8 марта, зараза! (СИ) - Страница 36

Мерзко.

Ёжусь.

— Жду, — бросаю в трубку и отключаюсь.

В кафе тихо. Звучит ненавязчивая музыка. Немногочисленные посетители опробуют новое заведение. Однако и они все сразу оборачиваются, когда он появляется на пороге. Ещё бы — в такие заведения не заглядывают завсегдатаи светских сводок.

А ещё у Гектора — особая энергетика, которая одновременно притягивает и подавляет.

Он уверено идёт к столику, за которым сижу я. Подзывает официанта, делает заказ. Кладёт на стол пачку сигарет, вытягивает одну и закуривает. Запах его табака в сочетании с парфюмом — дурманит. Такой очень мужской — холодно-терпко-строгий аромат.

— Полагаю, этот сопляк тебе всё рассказал?

— О да, мистер проницательность, — ехидничаю я, отводя глаза и комкая салфетку. Не хочу видеть Гектора, не хочу его обонять. Иначе пропитываюсь им. Его образ отпечатывается на внутренний стороне век и тревожит потом в неприличных снах. — И про слежку, и про то, кто ты.

Он выпускает в сторону тонкую струйку дыма, немного нервно сбивает пепел в пепельницу.

— Что думаешь делать в свете открывшихся обстоятельств?

— Уеду.

Гектор вздрагивает.

— Не дури, — всё-таки резко комментирует он. — Ты жизни не знаешь.

— И не узнаю, если ты всё время будешь жить её за меня. А ты — будешь.

— Буду, но не так, как раньше. Без вмешательства. Просто быть рядом, страховать, поддерживать.

Мотаю головой:

— Я тебе не верю. Ни одному слову. Ты всё наше знакомство мне только лгал.

— Нет, — обрывает он, — наоборот — был предельно честен. И тебя саму просил не строить иллюзий на мой счёт. Не придумывать меня. А теперь мне приходится чувствовать себя виноватым, — с горечью произносит он, — за то, что я не соответствую твоему вымышленному образу меня.

— Ты винишь себя в этом? — удивляюсь я.

— И в этом тоже, — говорит он, и сигарета в тонких красивых пальцах начинает дрожать. — Алла, у меня никогда не было отношений с девушками. Только секс со шлюхами — без эмоций, без лиц, без имён. Ты моя первая и единственная женщина после мамы, с которой захотелось стать ближе и духовно и эмоционально. Но я понятия не имею, как это делается. И косячу раз за разом, — он затягивается, смотрит в сторону. — Знаешь, наверное, на мне проклятие. Потому что все, кто меня любит, обязательно страдают или погибают. Поэтому, Алла, не люби меня, но позволь мне заботиться о тебе, помогать, беречь. Хотя бы на расстоянии. Если тебя напрягает видеться раз в неделю — давай реже, раз в месяц. Только не уезжай.

И это «не уезжай» он произносит таким потерянным и грустным тоном, что у меня в душе всё обрывается и летит вниз. В тартарары. Потому что в его голосе звучит такое отчаянное одиночество. Ведь теперь, когда Рус от него отказался, у него совсем никого нет из близких. И…это даже страшно. Но…

— Извини, — шепчу, — но я решила. Я уже говорила тебе один раз — мне ничего от тебя не нужно…

— Алла, — перебивает он и накрывает мою ладонь своей, — пожалуйста. Я тенью стану. Я умею. Ты не будешь меня замечать. Только останься — здесь, в этом городе…

Нельзя. Нельзя поддаваться, нельзя жалеть. Это неправильно. И для него, прежде всего, неправильно. Нельзя любить другого, перечёркивая себя. Это нехорошо. Нечестно. Ему тоже нужны здоровые честные равные отношения, и со мной он их явно не выстроит. Я всегда буду для него маленькой нежной девочкой, о которой надо заботиться, закрывать её от бед всего мира, лелеять и защищать. А ему рядом нужна волевая и сильная женщина, чтобы могла стоять бок о бок и решать проблемы наравне.

А я, если останусь здесь, никогда не вырасту. Потому что у меня всегда будет искушение позвонить большому и сильному Гектору, и он тут же примчится и всё разрулит.

Нельзя. Ради нас обоих.

Поэтому я встаю и говорю:

— Ещё раз извини. Но я решила.

Собираюсь уходить, он тоже поднимается следом, а потом… потом делает то, чего я никак не ожидала.

При всём честном народе в маленькой кафешке чистюля и педант Гектор Асхадов… падает на колени, хватает мои руки и начинает осыпать их лихорадочными поцелуями.

И ему всё равно на вспышки смартфонов. На то, сколько человек сегодня запостят его фото в соцсетях.

Он никого и ничего не видит, потому что смотрит только на меня.

Раненым взглядом одинокого мальчишки, который всю жизнь искал любви, а получая её, считал себя виноватым в этом и недостойным.

Господи, как же трудно отказывать, когда на тебя смотрят такими глазами!.. Когда целуют тебе руки. Когда просят на коленях.

Невероятно трудно.

Но я должна.

ТРИ ГОДА СПУСТЯ…

С Колей мне легко и просто. С ним я никогда не жду подвоха. Он меня отогрел и отдышал после ледяного Гектора. А здесь — на Севере — мне, южанке, так важно было обрести пушистость в отношениях и душевный покой.

Тем более что я долго привыкала к здешнему климату — длительным зимам, моментальным вёснам, короткому лету. В первый год у меня даже случилась депрессия из-за вечно серого неба над головой. Из-за того, что почти весь день приходится сидеть при искусственном свете. Из-за того, что так быстро нужно убирать в шкаф лёгкую одежду и снова облачаться в куртки и сапоги.

Если бы не Коля рядом… наверное, я бы умерла той своей первой — северной — зимой. Мой второй муж чуткий, он знает, когда нужно просто посидеть рядом, держа за руку. А когда — укутать в тёплый плед, сварить какао и включить романтичную мелодраму.

Коля, конечно, не семи пядей во лбу — он не разгадывает кроссворд любой сложности за три минуты. Но одного заучки мне хватило на всю жизнь. У них, как правило, завышенные требования — и к себе, и к другим. Рядом с ними нужно всё время стоять на цыпочках, а человек так не может. С Колей я могу позволить себе быть неидеальной, но зато, переступая порог нашей панельной двушки, оставляю за ним все беды и невзгоды рабочего дня.

Здесь меня ждёт любовь. Не абсолютная, идеальная, выверенная до миллиметра, неживая. А обычная — земная, человеческая, тихая и уютная.

Любовь, которая позволяет мне иногда оставить на ночь посуду в раковине. Которая не читает мне нотаций по поводу того, кто должен стать инициатором секса и не посылает купить вибратор, когда я сгораю от желания. И главное, любовь, которая никогда не изнасилует, чтобы спасти от собственных тараканов в голове.

Любовь, которую просто любить.

Коля вообще противоположность Гектора во всём: начиная от внешности — он невысокий, полноватый, скорее милый, чем красивый, уже начинающий лысеть, с пивным пузиком, — заканчивая поведением — он по сто раз на дню шлёт мне сообщения со смешными котятами, придумывает нам няшные прозвища, повторяет по сто раз «люблю», когда мы рядом.

Коля всего на три года старше меня, поэтому у нас много общих интересов — нам нравятся одинаковые фильмы и одинаковая музыка. И главное, что потом мы можем самозабвенно обсуждать сериал или клип. С Колей вообще легко получается «мы». И, я надеюсь, скоро получится «мыы»…

Гектор был такой яркий, что за два года жизни выжег из моей памяти представление, что мужчины могут быть другими. Они могут разбрасывать одежду, далеко не всегда хорошо пахнуть, могут уставать, болеть, капризничать. Что у них может не стоять или не получаться в постели. На них можно ворчать, гонять полотенцем, ссориться и обижаться. Но ты всегда знаешь, что даже если не права — твой медвежонок первым притопает мириться. А потом ещё и сгоняет за тортиком и сам заварит душистый чай.

Много ли человеку надо для счастья? Кому как. Мне оказалось вполне достаточно просто иметь под боком обычного, но любящего мужчину. Нет, у нас, разумеется, неполная чаша: Коля с другом держит небольшой ларёк — они торгуют поддержанными сотовыми телефонами. А я — устроилась в местный музей (благо, они есть в каждом мало-мальском городке) и училась вести хозяйство на скромный совместный доход.