правда обладал какой-то нереальной, необъяснимой властью над ней, будоража в ней все чувства, которые её связывали с ним, одним лишь своим прикосновением. Отчасти Никки тоже не могла держать себя в руках и делала всё даже не ради того, чтобы вернуть Сомерхолдера или отомстить Нине: просто отказаться от ночи с ним она не могла, да и не хотела.

— Поехали в отель, и ты убедишься в этом, — шепнул ей на ухо Йен, и его горячее влажное дыхание обожгло её кожу, что заводило только сильнее.

Сомерхолдер не помнил, как наскоро они с Никки расплатились за весь алкоголь, как поймали такси и добрались до отеля, в котором она остановилась, пока жила в Ковингтоне. Они ввалились в номер пьяные, но хотевшие всего того, что с ними сейчас происходило. Не включая света, стараясь поскорее освободиться от одежды, жадно целуя друг друга, чувствуя, что воздух в лёгких вот-вот закончится, но не отрываясь друг от друга, они не обращали никакого внимания на шум, который они создавали, сначала громко захлопнув дверь, потом уронив ключи от номера на кафель, а затем задев какой-то небольшой деревянный столик. Йен прижал девушку к стенке своим весом, одной рукой убирая непослушные путавшиеся локоны, спадавшие по её оголённым плечам, целуя её в шею, покусывая нежную кожу и оставляя на ней красные следы. Его сердце заходилось в бешеном темпе, отдаваясь стучащей кровью в висках, но в мыслях и душе не было ничего, кроме желания, которое, кажется, заполнило его всего.

— Я люблю тебя… Боже мой, как же я тебя люблю… — шептала Никки, касаясь ледяными пальцами его рук.

Но он этого даже не слышал.

Нина чувствовала себя неважно: сильно болела голова, прошибал озноб, ощущалась боль в мышцах. Сказывались переутомление и сильный стресс. Дозвониться до Йена в тот вечер она так и не смогла. Душу терзали плохие предчувствия. Поэтому Нина написала сообщение Полу с вопросом о том, не знает ли он, где может быть Сомерхолдер. Лучший друг, к радости Добрев, объяснил, что Йен собирался после встречи с коллегами пойти в местный бар. Пол догадался о причине, по которой Сомерхолдер мог не брать трубку и, разложив всё по полочкам, сумел её успокоить. В глубине души, несмотря на сохранявшуюся обиду, она надеялась, что, проснувшись, увидит Йена рядом с собой. Но проснулась она как раз оттого, что утром почувствовала вместо тепла его тела холодный шёлк на соседней подушке.

Никки проснулась рано: накануне она выпила намного меньше него, а потому утром чувствовала себя отлично. Рядом, прикрывшись мятым одеялом, спал Сомерхолдер. Рид хотела ещё понежиться некоторое время в постели, но в этот момент увидела, как на смартфоне Йена, лежавшем на тумбочке, загорелась подсветка. Девушка аккуратно, чтобы его не разбудить, потянулась к девайсу и, взяв его в руки, замерла: на экране было написано: «Французский котёнок». И в этот момент Никки накрыло волной невероятной ненависти, она так сильно захотела сделать ей больно за то, что она забрала у неё мужчину, которого она любила, что Рид, кажется, и сама не помнила, как подняла трубку.

— Йен! — на другом конце провода послышался обеспокоенный, но вместе с этим счастливый голос Нины. — Йен, где ты?

Никки неслышно встала с кровати и босиком, на носках, вышла из спальни.

— Привет, Нина, — холодным тоном произнесла она, и внутри у болгарки всё замерло.

— Ник-ки? — заикаясь, лишь спустя несколько секунд переспросила Добрев.

— Да, — непринуждённо ответила Николь. — Нин, ты чего звонила? Извини, Йен ещё спит, поэтому он не отвечал, и…

Что Никки говорила дальше, Нина не слышала. Ей показалось, что в этот момент её с головой погрузили в ледяную воду, в которой не были слышны звуки внешнего мира.

Неужели Йен… «Нет, нет, нет. Этого не может быть», — эта мысль до боли стучала кровью в висках. Они были вместе уже восемь лет, и за всё это время он ни разу не дал Нине повод для ревности. Нина была невероятно благодарна ему за то, что она могла доверять ему и почувствовать себя свободной от постоянного страха потерять мужчину. Своей верностью и честностью в их отношениях он разрушил все её стереотипы о том, что мужчины с такой внешностью, как у него, непостоянны.

И сейчас к его телефону подходила его бывшая девушка.

— Что за чертовщина? Почему телефон Йена у тебя? — наконец спросила Николина, не слушая, что ей рассказывала Никки.

Хотя об ответе на этот вопрос болгарка уже догадывалась.

— Наверное, будет лучше, если он сам тебе объяснит, — сказала Рид.

Больше Нина не слышала ничего. Она, не глядя на экран телефона, нажала на «отбой». Она не моргая, смотрела в одну точку и чувствовала, как по щекам текут слёзы. Ей хотелось закричать, но она не могла, будто бы её в одно мгновение лишили голоса.

В голове звучала только одна мысль: «Он же говорил, что любит…»