9 ноября - Страница 3
- Мы обедаем вместе. Тебе явно нужно что-то мне сказать.
Печально, до чего докатились наши отношения. Теперь простой совместный обед должен значить нечто большее, чем обычное желание дочери встретиться со своим отцом.
- Я завтра переезжаю в Нью-Йорк. Ну, точнее, сегодня ночью. У меня поздний рейс, так что в Нью-Йорке я окажусь завтра к десяти.
Он начинает кашлять и прикрывает рот салфеткой. Точнее, мне кажется, что он закашлялся. Едва ли он мог подавиться едой от такого известия.
- Нью-Йорк? - переспрашивает он сквозь кашель.
А потом... он смеется. Смеется. Будто я пошутила о переезде в Нью-Йорк.
Сохраняй спокойствие, Фэллон. Твой отец - мудак. Это не новость.
- Чего ради? Зачем? Что там, в Нью-Йорке? - он так и сыпет вопросами, пока переваривает новость.
- И, умоляю, не говори, что ты познакомилась с кем-то в интернете.
Сердце заколотилось. Разве он не может хотя бы притвориться, что поддерживает меня?
- Хочу сменить обстановку. Может схожу на прослушивания в Бродвей.
Когда мне было семь лет, отец повел меня на мюзикл «Кошки на Бродвее». Я впервые была в Нью-Йорке, и та поездка стала одной из лучших в жизни. Он и раньше подталкивал меня стать актрисой, но пока я не увидела живое выступление - не думала, что должна стать актрисой. Мне не довелось постичь театральную сцену, так как моей карьерой руководил отец, а он больше ратовал за кино. Но уже два я года не снимаюсь. Не уверенна, что найду в себе смелость прийти на прослушивание в ближайшее время, а решение перебраться в Нью-Йорк - это первый шаг к восстановлению после пожара.
Отец делает глоток воды, ставит стакан на стол и опускает плечи со вздохом.
- Послушай, Фэллон, - говорит он. - Я знаю, что ты скучаешь по актерству, но тебе не кажется, что пора рассмотреть и другие варианты?
Мне сейчас настолько плевать на его мотивы, что я даже не указываю на кучу дерьма, которую он уже вылил на меня. Всю жизнь он только и делал, что настаивал на том, чтобы я следовала по его стопам. После пожара, все его воодушевление испарилось. Я не тупая: я знаю, он думает, теперь мне не стать актрисой, и в глубине души я знаю, что он прав. Внешность действительно важна в Голливуде.
Именно поэтому у меня появилось желание переехать в Нью-Йорк. Театр – лучшая возможность для меня, если я по-прежнему хочу играть.
Хотела бы я, чтобы отец не был таким прямолинейным. Мама пришла в восторг, когда я сообщила ей о переезде. После выпускного мы съехались с Эмбер, и я изредка выбиралась из квартиры. Хоть мама и огорчилась, что я буду далеко от нее, она была рада, что я наконец готова покинуть не только свою квартиру, но и штат Калифорнию.
Вот бы и отец увидел, как много значит для меня этот шаг.
- А как же твоя работа над озвучкой? - спрашивает он.
- Она никуда не делась. Аудиокниги записываются на студиях. Студии есть и в Нью-Йорке.
Он закатывает глаза.
- К сожалению.
- Чем тебе не угодили аудиокниги?
Он смотрит на меня с недоверием.
- Помимо того, что запись аудиокниг – это работа для самых никудышных актеров? Ты способна на большее, Фэллон. Черт возьми, поступи в колледж или что-то еще.
Мое сердце падает. Стоило мне подумать, что нельзя быть еще более эгоцентричным. Он прекращает жевать и смотрит прямо на меня, когда до него доходит смысл сказанного. Быстро вытирает губы салфеткой и тычет в меня пальцем.
- Ты знаешь, я не это имел ввиду. Я не говорю, что ты растрачиваешь себя на аудиокниги. Я лишь стараюсь донести, что ты способна построить успешную карьеру в чем-то другом, раз уж играть ты больше не можешь. Аудиокниги низко оплачиваются. Как и Бродвей, собственно говоря.
Он выплевывает слово «Бродвей», будто оно пропитано ядом.
- К твоему сведению, многие уважаемые актеры записывали аудиокниги. А хочешь я перечислю знаменитых актеров, играющих на Бродвее? У меня весь день свободен.
Он сдается и кивает головой, хотя, я знаю, что на самом деле он не согласен со мной. Просто он чувствует себя виноватым за оскорбление одной из немногих родственных с актерством профессий, на которую я способна претендовать.
Отец подносит свой пустой стакан ко рту и запрокидывает голову, чтобы сделать последний глоток растаявшего льда.
- Воды, - просит он, покачивая бокалом в воздухе, чтобы официант заметил и наполнил стакан.
Я снова протыкаю вилкой уже остывший кусок лосося. Скорей бы он уже доел, потому что я больше не могу тут находиться. Радует, что завтра в это же время я буду на противоположном от него берегу. Ради этого стоило променять солнце на снег.
- Не планируй ничего на середину января, - меняет он тему. – Ты должна будешь вернуться в Лос-Анджелес на неделю.
- Зачем? Что случится в январе?
- Твой старик собирается под венец.
Я сжимаю рукой затылок и смотрю вниз на свои колени.
- Убейте меня.
Чувствую укол вины, потому что, как бы я не хотела, чтобы кто-то убил меня прямо сейчас, я не хотела произносить это вслух.
- Фэллон, ты с ней даже не знакома, как ты можешь решать нравится она тебе или нет?
- Мне и не нужно с ней знакомиться, чтобы понять, что она мне не нравится, - отрезаю я. - В конце концов, она выходит замуж за тебя. - Я стараюсь замаскировать правду в своих словах саркастической улыбкой, но уверена, он знает, что я имею в виду именно то, что сказала.
- Если ты забыла, напоминаю: твоя мать тоже вышла за меня замуж, и ты, кажется, с ней отлично ладишь, - парирует он.
Вот тут он меня уделал.
- Туше. Но в свою защиту скажу, что это твое пятое предложение, с тех пор как мне исполнилось десять.
- Но жена всего третья, - снова парирует он.
Я, наконец-то, подцепляю лосося вилкой и надкусываю.
- Из-за тебя я поставлю крест на всех мужчинах на земле, - говорю с полным ртом.
Отец смеется.
- Это не должно стать проблемой. Насколько мне известно, ты сходила только на одно свидание, и то больше двух лет назад.
Я с трудом проглатываю кусочек лосося.
Серьезно? Где я была, когда раздавали приличных отцов? Почему мне достался тупой осел?
Интересно, сколько раз за время нашего обеда он сказал гадостей. Ему следует проявить осторожность, иначе его язык в скором времени покроется язвами. Он и вправду не знает какой сегодня день. Если бы знал, он бы никогда не сказал чего-то подобного.
Я вижу неожиданное появление складки на его лбу, он пытается придумать извинение за сказанные слова. Уверена, отец не имел ввиду то, как прозвучала его фраза, но это не останавливает меня от словесной мести.
Я поднимаю руку, убираю прядь волос за левое ухо, полностью открывая свои шрамы, и смотрю прямо ему в глаза.
- Да, папочка. Я действительно не получаю такого же внимания от парней, какое привыкла получать раньше. Ну знаешь, до того, какэто произошло со мной.
Указываю рукой насвое лицо, но уже жалею, что эти слова вырвались из моего рта.
Почему я постоянно опускаюсь до его уровня? Я же выше этого.
Его взгляд падает на мою щеку, но потом он быстро переводит его на стол.
Отец действительно выглядит полным раскаяния, и я подумываю умерить свою злость и вести себя немного тактичнее. Однако до того, как из моего рта вырывается что-либо не слишком грубое, с диванчика, позади моего отца встает парень и все мое намерение катится к чертям. Я пытаюсь поправить волосы и прикрыть ими лицо, пока парень поворачивается, но слишком поздно. Он уже смотрит на меня. Снова.
На его лице играет та же самая улыбка, которую он послал мне ранее, но на этот раз я не отвожу взгляд. Точнее мы смотрим друг другу в глаза, пока он направляется в сторону нашей кабинки. И прежде чем я успеваю среагировать, он садится рядом со мной.
Ничего себе! Что он делает?
- Извини, детка, я опоздал, - говорит он, обнимая меня за плечи.
Он только что назвал меня деткой? Какой-то незнакомый парень, только что обнял меня за плечи и назвал деткой!