99 мир - Страница 10

– Мусор с чердака.

– Тащи его из дома и брось в кучу на заднем дворе. Вернешься – иди на запах жаркого, – со смехом сказала женщина.

Легко подхватив ведро с мыльной водой, она начала спускаться вниз, а обернувшись, добавила:

– Зови меня тетушкой Мо.

– Хорошо, тетушка Мо, – кивнул Лука.

Не считая чердака, дом господина целителя возвышался на три этажа. Первый был отдан под хозяйство и обслугу, на втором господин Ядугара принимал клиентов, а третий считался жилым – на нем размещались спальни господина, старшего ученика и рабочий кабинет с библиотекой. Об этом ему рассказал Пенант, объясняя, куда Луке можно заходить, а куда категорически запрещено.

Мальчик аккуратно высыпал мусор, чихнув, отряхнул мешок от пыли и перебросил через плечо. Возвращаясь, он остановился у колонки с водой, чтобы вымыть руки и лицо.

– Эй! – услышал он за спиной родной голос. – Лука?

Обернувшись, мальчик с радостным изумлением увидел над трехметровым забором напряженное лицо сестренки. Он замахал рукой:

– Кора!

– Лука! Ха! Наголо обрили! Ха-ха-ха! Лысый-лысый!

Лука подбежал к забору, и лицо сестры расплылось в счастливой улыбке.

– Клянусь порочной матерью Двурогого, ты все-таки ходишь! Бегаешь, братишка! Ох… – Лицо сестренки исчезло, а потом снова появилось. – Скользкий забор, не за что зацепиться ногами… Можешь выйти?

Улыбка сползла с лица мальчика. С виду обычная полоска из кожи, но на деле рабский ошейник – называемый силовым за скрытую в нем незримую мощь – не позволит ему покинуть двор господина без разрешения. Он покачал головой, показав на горло.

– Колдунский? – уточнила Кора. – Не страшно, я найду деньги и выкуплю тебя! Главное, тебя не отправили на рудники! Оттуда никто не возвращается…

– Кора, не надо! Вам с мамой деньги нужнее, да и без меня, такого, как раньше, вам будет проще! Мне дали комнату, – покривил душой Лука, назвав комнатой убогий чердак, – меня кормят! Смотри! Меня даже сводили в баню и одели!

Он покрутился перед сестрой, похваляясь обновками почти своего размера – выдал Пенант, когда они вернулись из бани. Надо быть убедительным, чтобы сестра не влезла ради него во что-то нехорошее или опасное. Тогда мать останется совсем одна!

– Мама… – Кора стала серьезнее. – Лука, она заболела. Вся горит, у нее лихорадка! Я не знаю, что делать! Твой хозяин – целитель, может, у него найдутся какие-то снадобья? А может, ты убедишь его навестить нас? Мама обрадуется, если тебя увидит…

– Я поговорю с ним, Кора. Обязательно поговорю! Сегодня же, сразу же, как он вернется! А если…

Его речь прервал разъяренный вопль:

– Лука! Несносный мальчишка! Где тебя ноги носят?

– Ой-йо! Это тетушка Мо! – И Лука затараторил: – Кора! Мне пора! Обними маму за меня! И не смей…

– Лука! Ох и надеру же я твой тощий зад! Живо ко мне! – продолжала распаляться женщина, приближаясь. – Кто это там с тобой?

Кора расхохоталась и сорвалась с забора. Лука услышал, как она застонала, снова упомянула порочную мать Двурогого и крикнула:

– Держись, брат! Я буду приходить!

– Не влезай в неприятности, Кора! Ты слышала? – продолжал орать Лука, когда тетушка Мо схватила его за ухо и потащила домой.

Там она честно выполнила все обещанное. Надрала его тощий, но усиленный метаморфизмом зад, что Лука стерпел, не поморщившись, а потом до отвала накормила жареной требухой с луком и картошкой. Столько вкусной еды за раз мальчик не просто никогда не ел, даже не видел.

На все его благодарности она отводила взгляд. Луке показалось, что в ее глазах появились слезы, но рассмотреть он не смог, женщина отвернулась. Тяжело поднявшись, тетушка Мо положила ему еще порцию и стукнула миской по столу:

– Ешь!

Осоловело глядя на нее, он взял ложку, рыгнул, смутился и спросил:

– Тетушка Мо, а что случилось с тем, кто был до меня? Вы назвали меня новым мальчишкой господина, а старый, мол, тю-тю… Что это значит? Господин Ядугара предпочитает делить постель с мальчиками?

Он слышал о подобных вещах от Коры, хотя и слабо представлял процесс. Впрочем, и сама сестра не могла похвастать знанием нюансов.

– Пресвятая мать! – Тетушка Мо трижды провела пальцем по правой щеке, взывая к матери богов. – Что за мерзости лезут из твоего грязного рта? Господин целитель охоч до юной плоти, но той, что с дырочкой между ног, неразумный ты мальчишка!

– Тогда почему…

– Довольно! Никогда и никого не смей расспрашивать о господине! Ты меня понял, Лука? Тем более не задавай подобных, да вообще никаких, вопросов господину! Иначе встретишь свой следующий рассвет в могиле, понял? Марш к себе!

Лука сполз с высокого стула, еще раз поблагодарил тетушку Мо и, еле двигаясь, поплелся на чердак. Что бы она ни говорила, ради мамы ему сегодня придется задать вопрос господину.

Все-таки Пенант говорил, что тот справедлив и великодушен.

Лука привел чердак в полный порядок: выкинул мусор и хлам, вымыл полы и все поверхности, снял паутину изо всех углов и с балок перекрытия. Убирался он машинально, так, будто делал это много раз, но по факту – это была его первая уборка в жизни, и магия преображения хаоса и нечистоты в порядок и уют вдохновляла.

Вечером его снова покормили, правда, на этот раз вместе с другими рабами. Их было немного: уже знакомая ему тетушка Мо, смешливая девушка Рейна и сухой жилистый мужчина с военной выправкой, чье имя Лука пока не узнал. Последний забрал свою порцию и вернулся к воротам, где исполнял роль привратника.

Рейна не уставала выпытывать у Луки подробности его свободной жизни. Сама она оказалась в столице не по своей воле. Ее мать слегла от болотной лихорадки и больше не встала, а отчим на следующий день после похорон продал падчерицу пронырливому работорговцу, чей путь лежал через их село. На первом же аукционе девочку выкупил господин Ядугара, а с какой целью – было настолько очевидным, что Лука тактично не стал спрашивать. Сейчас Рейне было двадцать, и почти треть жизни она провела в этом доме.

После ужина Лука вернулся на чердак и, заскучав, стал размышлять о своем даре. Он думал о нем целенаправленно, задаваясь вопросами о сути, возможностях, о том, как его получил и кем теперь может стать – не только в этой жизни, а вообще, – и разум, покопавшись в наследии Эск’Онегута, вытащил оттуда ответы и знание.

Лука, вернее, Лука Децисиму – это только тело. А вот Лука’Онегут – это, собственно, он сам, та личность, что росла в нем, объединилась с опытом Эска и после этой жизни, при условии положительного баланса Тсоуи, продолжит существовать. Пусть даже в другом мире и новом теле.

Это знание привело к мыслям о Колесе. Ограничений на вращение нет, и чем больше это делаешь, тем выше становится уровень Колеса, но каждая попытка стоит десять очков Тсоуи. В погоне за новыми талантами и способностями можно загнать уровень Тсоуи в минус, а с отрицательным балансом право на перерождение теряется.

Как улучшать Тсоуи, Лука пока до конца не понял. Любые поступки, идущие на благо вселенской гармонии и баланса? А как улучшился вселенский баланс, когда он вступился за мать и получил за это свое первое очко? Что вселенной до судьбы стареющей самки разумного вида одного из бесчисленных миров? Тем более, как выяснилось, с дефектным генетическим кодом.

Впрочем, осознание всего этого не дало Луке ничего такого, что изменило бы его планы. Он, в первую очередь, оставался мальчиком – сыном своей матери и братом непутевой сестры, – и самым важным для него было убедить господина Ядугару если не помочь в лечении мамы, то хотя бы разрешить ее навестить.

И если с мамой все будет хорошо, он подумает, как стать свободным. Оставаясь в рабстве у Ядугары, родным не поможешь.

Целитель с учеником вернулись домой поздним вечером. К этому времени Лука совсем заскучал. Проводить в неподвижности многие часы и дни ему было не в новинку, да он так всю жизнь просидел! Но вместе со здоровьем пришло и свойственное возрасту желание двигаться.