99 мир - Страница 8

Послышались шаги стражника и звон связки ключей. Лука встрепенулся: неужели принесли поесть?

– Лука Децисиму, на выход! Живо!

Мальчик растерянно обернулся к Теранту.

– Будь сильным, – кивнул кхар на прощание. – Помни, что говорил твой отец.

Понукаемый стражником, Лука прошел в обратном направлении тот же путь, что и вчера, когда его привели, однако у лестницы стражник повел его не к выходу из подземелья, а в другой коридор. Все камеры, встречавшиеся им по пути, были забиты народом. Хромые, кривые, уродливые, в язвах и струпьях – заключенные отлично вписывались в историю Теранта о генетическом отребье Империи. Присмотревшись к лицу стражника, Лука заметил, что и с ним не все в порядке – низкий лоб, бельмо на глазу…

– Че зыришь? – рявкнул страж и влепил мальчику затрещину. – Давай-давай, двигай булками, салага!

Его кривые почерневшие зубы, всегда казавшиеся Луке обычным и нормальным явлением в его мире, вдруг перестали представляться таковым. Наследие Эска вновь проявило себя с неожиданной стороны.

«Ну и урод!» – подумал мальчик, но попробовал завязать начавшееся общение.

– А что будет с ним? – спросил он.

– С кем?

– С кхаром, с которым я сидел.

– С черным? Или казнят, или выкупят, чтобы дрался на Арене.

– А кто выкупит?

– Хватит болтать, мелюзга! Вот привязался!

Стражник дал ему пинка, и Лука ускорил шаг, чтобы не упасть, потирая ушибленное место. Всплыл текст о полученном уроне и регенерации поврежденных мягких тканей, а через биение сердца боль ушла.

Наконец они достигли другого крыла и по лестнице поднялись на улицу. Просторный закрытый двор тюрьмы был полон зрителей, зевак и родственников тех, над кем будет вершиться суд.

Судья Кэннон – скрюченный старец, едва сдерживающий желание уснуть прямо за столом, – что-то прошамкал. Стоящий рядом глашатай громогласно объявил:

– Именем императора! Жизнь именуемого Рахимом Даришта объявляется собственностью Империи отныне и до конца его дней. Раб Даришта приговаривается к отработке своих многочисленных злодеяний против народа Империи на Олтонских рудниках!

Осужденный, повязанный струнами по рукам и ногам, заревел:

– Судья – продажная тварь! Отсо…

Мгновенно образовавшаяся куча-мала вскипела на том месте, где стоял несогласный с приговором Даришта. Стража увлеченно месила бунтаря, пока тот не перестал вообще издавать какие-либо звуки. А потом два здоровенных охранника, подхватив тело за ноги, утащили его со двора.

Судья посмотрел в свои записи и снова то ли что-то прошептал, то ли просто зевнул, но глашатай встрепенулся и подал знак. Стражник пихнул Луку в спину и вытолкал в центр двора. Лука открыл рот, чтобы сказать слова в свою защиту, но спрашивать его никто не стал – Кэннон уже все решил.

– Обвиняемый в нанесении телесных повреждений Кариму Ковачару несовершеннолетний Лука Децисиму приговаривается к штрафу в пятнадцать золотых! Из них семь – претензия господина Ковачара, семь – штраф в пользу Империи, и один золотой на судебные издержки! – раздался звонкий голос глашатая. – Обвиняемый! В состоянии ли ты или твоя семья уплатить штраф здесь, сейчас и в полном объеме?

– Лука! – послышался голос матери, а следом раздался ясный и чистый голос Коры:

– Братишка! Сам стоит! Чудо!

– Мама! Кора! – обрадовался Лука и бросился к родным, но споткнулся о вовремя выставленную ногу стражника. В толпе засмеялись.

Судья недовольно посмотрел в ту сторону, где стояла семья Луки, и сделал знак рукой. Его мать и Кору вытащили и поставили пред мутны очи вершителя судеб.

Кора все еще счастливо улыбалась, видя брата здоровым, а не беспомощным, как всю его жизнь.

– Имя!

– Приска Децисиму, господин судья! – едва сдерживая слезы, ответила мать. – Лука не виноват! Мой мальчик до вчерашнего дня и рукой пошевелить…

Кэннон чуть приподнял указательный палец, и глашатай визгливо заорал, обрывая речь Приски:

– Отвечать по существу! Женщина, ты в состоянии уплатить штраф за ублюдка?

– У меня нет таких денег, – прошептала Приска.

– Я найду! Достану! Дайте день! – Кора кинулась к судье, и тот отшатнулся.

Девочку схватили стражники, но она продолжала вырываться.

– Убрать! – скомандовал глашатай, и женщин увели, не слушая их криков и плача. – Кто из присутствующих желает приобрести четырнадцатилетнего Луку Децисиму в полную собственность сроком на пять лет?

Толпа загудела, обсуждая характеристики мальчика. Глашатай обеспокоенно оглядел толпу, наклонился к судье, выслушал и изменил условия:

– Пятнадцать лет! Кто из присутствующих желает приобрести четырнадцатилетнего Луку Децисиму в полную собственность сроком на пятнадцать лет?

Люди затихли, оглядываясь друг на друга. Раздался чей-то кашель, и поднялась рука.

– Пожалуй, я заберу его. На двадцать пять лет, если позволит господин судья…

Судья Кэннон благосклонно кивнул, а Лука увидел своего будущего хозяина – сухощавого смуглого мужчину с орлиным носом. На первый взгляд Лука дал бы ему лет сорок, но потом всмотрелся в покрытое морщинами лицо, старческие пятна на руках и добавил еще двадцать.

Покупатель отсчитал монеты и, не вставая с кресла, протянул глашатаю. Тот мигом оказался рядом, принял деньги и торжественно прокричал:

– Именем императора! Жизнь именуемого Лукой Децисиму объявляется собственностью господина Ядугары сроком двадцать пять лет.

– Хе-хе… – подал голос судья. – Отличное приобретение, господин Ядугара! Свежая кровь! Ха-ха-ха! Свежая кровь!

Сразу после суда, когда они вышли за пределы тюрьмы, господин снизошел до нескольких фраз:

– Меня зовут Нестор Ядугара, раб. Для тебя – господин Ядугара. Это, – он качнул головой в сторону парня возле себя, – мой старший ученик Пенант.

Лука, не зная, как ответить, просто кивнул. Старший ученик выглядел бы как обычный парень лет восемнадцати, если бы не определенная странность. Некоторая сутулость, несколько иссохшая кожа, легкая одышка, хотя они прошли всего две сотни шагов, – вкупе все это создавало впечатление, что Пенант начал стареть раньше, чем положено природой.

– Твой ошейник, раб… Отойдешь от меня без разрешения больше, чем на сто шагов, – умрешь, – сухо продолжил господин Ядугара. – Сделаешь что-то, чего я не просил, – умрешь. Дотронешься до меня без моего разрешения – умрешь. Ты все понял?

Лука непроизвольно потрогал силовой ошейник, кивнул и тут же получил тростью по голове. В глазах помутилось, а от боли брызнули слезы.

– Отвечай, когда тебя спрашивает господин! – злобно прошипел Пенант.

– Пенант, аккуратнее! Упадет без сознания, ты его понесешь? – ехидно поинтересовался Ядугара.

– Простите, господин, в следующий раз я буду соразмерять прилагаемые усилия к величине проступка раба.

– А следующий раз, уверен, наступит совсем скоро. Этот болван не похож на того, кто все схватывает с первого раза. Говори, раб! Так?

– Да, господин.

– Что «да»?

– Я не похож на того, кто все схватывает с первого раза. И я все понял.

Следующий удар Пенанта явно говорил о том, что соразмерять силы он и не собирался. Старший ученик расхохотался, и, глядя на это, не удержался от кривой ухмылки и хозяин. Отсмеявшись, Пенант пояснил:

– Говори «господин», когда обращаешься к господину, червяк!

– Да, господин старший ученик Пенант! Будет исполнено, господин Ядугара!

Лука продолжал бормотать все, что они хотели услышать, одновременно вчитываясь в сообщение: что-то о необходимости усилить кости черепной коробки…

– Смотри на господина, когда отвечаешь, ты…

– Достаточно, Пенант, – сказал старик, увидев, что старший ученик снова размахнулся. – Верни мне трость и веди его в баню. Проследи, чтобы его полностью вычистили, обрили и провели обработку. Не хочу, чтобы он вонял и разносил по дому вшей.

– Сделаю, господин! – Пенант кивнул, вернул трость и, брезгливо понукая и подталкивая, повел Луку прочь.