А может?.. (СИ) - Страница 172

— Я долго думал о том, что ты сказал мне тогда, в больнице, — проговорил Йен. — Сначала я не понимал, как ты так можешь говорить в тот момент, когда мы с Ниной потеряли то, о чём так давно мечтали. Но со временем ко мне начало приходить осознание правдивости твоих слов. Через несколько дней после ДТП мне приснился сон, — рассказал Сомерхолдер. — В нём всё было наоборот: мне приснилось, будто бы Нина погибла, но ребёнок остался жив. Всё было настолько реалистично, что даже проснувшись, я не сразу понял, что это было не наяву. Это было безумие. Кажется, я плакал во сне: когда я проснулся, глаза были мокрыми от слёз. Тогда мне впервые стало немного легче — от понимания, что Нина осталась со мной. Потому что тогда я увидел свою жизнь без неё. И это была даже не жизнь: существование.

— Всё будет хорошо, Йен, — прошептал Пол.

Сомехолдер откинулся на спинку кресла и потёр руками глаза.

— Нина сказала, что не хочет больше детей.

Пол удивлённо посмотрел на брюнета, но в этот момент красный сигнал светофора сменился жёлтым, а затем — зелёным, и Уэсли нужно было следить за дорогой, поэтому он отвернулся.

— Йен, не переживай раньше времени. Пойми её: она пережила сильное эмоциональное потрясение. Дай ей немного времени. Ей пришлось тяжело.

— Я понимаю, — произнёс Сомерхолдер. — Вот только на то, что чувствую я, ей наплевать. И мне порой кажется, что я ей уже не нужен.

Йен никогда не жаловался друзьям на отношения или жизнь, не был сентиментальным, но теперь выносить всё происходящее ему становилось всё тяжелее, и ему хотелось поделиться с кем-то тем, что накопилось внутри.

— Перестань, — мягко сказал Пол. — Вспомни, через что вам пришлось пройти, чтобы в конечном итоге остаться вместе. Нина не отпустит всё это просто так, поверь мне.

Сомерхолдер ничего не ответил: то ли оттого, что уже и сам не очень верил в слова друга, то ли потому, что просто устал.

Йен вернулся уже через полтора часа. Нина, по всей видимости, не ожидала, что он приедет так быстро, потому что Сомерхолдер застал её какой-то растрёпанной и взволнованной.

— А ты чего так рано? — как можно более непринуждённо спросила она, но во взгляде читался необъяснимый страх. Йен насторожился.

— А чего мне там торчать, — ответил он. — Получил сценарий и вернулся, у меня дорога до офиса больше времени заняла. Тем более, что у меня встреча с партнёрами по фонду через несколько часов.

Брюнет увидел, что девушка дрожит: кажется, её знобило.

— Что с тобой? — спросил Йен.

— В-всё в порядке, — проговорила Добрев.

Сомерхолдер посмотрел ей в глаза: они были красными — видимо, полопались сосуды, — а зрачки были расширены. Он не понимал, что с ней происходит, и в какой-то миг его взгляд зацепился за руку девушки: ему показалось, что на ней было несколько синяков и следы от уколов. Мысль, которая промелькнула у Йена в сознании в этот момент, он постарался отогнать как можно скорее, но у него это не получилось. Нина словно опомнилась и поспешила опустить закатанный рукав тонкой блузки.

— Что у тебя с рукой? — спросил он, но эта фраза уже звучала не как вопрос, а, скорее, как требование снова ему её показать.

— Ничего, — проговорила девушка и уже хотела было выйти из кухни, но Йен дёрнул её за руку и не дал ей этого сделать.

Подняв рукав, он понял, что ему ничего не показалось, на запястье и ближе к сгибу локтя действительно было несколько иссиня-лиловых небольших синяков, а также красные следы от уколов.

Кажется, Йен сам начал дрожать: он просто пришёл в бешенство, догадываясь, о чём они могут свидетельствовать.

— Что это?! — взревел он и сжал запястье болгарки сильнее, отчего она вскрикнула.

— Отпусти!

— Почему у тебя на руках следы от уколов?

Нина молчала, отведя взгляд в сторону.

— Ты что творишь? — прорычал Сомерхолдер, наклонившись к ней. — Что ты себе колешь?!

— Это успокоительные, остынь, — сквозь зубы процедила Добрев.

— Покажи ампулу. Живо!

— У меня их сейчас нет. Закончились, — ответила девушка, заикаясь.

Сейчас в сознании у Йена будто бы складывался пазл: заторможенная речь, расширенные зрачки, апатичное поведение и замкнутость Нины на протяжении нескольких недель, а теперь и синяки на руках подтверждали его опасения. В этот момент он чувствовал себя будто в тумане, не совсем отдавая отчёт своим действиям. В голове пульсировала одна мысль: всё нужно проверить.

— Закончились, значит…

Йен достал из кармана ключи от машины Пола, которую он одолжил другу на вечер по его просьбе для встречи с коллегам по фонду, и схватил девушку под руку.

— Пошли, — рыкнул он и насилу протащил её к выходу.

— Что ты делаешь? — воскликнула она. — Отпусти!

— Только после того, как узнаю, какую дрянь ты себе колешь, — выплюнул Сомерхолдер.

— Это был аминазин, сильнодействующее, но всего лишь успокоительное, — попыталась объяснить Нина, но Йен ей уже не верил.

— Вот у врача и проверим, — ответил он, пытаясь блокировать её движения. — Не волнуйся, наркологический диспансер тут неподалёку.

Добрев изо всех сил старалась вырваться из цепких объятий брюнета, но, конечно, у неё ничего не вышло: едва ли она могла бы побороться с мужчиной, который весил чуть ли не вдвое больше неё и всегда занимался спортом.

— Ты придурок, — шипела Нина, пытаясь вырваться и оставляя на руках Йена следы от ногтей. — Ненавижу тебя! — прокричала она, ударив несколько раз в его грудь своими маленькими кулачками.

Кое-как Сомерхолдер вывел её из дома и снял с автомобиля сигнализацию, небрежно толкнул девушку в салон и с шумом захлопнул дверь. Болгарка хотела открыть её и выбежать, но Йен быстро сориентировался и, сев за руль, поставил все двери на блокировку.

— Ты параноик, — с ненавистью процедила Нина. — Тебе самому лечиться нужно!

— Млять, откуда я знаю, на что ты способна в таком состоянии? — с какой-то жалобностью воскликнул Йен, пытаясь отдышаться и взглянув на неё в автомобильное зеркало.

— Катись к чёртовой матери, идиот, — крикнула болгарка срывающимся голосом.

В больнице Йену пришлось выложить крупную сумму денег не только для того, чтобы их с Ниной приняли без очереди и провели экспресс-тест на наличие наркотических веществ в крови, но и чтобы весь медперсонал впоследствии держал рот на замке и нигде не упоминал о их визите. Впрочем, сейчас деньги были последним, о чём он думал.

— Доктор, это точно? — с недоверием спросил Йен, разглядывая какие-то цифры на листе А4 с результатами обследования.

— Абсолютно, — заверил врач. — Мы проверили результаты три раза. Кровь абсолютно чистая, в ней замечены только следы сильнодействующего успокоительного. Похоже на аминазин, но я могу ошибаться. Но это не наркотики, вероятность стопроцентная.

В этот момент в душе Йена мирились двоякие ощущения: с одной стороны, наступило облегчение оттого, что предположения насчёт наркотиков не оправдались, но с другой ему было ужасно стыдно перед Ниной. Для неё всё то, что он устроил, было не только стрессом, но и самым настоящим унижением.

— Спасибо, — вздохнув, проговорил Сомерхолдер, пожав мужчине руку.

— Да не за что, это наша работа. Удачи Вам.

Йен рассеянно кивнул и вышел из кабинета. Неподалёку он увидел Нину: она сидела на диванчике, опустив голову и обхватив её руками, и смотрела в пол.

— Прости меня, — чуть слышно виновато произнес брюнет. — Я… Я очень волнуюсь за тебя.

— Волнуешься? — Нина подняла на него глаза, полные слёз. — Спасибо, господин Сомерхолдер, за заботу! Лучшего я и пожелать не могла!

— Нина, пойми меня, — попросил он, — я правда боюсь, что ты можешь что-то сделать с собой.

— Не дождёшься, — фыркнула Добрев, и Йену на мгновение показалось, что это потепление.

— Давай я отвезу тебя домой, — предложил он.

— Да пошёл ты, — выплюнула девушка и, не взглянув на него, прошла по направлению к выходу из здания диспансера.