А дело было так - Страница 2
Короче, все приготовления заняли полминуты, и вот уже я в полном боевом облачении спешу на выход. Только по дороге еще к Доджу загляну попрощаюсь — он один из братьев у меня хоть какую-то пародию на симпатию вызывает. По крайней мере, ни разу меня отравить не пытался — уже можно считать великим достижением. Для нашей семьи это почти что равносильно большой любви.
Замок у нас гигантский. Неделями можно блуждать, говорят, даже отец всех закутков не знает, хоть я, конечно, в это не верю. Народу мало, а если мертвецов не считать — так вообще почти никого. Так что места просто завались, каждый сам себе по вкусу мог покои найти. Я выбрал крошечный закуток на чердаке — единственное место, где хоть иногда самым краем солнце заглядывало, если повезет конечно. Дан с отцом жил в левом крыле, правое крыло с лабораториями после взрыва, так до сих пор и не отстроили. Ну а Додж, хитрец такой, у входа в казарме бывшей поселился, чтоб, если что, убраться побыстрее. Отец как власть в королевстве захватил, так всю армию распустил — кто в здравом уме против некроманта воевать пойдет, и дворцу охрана не нужна, а если полезет гость незваный, так отцу вечно для его экспериментов живого добра не хватало. Не заниматься же все время мертвяками, живых тоже иногда надо пытать, без этого некромантии не бывает, так что к нам уже полвека в замок не лезли.
А при прошлых королях, говорят, то и дело мятежные бароны восстания поднимали. Это, так сказать, народная традиция: посидит король годик-другой на троне — и давай народ его свергать. Песни, пляски, народ забавляется, а королям-то невесело. Сидеть в замке, ждать, пока тебе голову отрубят, — вот и набирали себе личной гвардии побольше, не скупились. И казармы отгрохали — считай, второй тронный зал, в лучшие времена тут по сто человек жило, а сейчас один Додж с трудом разместился.
Додж у нас вообще парень крупный. Вширь. Ведь не каждого принца в народе «колобком» обзовут, такую честь еще заслужить надо — а он и доволен. Морда красная, уши в стороны торчат, нос картошкой, не идет, а с места на место перекатывается — раз десять отец порывался это чудо природы казнить, да так и не решился. Из Доджа король — курам на смех, даром что хитер, лиса позавидует.
А вот покои его меня всегда убивали. И как только он в этом бардаке хоть что-то найти умудряется, ума не приложу. Впрочем, сейчас даже Додж сам себя превзошел — повсюду сундуки, ящики, коробки, и между ними «колобок» суетливо перекатывается.
— А, это ты… — Мельком глянув в мою сторону,
Додж продолжил собираться. — Ну заходи, раз пришел. Чего надобно-то?
— Дык это… — задумался я. — Попрощаться вроде. Мы ведь вроде как в разные стороны расходимся…
— Разные? — Додж на секунду запнулся и тут же продолжил копошиться в своих баулах. — Ах ну да, конечно, совсем разные. Не тут, не тут… Может, здесь? Ты ведь на дракона идешь, да? Ну удачи тебе, удачи. И это… прощай, брат, мне будет тебя не хватать… Черт побери… Ну где же она… А, вот!
— Слушай, Додж, — спросил я, — а зачем тебе шуба? Ты ведь на юг идешь?
— На юг? Ну да, да, конечно, на юг, куда же еще, на юг… — бурчал себе под нос Додж, упаковывая огромную песцовую шубу в гигантский сундук. — А шуба… Это… От москитов! Точно, от москитов, там такие, говорят, москиты, что от них только под шубой спрятаться и можно. Да, конечно, шуба — это от москитов… Черт, ну где же они… Где… А, вот…
— Навигационные приборы? — задумался я. — Додж, ты уверен, что они тебе в джунглях пригодятся?
— В джунглях? А, в джунглях… Ну конечно, в джунглях, — кивал брат, упаковывая переносную корабельную навигационную систему, — и где только такую рухлядь добыл. — В джунглях это самое важное! Заблудишься в джунглях, тут тебе без секстана никак… И компас… Градшток… Квадрант… А астролябия — это вообще самое важное…
— И без этого тоже никак? — уточнил я, наблюдая, как Додж набивает очередной сундук старинными рукописями типа «Наставления Агапита Благоразумного, яко с нечистью иноземной, что в краях диких обитает, разумную речь вести».
— Никак, — виновато пожал плечами Додж, покатившись дальше, — Совсем никак…
— Ну бывай тогда. Встретишь, случаем, Сигизмунда… ну мало ли, вдруг он тоже решит в джунглях погулять… передай привет.
— Всенепременно, всенепременно… — бормотал брат, даже не повернувшись в мою сторону.
Ну и ладно. А вдруг ему повезет. В конце концов, его тоже в самоубийцы назначили, только не так прямо, как меня, более завуалированно. Сомневаюсь, что отец его выпустит, хотя от Доджа всего можно ждать, этот лис в любую щель прокатится. В любом случае нам с ним не по пути.
А вот наконец и ворота… Ну все, прощай, дворец, да здравствует свобода! И спасибо тебе, дракон, если бы не ты, черта с два отец бы меня так просто на все четыре стороны отпустил. Ну хорошо, не четыре, а всего одну, но и этого уже после стольких лет заключения достаточно. Нет, конечно, я не сидел всю жизнь взаперти в четырех стенах — я ведь все же принц, меня народу положено время от времени показывать, причем желательно не в кандалах, а с веселой улыбкой на лице. Я честно старался. Улыбка, конечно, у меня не особо обворожительная, но если надо — хоть сутки подряд веселые рожи корчить буду, лишь бы во дворце лишний раз не сидеть. Но тогда за мной всегда наблюдали внимательные глаза отцовских лазутчиков — у нас лихого народа всегда хватало, кто за золото хоть королю-некроманту, хоть самому черту служить будут.
А теперь свобода! Те края, где дракон безобразничает, только формально нам принадлежат, на деле в молодости пару раз отец туда пробовал соваться… Чем дело закончилось — не знаю, вспоминать дела давно минувших дней он не любит, но ничего хорошего из той попытки не вышло. Мне бы туда только добраться живым и здоровым, а уж там… Впрочем, пока лучше помалкивать, а то мало ли кто мои мысли решит почитать. Есть одна интересная задумка, и если все пойдет по плану, то…
Конюшня — единственное нормальное место во дворце. Честно, будь моя воля, я бы тут с конями поселился, они и то лучше, чем я, живут. Светло, тепло, и воздух не такой затхлый — сказка, а не жизнь. Пробовал было отец дохлых коней оживить, да так толком ничего и не получилось — твари вышли тупые, медлительные, на ходу разваливаются. Махнул рукой, обычных пришлось завести. Ну и слава богу, а то как представлю, что пришлось бы через всю страну на дохлой кобыле скакать, мухи тучами летают, вонь несусветная, аж дрожь берет. К обычным-то зомби я привык — с рождения, так сказать, с мертвяками рядом живу, но ведь я привычный, а другие на первых порах пугаются… И чего, спрашивается, — зомби вообще мирный народ. Бояться живых стоит, таких, как мой отец, этот любого мертвяка стократ страшнее будет.
Рядом воет Буцефал, Дана зверюга, смесь коня, слона и носорога, к нему лучше не подходить. А вот и Малиновка. Моя, любимая, ну и что, что ростом не удалась и стать отнюдь не боевая, зато умная, с полуслова понимает. Я ее ни на каких Буцефалов не поменяю — а собственно говоря, мне такой обмен никто и не предложит. На колбасу пустить предлагали, это да, причем не раз, но разве можно так с друзьями поступать? Тем более другого коня у меня все равно нет, так что придется пользоваться тем, что дали и… И вовсе она не серо-буро-малиновая, а просто «экзотической маскировочной раскраски» — если придется в пустыне во время дождя под сугробом прятаться, там мою Малиновку точно никто не заметит.
Ну же, давай, зверь, скачи как ураган… Как ветер… Как ветерок… Хорошо, просто скачи. Ну хорошо, можешь не скакать, но хотя бы с места соизволишь сдвинуться? Или ты думаешь, я тебе просто так на спину залез, больше посидеть негде? Ладно, уговорила — если ехать на тебе не получится, то, может, хоть мешок мой понесешь? Не хочешь? Ладно, понесу на себе. Но хоть рядом со мной пойдешь? Компанию, так сказать, составить. Я тебя сахаром угощу…
А вот на это Малиновка всегда готова! Я же говорил, умная кобыла, а еще она по деревьям лазить умеет. Честно, сам видел — к ней как-то дворняга сзади подкралась, тявкнула, так моя Малиновка взлетела на сосну! Едва снял. А вот воды боится и плавать не умеет — ну и правильно, кто его знает, что там, в глубинах, скрывается, вдруг еще вылезет Чудо-Юдо и утащит на дно.