8 марта, зараза! (СИ) - Страница 7

— Забьём пока на лекции, — предлагаю я и слышу в трубке протяжное: «Оуу!». — Я тебе звоню спросить: будешь моей подружкой невесты?

Близких подруг у меня нет. Скорее, я со всеми девчонками в хороших отношениях. А в остальном — слишком большая разность интересов. Я домашняя, а почти все одногруппницы любят клубы и дискотеки. Поэтому мне, на самом деле всё равно, кто из них станет подругой невесты. Пусть Дина. Она весёлая, разбитная, хохотушка. Наверняка, с нею свадьба не будет скучной.

По ту сторону трубки раздаются восторженно-удивлённые охи-вздохи…

— Ты… ты… замуж выходишь?

— Да, выхожу.

— И когда?

— В эту субботу.

— Да ладно! — чувствую, она вскакивает и начинает метаться по комнате. — И кто счастливчик?

Скажу — не поверит ведь. Но говорить надо:

— Гектор Асхадов.

— Что? — кажется, Динка прям щаз подпрыгнула на месте. — Ты выходишь замуж за Гектора Асхадова?

— Да, — отзываюсь я, сама понимая то, как это звучит.

— Нет! — вопит Динка. — Неправильно задаю вопрос: ты выходишь за мегасекси и суперкрасавчика Асхадова?

— Именно.

— Уииии! Круто! Ты залетела?

Я не совсем понимаю её логику, о чём и сообщаю.

— Ну, ты залетела от него, поэтому вы так спешно женитесь?

— Нет, — говорю, а сама понимаю: именно так это и будет выглядеть в глазах общественности, — я не беременна, если ты об этом. У нас вообще ничего не было.

— Тогда почему? — недоумевает Динка.

— Большую любовь с первого взгляда ты исключаешь? — печально юморю я.

— Полностью. Об Асхадове говорят, что у него вместо сердца — калькулятор. А счётные машинки, знаешь ли, не влюбляются.

— Дин, не важно, почему мы женимся. Ты поможешь мне? У тебя же тётя вроде занимается оформлением свадеб.

— Конечно, помогу. Уже набираю её. От такого заказа она точно не откажется.

— Ты сама? Будешь моей подружкой невесты?

— Спрашиваешь! Разумеется!

Дальше Динка даёт мне наставления — перейти в комп, и сейчас тётя на почту будет слать мне варианты оформления.

Перебираюсь в зал, устраиваюсь на том самом огромном кожаном диване, включаю ноутбук. И начинается марафон.

Вариантов такая масса, что у меня разбегаются глаза.

Лавандовая свадьба.

Мятная свадьба.

Клубничная, цитрусовая…

На яхте, в самолёте, в старинном доме…

Боже! Хочется всё и сразу! Какая же красота!

Думаю, что нам с Гектором подойдёт мятная. Запах мяты — терпко-холодноватый — ассоциируется с ним. И ещё — необычный оттенок его глаз можно тоже назвать мятным.

Динина тётя обещает покидать мне варианты оформления в таком стиле. И я остаюсь довольной собой.

Теперь нужно подобрать платье, туфли, букет, причёску…

Боже! Как я сделаю всё это сама? Доверившись чужим людям? Может, всё-таки позвонить тёть Софе?

Уныло гуляю по сайтам. Вариантов масса. Нравится многое. Но как выбрать именно твоё. Не ошибиться с образом?

Раньше моим дизайнером и стилистом была мама. У неё очень хороший вкус. Она научилась профессионально делать макияж. Так что по салонам я никогда не ходила.

Пока путешествую сайтам свадебной одежды, приходит сообщение от Дининой тёти. Открываю фото и…

— Что это? — раздаётся за спиной.

Я аж подскакиваю на диване — не заметила, как вошёл Асхадов. У него лёгкая, пружинистая, будто летящая походка. Это я заметила ещё вчера. Немудрено, что увлёкшись, не услышала, как он вошёл.

И вот теперь — возвышается надо мной, лежащей задрав ноги на диване перед ноутбуком, и смотрит на экран с таким лицом, словно увидел раздавленного таракана.

— В-варианты с-свадебного оформления, — сажусь, прячу глаза. — Мятная свадьба.

— Это — мещанство и безвкусица, Алла. Я никогда не допущу подобного у себя на свадьбе, — презрительно резюмирует Асхадов.

Ну да — реальные фотографии, которые прислала мне свадебный оформитель, в разы отличались о тех, которые мы просматривали в интернете. Но… это же не конечный вариант. Может, у неё ещё есть… Кажется, я всё это лепечу, оправдываясь.

Он лишь закатывает глаза.

— Хочешь всё испортить — поручи Алле, — бросает почти зло. Чувствуется, что он раздражён и недоволен мною. — Всё приходится делать самому. — Достаёт телефон, набирает номер. — Филипп, здравствуй. Помнишь, ты обещал мне услугу за услугу? Так вот, пришли завтра бригаду своих ребят. Я женюсь. Моей невесте нужна помощь в оформлении свадьбы.

Строго, без эмоций, по-деловому.

Бросает на меня ехидный взгляд и хмыкает.

— Бегом в свою комнату, переодеваться. Мы едем ужинать.

— Но… я… у меня… одежда…

— Алла! — с явным недовольством, прикрывая трубку ладонью. — Если я сказал бегом — значит, бегом! Если сказал переодеваться — значит, одежда уже есть! Неужели так сложно выстраивать простые логические цепочки? — недовольно кривит красиво очерченные губы.

Сложно! Потому что я ещё не привыкла! Не знаю, как себя вести. Почему он не учитывает это?

Но, проглотив обиду и спрятав слёзы, спрашиваю другое:

— А куда именно мы поедем?

— На встречу с Ржавым.

— З-зачем?

— Должен же я представить невесту своему шаферу?

Несколько секунд я перевариваю сказанное, пока смысл доходит окончательно: Асхадов собирается сделать шафером на нашей свадьбе убийцу — да-да, именно так! оба выжили чудом! — моих родителей! Это не просто унижение… это…это…

— Вы не посмеете… — говорю я, обнимая себя за плечи, потому что вмиг становится холодно и невероятно одиноко. И больно. Чёрт, как больно.

— Не посмею что? — обманчиво-ласково произносит Асхадов. Он возвышается надо мной, как скала. Как утёс среди бушующего моря моих эмоций. Засунув руки в карманы и глядя на меня из-под полуопущенных длинных ресниц. — Сделать шафером своего друга?

— Но… — дрожа, всё-таки осмеливаюсь возразить я, — из-за него пострадали мои родители. Это неуважение к ним.

Асхадов хмыкает, обливает меня ледяным презрением, его низкий голос полон ехидной насмешки:

— Ни мне, ни Руслану не за что уважать вашего отца. Это — мягко говоря. Щадя ваши дочерние чувства, Алла.

— Он — мой отец. Какой есть! — закипаю я. — Это наша свадьба. Вы должны прислушиваться и к моему мнению!

Выпаливаю это — и мне становится страшно: он же сейчас со мной что угодно сделает! Изобьёт, изнасилует, с землёй смешает! Жмурюсь от ужаса, который накатывает липкой волной.

Но Асхадов не сдвигается с места и на миллиметр, только усмехается — жутко так, цинично, без капли жалости:

— Алла, усвойте сразу, — спокойно, чуть устало и несколько досадливо произносит он, — вы — вещь. Дорогостоящая высокобюджетная вещь. А я, знаете ли, не привык интересоваться мнением своих запонок или стула. И почему ещё здесь? Бегом одеваться! И лучше не злить меня — не понравится. — Бросает всё это, как подачку нищему, разворачивается и уходит, но чуть замедляя шаг, оборачивается и говорит: — Алла, на всё — час! Через час я выволоку вас из этого дома, в чём застану.

Я стою, ловлю ртом воздух и глушу истерику. На автомате добираюсь до своей, вернее, выделенной мне комнаты, падаю на кровать и смотрю в потолок. Внутри такая пустота, что я даже не могу плакать.

Меня даже посещает мысль о том, чтобы послать Асхадова с его помощью подальше, и уйти. Держать он не станет — я уверена. Искать тоже. Но и помогать ещё раз — скорее всего — не будет.

Он ведь и так почти навязался со своей помощью. Мог бы не приходить и не спасать.

Да и куда я уйду? В родительскую разгромленную квартиру? Попрошусь к тёте Софе? Куда? Сейчас я одна в целом мире. И отвергать помощь Асхадова было бы глупо. Тем более — если отбросить эмоции — ведёт он себя почти благородно: не пристаёт… А ведь мог бы потребовать за долги оплату телом…

И…

Думая об этом, вспыхиваю, как спичка. И понимаю, что всё это время лишь силой воли гнала от себя мысли о нём, как о мужчине. Потому что если начну…ооо…