А. Азимов, Г. Уэллс - Страница 17

Совершенно непроизвольно Бейли отвернулся от него. Затем подумав, что в конце концов, обычаи Р. Дэниела и обычаи города – это не одно и то же, он заставил себя бросить на него короткий взгляд. Его губы скривились в усмешке. Сходство Р. Дэниела с человеком не ограничивалось лицом и руками: все его тело до мельчайших подробностей было выполнено с такой же точностью.

Бейли сделал шаг в том же направлении, в каком он двигался до тех пор, как вошел в туалетную. Его вещи были аккуратно сложены, и от них пахло теплой свежестью.

Надпись гласила: «Просим посетителя одеться и положить руку в углубление».

Как только Бейли приложил руку к чистой, молочно-белой поверхности, он почувствовал укол в подушечку среднего пальца. Он поспешно отдернул руку и увидел на этом месте набухшую капельку крови. Она тут же перестала расти. Он стряхнул кровь и попытался выдавить еще. Но даже тогда крови больше не показалось.

Значит, они делали ему анализ крови. Его охватила тревога. Он не сомневался, что врачи управления проводят ежегодный медицинский осмотр не с такой тщательностью и, пожалуй, не с таким знанием дела, как эти холодные роботопоклонники из космоса. Но он сомневался, так уж ли ему хочется снова проверять состояние своего здоровья.

Время ожидания показалось Бейли томительно долгим, но когда надпись вспыхнула снова, в ней говорилось: «Просим посетителя следовать дальше».

Бейли вздохнул с облегчением и направился было к выходу. Но тут путь ему преградили два металлических прута, а в воздухе повисла мерцающая надпись: «Просим посетителя не двигаться с места».

– Какого черта! – воскликнул Бейли, забыв в гневе, что все еще находится в туалетной.

Над ухом раздался голос Р. Дэниела:

– Наверное, детекторы обнаружили где-то источник энергии. Бластер у вас с собой, Илайдж?

Покраснев до корней волос, Бейли резко повернулся на каблуках и срывающимся голосом прорычал:

– Офицер полиции обязан постоянно иметь при себе бластер как во время несения службы, так и вне ее.

С тех пор как ему минуло десять лет, он впервые заговорил вслух, находясь в туалетном блоке. До этого он как-то в присутствии дяди Бориса всего лишь пожаловался, что ушиб палец ноги. Когда они вернулись домой, дядя Борис хорошенько его вздул и прочитал нотацию о том, как подобает вести себя на людях.

– Посторонним у нас не разрешается носить оружие, – спокойно ответил Р. Дэниел. – Даже ваш комиссар оставляет здесь свой бластер. Таков наш обычай, Илайдж.

При других обстоятельствах Бейли просто повернулся бы и ушел, ушел из Космотауна, ушел бы подальше от этого робота. Но сейчас им владело безумное желание осуществить свой план и досыта насладиться местью.

В конце концов, его не подвергали тому унизительному осмотру, какой существовал у них много лет назад. Как хорошо он понимал, может быть, слишком хорошо понимал то возмущение и гнев, которые привели к Барьерным бунтам в дни его детства.

Помрачнев еще больше, Бейли отстегнул портупею с бластером. Р. Дэниел взял оружие у него из рук и положил в углубление в стене. Тонкая металлическая пластинка тотчас же накрыла его.

– Если вы сейчас вставите в эту впадину большой палец руки, – пояснил Р. Дэниел, – то потом только ваш палец сможет открыть крышку.

Сейчас Бейли чувствовал себя более нагим, чем несколько минут назад в душевой. Он прошел до места, где его недавно остановили, и наконец оказался в коридоре за туалетной.

Что-то необычное привлекло здесь его внимание: где-то впереди мерцал странный свет. Затем он почувствовал на лице едва уловимое движение воздуха, словно невдалеке промчалась патрульная машина.

Должно быть, Р. Дэниел заметил его ощущение, потому что тут же объяснил:

– Мы сейчас выйдем на открытый воздух, Илайдж. Здесь кондиционеры не применяются.

Бейли стало не по себе. Как могут космониты с такой опаской относиться к посетителям из города в то же время дышать отвратительным наружным воздухом? Он зажал себе ноздри, словно это могло помочь лучше очищать вдыхаемый воздух.

– Я полагаю, вы скоро убедитесь, что открытый воздух отнюдь не вреден для человеческого организма, – сказал Р. Дэниел.

– Возможно, – проворчал Бейли.

Потоки воздуха раздражали его. Они мягко обдували его лицо, но были какими-то неустойчивыми. И это действовало на нервы.

Но худшее было впереди.

Коридор открывался в голубизну яркого солнечного дня. Бейли знал, что это такое. Однажды по долгу службы ему пришлось побывать в естественном солярии. Но там солнечные лучи преломлялись в толще защитного стеклянного колпака, и диска самого солнца видно не было. Здесь же все было открыто.

Он невольно посмотрел вверх на солнце, но сразу отвел взгляд. Его ослепленные глаза заморгали и заслезились.

К ним приближался космонит. Предчувствие беды на мгновение овладело Бейли.

Р. Дэниел выступил вперед и обменялся с подошедшим космонитом рукопожатием. Тот повернулся к Бейли и сказал:

– Пожалуйста, следуйте за мной, сэр. Меня зовут доктор Хэн Фастольф.

Внутри одного из куполообразных домов Бейли почувствовал себя спокойней. Он с удивлением озирался вокруг, поражаясь величине комнат и тому, как неразумно использовалась их площадь, но был рад, что воздух здесь кондиционированный.

Усевшись в кресло и скрестив свои длинные ноги, Фастольф сказал:

– Вы, кажется, предпочитаете кондиционированный воздух наружному.

Его голос звучал дружелюбно. Мелкие морщинки перерезали его лоб, кожа под глазами и подбородком казалась дряблой и иссохшей. У него были редкие, но не седые волосы, его большие уши смешно оттопыривались, придавая ему вполне домашний вид, отчего Бейли почувствовал к нему еще большее расположение.

Рано утром перед поездкой Бейли еще раз просмотрел снимки, сделанные Эндерби в Космотауне. Р. Дэниел уже договорился о встрече в Космотауне, и Бейли старался привыкнуть к мысли, что скоро увидит космонитов во плоти. Как-никак это не то, что разговаривать с ними с расстояния в несколько миль.

С этих фотографий на него глядели высокие, рыжеволосые люди с красивыми, но холодными лицами, в общем, такие, какими их иногда изображают в книгофильмах. Такие, например, как Р. Дэниел.

Р. Дэниел назвал имена этих космонитов, и когда Бейли, указав на одного из них, спросил: «А это вы, да, Дэниел?» – Р. Дэниел спокойно ответил:

– Нет, Илайдж, это мой конструктор, доктор Сартон.

– Значит, вы сделаны по образцу и подобию создателя? – спросил язвительно Бейли, на что ответа не последовало, да Бейли его и не ожидал: ведь на Внешних Мирах мало кто знаком с библией.

А теперь перед глазами Бейли сидел Хэн Фастольф, который совсем не походил на привычный образ космонита, чему представитель Земли был искренне рад.

– Не желаете ли закусить? – спросил Фастольф.

При этом он указал на стол, который разделял их. На нем стояла ваза, полная разноцветных шаров. Бейли взглянул на нее с недоумением. Он принял эти предметы за украшение.

– Это естественные плоды, которые растут на Авроре, – объяснил ему Р. Дэниел. – Советую вам попробовать. Их называют яблоками и говорят, что они приятны на вкус.

– Р. Дэниел, разумеется, сам никогда их не пробовал, – улыбнулся Фастольф, – тем не менее он прав.

Бейли поднес яблоко ко рту. Его красно-зеленая кожица была прохладной и издавала слабый приятный аромат. Он с усилием откусил кусочек и стал осторожно пережевывать терпкую мякоть, от которой у него заныли зубы.

Рацион жителей города, разумеется, содержит определенное количество натуральных продуктов. Сам он часто ест натуральное мясо и хлеб. Но их продукты подвергаются какой-нибудь обработке. Их подают либо в сваренном или перемолотом виде, либо смешивают или соединяют друг с другом. Строго говоря, из фруктов следует делать приправы или консервы. А то, что у него сейчас в руке, вышло, должно быть, прямо из грязного грунта планеты.

«Надеюсь, они догадались хотя бы помыть его», – подумал он.