8том. Литературно-критические статьи, публицистика, речи, письма - Страница 164

Итак, во Франции со всех сторон обнаруживается стремление создать мирный синдикализм, который держался бы в стороне от политики, синдикализм чисто практический и корпоративный… Правда, именно этого у нас больше всего и боятся. И, кроме того, среди обывателей уже поднялся шум. Мелкий буржуа испугался, депутат струсил, а страх — плохой советчик. Вероятно, этим и объясняется, почему у моего министра был такой встревоженный вид.

Предисловие к брошюре Эберлина-Дарси «Очерк коллективистского общества»[771]

Конец 1908 г.

Если бы около 1680 года кто-нибудь спросил у рассудительного парижского буржуа, у Никола Буало-Депрео например, что он думает о богатстве, тот без сомнения ответил бы так:

«Истинное богатство только в недвижимом имуществе. Покупайте земли, взимайте оброк, взимайте арендную плату и никому не давайте денег в долг, даже королю».

Еще в начале XIX века богатством почитались лишь земельные владения. Деньги в счет не шли.

Капиталистический строй, господствующий в настоящее время, возник вместе с буржуазной демократией и крупной промышленностью. Он постепенно развивался, непрерывно преобразуясь, и теперь всякому мыслящему наблюдателю ясно, что этот процесс развития и преобразований неуклонно ведет к социализму; всякому мыслящему наблюдателю ясно, что при растущем накоплении богатств и сосредоточении производства в руках крупных трестов в капиталистическом строе неизбежно проступают первые очертания коллективизма.

Чего, в сущности, хотят коллективисты?

Беспорядочное и бесконтрольное производство, зависящее от прихотей, произвола и частных интересов небольшой горстки промышленников, они хотят заменить производством организованным, основанным на точных расчетах и отвечающим интересам всех членов общества.

В разгар жестокой конкуренции, разорительного перепроизводства, яростных индустриальных столкновений этот переворот незаметно подготовляется во всех современных государствах. Рабочий-производитель мало-помалу начинает сознавать свою беспредельную силу. И все же как много времени, как много усилий потребуется для зарождения будущего общества!

Мне кажется, г-н Е. Эберлин-Дарси выполнил полезную и нужную задачу, описав в общих чертах это новое общество, возникновение которого мы предсказываем как исторически неизбежное и которое, как мы надеемся, внесет в мир справедливое и разумное начало.

Автор с большой проницательностью и совершенно справедливо отмечает, что потребуются особые государственные органы по управлению огромным производством и по распределению необходимых жизненных благ. Стараясь описать устройство социалистического общества, он благоразумно воздержался от попытки точно определить все детали этого колоссального механизма.

Следует одобрить подобную осторожность и не отказываться от внимательного изучения тех общих сведений, которые он сообщает.

Один американский правовед, ревностный христианин, не желал вступать в партию социалистов, пока ему не объяснят во всех подробностях, как именно будет устроено социалистическое общество.

«Неужели, прежде чем стать христианином, — спросил у него социалист Гандфорд, — вы потребовали, чтобы вам показали точную карту рая?»

Здесь, однако, есть та разница, что нам нужна не слепая вера, но сознательное и добровольное присоединение.

Письмо участникам митинга, организованного обществом ученых в защиту политических заключенных[772]

10 июня 1909 г.

Товарищи,

Деланне приговорен к месяцу тюремного заключения и к уплате трех тысяч франков штрафа за опубликование рисунка без надписи.

Этот рисунок, изображающий генерала в фартуке мясника, появился в печати на следующий день после обстрела Шауйи[773], где было убито 1500 мужчин, женщин и детей на протяжении каких-нибудь трех километров.

Осуждение Деланне — позор для республики и всего человечества. Присоединяюсь к вам, чтобы выразить свое негодование.

Братский привет.

Анатоль Франс.

Протест против режима в царских тюрьмах[774]

23 марта 1910 г.

Глубоко взволнованные статьей, появившейся в газете «Радикал» — органе французской печати, — о бесчеловечном обращении в саратовской тюрьме с известным русским писателем Осипом Минором, семья которого находится в Париже;

Не желая вмешиваться во внутренние дела иностранной державы, но руководствуясь чувством простой гуманности;

Мы, нижеподписавшиеся, выражаем пожелание, чтобы русское правительство положило конец страданиям этого весьма уважаемого писателя и чтобы он был немедленно возвращен своей семье.

Академик Адольф Карно, академик Луи Авэ, профессор Парижского университета Шарль Андлер, профессор Сорбонны Фердинанд Брюно, член Французской Академии Анатоль Франс и др.

Письмо Константину Лядову[775]

Дорогой г-н Константин Лядов, кому как не Вам могу я поведать о чувствах, которые я испытываю, знакомясь с этим величественным, истинно царственным городом, проникнутым столь величавой красотой, осматривая музей Эрмитажа, один из самых богатых в мире.

Что касается русской мысли, такой свежей и такой глубокой, русской души, такой отзывчивой, такой поэтической по самой своей природе, — то я уже давно проникся ими, восторгаюсь ими и люблю их.

Выражаю «Петербургскому листку» признательность за то, что он передал привет России от француза.

Анатоль Франс. Петербург, 10 июля 1913 г.

Письмо к Теофило Брага[776]

29 ноября 1914 г.

Дорогой и прославленный Теофило Брага, Разрешите французу, другу благородного португальского народа, удостоенному звания члена-корреспондента Португальской Академии наук, которой вы так превосходно руководите, высказать вам удовлетворение, испытанное им при чтении воззвания, подписанного вашим громким именем, — этого решительного протеста против «тевтонского вандализма» и против чудовищной апологии вандализма, на которую отважились немецкие интеллигенты.

В своем воззвании вы охарактеризовали с огромной силой немецкое «безумие», являющееся, по вашим словам, результатом «атавизма и воспитательной среды». Вы заклеймили презренных людей, которые «сознательно встали на службу лжи и беззакония».

Вскормленный латинской мудростью, сторонник справедливости и правды, вы, дорогой Теофило Брага, с безраздельной симпатией отнеслись к достойной преклонения Бельгии и к Франции, которая ведет вместе с союзниками героическую борьбу за право, свободу и цивилизацию.

Прошу вас и ваших коллег — Монтейро, Кабрейро и Бензабата — принять мой самый сердечный привет.

Анатоль Франс.

Письмо директору издательства Кальман-Леви Леопольду Кану[777]

(Осень 1918 г.) Бешелльри, Сен-Сир-на-Луаре, Эндр и Луара

Дорогой друг!

Мы вернулись в Бешелльри[778], где сейчас очень холодно. У Эммы[779] сильнейший насморк, но серьезного ничего нет. По своему обыкновению, она откладывает насколько возможно наш отъезд в Париж, и, к сожалению, я увижу вас только через две недели. Из-за аэропланов пребывание в Бешелльри для меня невыносимо; не знаю, право, кончится ли когда-нибудь это неудобство. Леду-Лебар[780] думает остаться в Туре еще по крайней мере месяца два. Получил все ваши посылки, в том числе и книгу г-жи Б., заинтересовавшую меня как проявление страннейшей аберрации жалкого человеческого разума.