90-е: Шоу должно продолжаться 9 (СИ) - Страница 40

Я посмотрел на часы. Великодушно оставил Игорю оставшиеся бутерброды и торопливо сбежал по лестнице. Раз уж зацепился за это дело, значит нужно было довести его до конца. Я что, зря что ли инфу у длинного ларечника покупал? За бутерброды, ха-ха…

Магазин «Электротовары» ортодоксальностью ЦУМА не отличался, скорее наоборот. К своему советскому наследию здесь отнеслись в высшей степени наплевательски, и уже сейчас все внутреннее пространство бывшего царства розеток, проводов и прочих нужных в хозяйстве вещей было поделено между ларьками с одеждой, косметикой, бытовой химией и шоколадными батончиками в ярких обертках. Искать ларек звукозаписи пришлось в настоящем лабиринте. Пришлось даже дорогу спросить у скучающей дамочки, которая была не похожа ни на продавщицу, потому что сидела не за прилавком, ни на покупательницу, потому что была без верхней одежды. Она-то и подсказала, где искать. Сам бы я, кстати, даже не додумался, что ларек можно воткнуть за забитый эвакуационный выход через цокольный этаж…

Выглядел он в точности как тот, который в ЦУМе — «Пункт звукозаписи», «моно-стерео», все дела. И на мое счастье, я успел как раз вовремя — парень в спортивном костюме, кожаной куртке и кепке как раз закрывал его.

— Привет! — чуть запыхавшись, сказал я. — Вы Вася?

— Ну, допустим, — парень резко обернулся и смерил меня недоверчивым взглядом.

— Хорошо, что я вас застал, — улыбнулся я. — Мне Игорь сказал, что вы являетесь контактным лицом хозяина всех пунктов звукозаписи.

— Чего? — спросил Вася.

«Это у них корпоративное», — со смешном подумал я. Хотя он прав, надо яснее выражаться.

Через пять минут не особо содержательного разговора, мы наконец друг друга поняли. Ну, точнее он перестал делать вид, что плохо владеет русским и ему ужасно некогда. Этому я не стал предлагать кафе и бутеры, обрыбится. Но договариваться оказалось даже проще, потому что во-первых, он не был лишен коммерческой жилки, и намек на упущенную выгоду для него не был пустым звуком. А во-вторых, группу «Ангелы С» он слышал по радио. И еще несколько минут пришлось потратить на бодание с очередным «я ничего не решаю». Но я за сегодняшний день уже неоднократно пробивал эту стену, так что шансов у Васи не было.

И когда Вася записал мне на листочке имя и контакты хозяина множества звукозаписывающих точек, я тут же потерял к нему интерес.

Смотрел на имя и думал, что вроде что-то очень знакомое, я где-то слышал его уже. И, кажется, даже общался с этим человеком…

— Слышь, Вовчик, — Вася похлопал меня по плечу.

— А? — встрепенулся я. — Думал, ты торопишься.

— Да я это… — Вася замялся. Когда мы вышли из магазина, я остановился на крыльце, а он торопливо почапал к остановке. Но вернулся. — А ты правда с «Ангелами» знаком лично?

— Типа того, — медленно кивнул я, все еще глядя на это самое имя. Это точно кто-то знакомый…

— Слушай, что подумал, — Вася потоптался с ноги на ногу. — У тебя же с собой кассета есть?

— Ну, допустим… — кивнул я, все еще не очень внимательно слушая Васю.

— Короче, я решил, — торопливо выпалил Вася. — Давай! Если Марат у тебя не захочет брать кассеты, я все равно возьму. А то что я как неродной, в натуре?

— О как! — вот тут я оторвался от созерцания полузнакомого имени. — А что это ты вдруг передумал?

— Да у меня уже кучу раз спрашивали эти «Темные тени», — поморщился Вася. — Я их даже с радио записал, но там качество… В общем, Марат сроду никогда сам по киоскам не ходит. Все время или я, или Дарина. А у меня спрашивают. Так что, давай, я готов. Деньги пополам.

— Хм… — я иронично выгнул бровь.

— Ну ладно, ладно, не пополам, — тут же сдал назад Вася. — Давай тридцать на семьдесят? По рукам? И, кстати, если еще кого из наших групп знаешь, пусть тоже приносят кассеты. Я отдельный листочек с ними сделаю. Чтобы если Марат вдруг появится, можно было его быстро от стекла отлепить и не спалиться.

— Заметано, — кивнул я и достал из кармана кассету «ангелочков», которую таскал всегда с собой. Как талисман, практически. — Но с Маратом я все равно поговорю.

— Да конечно, конечно, базара нет, — Вася жадно выхватил из моих рук кассету. — Ого, круто как… А еще есть такие, чтобы в обложке?

— Надо — размножим, — уверенно кивнул я.

— Да не, пока не надо, — помотал головой Вася. — Я просто подумал, что можно будет… Ладно, я погнал, а то опоздаю! Ты остальным тоже скажи, пусть кассеты мне притаскивают!

Вася сбежал по ступеням крыльца и стремительно помчался куда-то в сторону вокзала.

А я еще раз посмотрел на контакты Марата. Блин, точно! Я же вспомнил, кто это!

Несколько раз я уже подмечал, как мало мой тезка и одногодка Вова-Велиал пересекается с знакомыми другого Владимира Корнеева. Меня настоящего. Хотя я всегда считал Новокиневск городом маленьким, где все друг друга знают. Где всюду так или иначе находятся общие знакомые. И вот я живу вроде бы в своем прошлом, в этом же самом городе, хожу по тем же улицам и даже мероприятия те же посещаю, которые так смачно расписывал тот же мой приятель и однокашник Генка. Но знакомых лиц при этом практически не вижу. Порой мне приходили в голову мысли отыскать старых знакомых, посмотреть, как они тут без меня жили. Но все время находились другие дела, и я забивал и откладывал. Наверное поэтому я так долго и тупил, глядя на имя Марата Кретова. Потому что пытался найти его среди знакомых Вовы-Велиала, среди тех, с кем он мельком встречался, среди тго списка, который я так скрупулезно составлял в самом начале, когда старался вписаться максимально плотно. И не нашел. Потому что Марат — это был человек из жизни другого Корнеева. Меня.

Мы с Маратом познакомились в две тысячи втором, в тренажерке. Я тогда как раз пересобирал себя в новой для себя реальности, а он только пришел. Тоже, в каком-то смысле «пересобираться». Он был толстым, даже я бы сказал, жирным. Решил взяться за себя и пришел. Он сдыхал на первом подходе с самым легкими гантелями, а я долбил, как автомат, бесконечные круговые на выносливость.

И однажды после тренировки мы сошлись и как-то… разговорились. В каком-то смысле, мы оба многому друг друга научили. Я его научил, как найти контакт со своим телом, а он подружил меня с деньгами. Оба подправили друг другу прицел. И стали… ну, не то, чтобы друзьями… Скорее, хорошими приятелями. Он похудел, превратился в поджарого смуглого красавца, а я… Ну, в общем, тоже перестал ощущать себя выброшенным на обочину этой жизни. Он был меня старше на несколько лет. Все, что я знал о его жизни до прихода в ту судьбоносную тренажерку, это что он был женат, что у него был ребенок. И что в начале двухтысячных супруга с ребенком от него сбежала. О себе он говорил вроде бы много, но ничего конкретного. И вот сейчас этот самый Вася выдал мне его именно его контакт. Как человека, который со своей точкой звукозаписи умудрился пробиться даже в упертый ЦУМ.

«А правда, почему я до сих пор не отыскал старых знакомых, а? — думал я, неспешно шагая по улице. — Это случайность, или все-таки есть какая-то логика?»

В самом деле, ведь это же первое, что приходит в голову, когда задумываешься о том, как бы ты поступил, если бы попал в прошлое. Нашел бы родных, подсунул им пару ценных советов, чтобы с ними не случилось чего-то фатального. Посмотрел бы, как на самом деле обстояли дела у тех, кто громко хвастался своими победами и свершениями. Подстелил бы соломки самому себе, в конце концов. А я что делаю? Да что угодно, только не это!

И что мне мешает?

И вообще, мешает ли реально что-то?

Ну, там, мало ли, может так работают системы безопасности пространственно-временного континуума. Типа, не допускают эффект бабочки, и все такое.

С другой стороны, действия того же Ивана доказывают, что реальность вполне поддается коррекции. И что сейчас мы с ним живем в совсем других девяностых, не тех, которые все запомнили…