50 знаменитых загадок истории XX века - Страница 15

Игуменья Дружинина, которая прятала царские ценности, умерла во время ареста, не дав никаких показаний, однако чекистам стало известно, что тайну царского клада знала и монашка Марфа Ужинцева, которую нашли только в 1933 году. На допросах она, помня о наказе игуменьи умереть, но не выдать тайну сокровищ, сначала молчала, но в конце концов рассказала все, о чем знала. После смерти игуменьи Дружининой в 1923 году Марфа Ужинцева в течение 7–8 лет хранила царские сокровища, постоянно их перепрятывая. После того как монастырь закрыли, хранить там ценности стало небезопасно, и Марфа обратилась за помощью к бывшему тобольскому рыбопромышленнику В. Корнилову, который спрятал драгоценности в дубовые бочонки и зарыл их под фундаментом своего дома. Из Тобольска Корнилов выехал в 1928 году и судьбой оставленных там царских драгоценностей больше не интересовался. Чекисты заставили Корнилова указать точное место, где был зарыт клад. Так в руки ОГПУ попала самая богатая и самая ценная часть сокровищ царской семьи. Список найденных ценностей насчитывал 154 пункта, среди которых были бриллиантовые броши, диадемы царских дочерей, кулоны, цепи, часы, колье, ожерелья, браслеты, кресты, подвески и тому подобные изделия из драгоценных металлов, украшенные эмалью и усыпанные драгоценными камнями. В общей сложности 8 кг украшений, в числе которых алмаз в 100 карат и брошь в виде полумесяца, полученная Николаем II в 1913 году от турецкого султана к 300-летию царского дома Романовых. Парадокс, но чекисты оценили эту находку тогда всего в 3 270 693 рубля 50 копеек. Но каким бы ни был ценным найденный клад, это была всего лишь часть спрятанных сокровищ. Ведь еще оставались золотая шпага Николая II, украшенная бриллиантами, шкатулка с драгоценностями и корона императрицы. Однако дальнейшие поиски не приносили успеха. Свидетелей по делу допрашивали снова и снова, но клада так и не нашли – следы, ведущие к сокровищам, раз за разом неизменно обрывались…

Что касается остального имущества Российского императорского двора, в том числе и драгоценностей, то еще долгие годы реквизированные вещи царской семьи свозились в Гохран со всей России. Там их сортировали – золото без драгоценных камней и с камнями, платина и серебро, жемчуг и самоцветы… Другая комиссия разбирала царские сундуки и описывала вещи в Оружейной палате, куда сразу после начала Первой мировой войны были спешно вывезены практически все коронные драгоценности. О том, как сортировали укращения и определяли судьбу сокровищ мирового значения, сохранились интересные свидетельства, которые находятся в Российском государственном архиве социально-политической истории. «В теплых шубах с поднятыми воротниками идем мы по промерзшим помещениям Оружейной палаты, – вспоминал позже член комиссии академик Ферсман. – Вносят ящики, их пять, среди них тяжелый железный сундук, перевязанный, с большими сургучными печатями. Все цело. Опытный слесарь легко, без ключа открывает незатейливый, очень плохой замок. Внутри в спешке завернутые в папиросную бумагу драгоценности бывшего русского двора. Леденеющими от холода руками вынимаем мы один сверкающий самоцвет за другим. Нигде нет описей, не видно никакого порядка». Вещи «бывшего Романовского дома» были разделены на три категории, учитывая в первую очередь ценность камней и их подбор, художественность работы и историческое значение изделия. В первую категорию – неприкосновенный фонд – вошли 366 предметов, оцененные в 654935000 рублей, из них украшенные отборными бриллиантами и жемчугом коронационные регалии стоили 375 миллионов. Изделия второй категории, имевшие историческую и художественную ценность, оценили в 7 382200 рублей; третьей категории («не имеющие особого значения») – в 285 524 рубля. Только малая доля сокровищ дома Романовых сохранилась в музеях до наших дней, остальные драгоценности были переплавлены или проданы за бесценок на Запад. Как докладывал Льву Троцкому заместитель особоуполномоченного Совета Народных Комиссаров по учету и сосредоточению ценностей республики Г. Базилевич, после оценки «романовских» сокровищ, «при залоге этих вещей за границей гарантировано получение 300.000.000 рублей».

Кстати, первую попытку продать царские драгоценности большевики предприняли еще в мае 1918 года. Тогда в Нью-Йорке на таможне задержали двух приезжих с ювелирными украшениями стоимостью в 350 тысяч рублей, принадлежавшими дочери Александра III Ольге. В следующем году в Москве состоялся учредительный конгресс III Коммунистического Интернационала. С этого времени агенты Коминтерна регулярно вывозили из Москвы золотые ювелирные изделия и драгоценные камни. У себя в странах они должны были их продать, а полученные деньги потратить на местные компартии и подпольную работу. Сначала контроль за агентами практически не осуществлялся, поэтому украдено было гораздо больше, нежели потрачено на подготовку мировой революции. Дабы пресечь «беспредел», в феврале 1920 года «для централизации, хранения и учета всех принадлежащих РСФСР ценностей, состоящих из золота, платины, серебра в слитках и изделий из них; бриллиантов, цветных драгоценных камней и жемчуга» и был создан Гохран.

Голод, начавшийся летом 1921 года, заставил власти искать средства на закупку хлеба. К тому же следовало расплатиться с Польшей. Согласно Рижскому мирному договору 1921 года Польше отходили западные земли Украины и Белоруссии, помимо этого, большевики обязались в годичный срок выплатить Польше 30 миллионов золотых рублей. Тут и вспомнили о коронных драгоценностях, большая часть которых представляла собой шедевры русского ювелирного искусства. Политбюро ЦК ВКП(б) в кратчайшие сроки наметило программу реализации так называемых романовских драгоценностей. Сначала большевики планировали лишь заложить сокровища, но в конечном итоге драгоценности решили распродавать за рубежом. В 1922 году в Лондоне и Амстердаме изумруды из Гохрана продали под видом добытых на Урале. Через год в Амстердам привезли гохрановский жемчуг и бриллианты. И в дальнейшем бриллианты и жемчуга из Гохрана продолжали распродавать, но уже в Париже. Что же касается долга полякам, то и его погашать решили драгоценностями, отобрав для этого наилучшие бриллианты, жемчуг и цветные камни. В 1931 году на аукционе в Нью-Йорке были выставлены вещи Романовых, которые американцы приобрели у немецкой антикварной компании. Великие княгини Ксения и Ольга обратились с заявлением в суд с просьбой помешать продаже принадлежавших Романовым драгоценностей и произведений искусства. По одной версии, из-за скандала аукцион пришлось свернуть, по другой – все пришлось быстро распродать по дешевке. На следующий год драгоценности Романовых появились на аукционе в Берлине. В 1932 году царские сокровища можно было купить в американских универмагах Арманда Хаммера. Позже он открыл антикварный магазин, в котором продавались пасхальные яйца, принадлежавшие императрицам, иконы Николая II и Александры Федоровны в ювелирных окладах, портсигар Фаберже, сделанный по заказу Марии Федоровны, ее записную книжку с монограммой и короной. Из 773 предметов Алмазного фонда в 1920—1930-е годы было продано 569. Сегодня в Кремле можно увидеть только 71 предмет из коллекции царя Николая II. Куда делся тобольский «клад», включавший в себя 154 предмета, неизвестно до сих пор.

Легенды о чудом спасшихся от смерти царских детях – один из самых распространенных сюжетов у многих народов. Порой такие легенды становились удобным прикрытием для самозванцев, порой – последней надеждой на то, что династия не прервалась и где-то еще живы потомки древнего и славного рода. Обстоятельства гибели Романовых настолько запутаны, что появление историй о спасшихся от расстрела детях неудивительно. Как неудивительно и появление множества «двойников», называющих себя прямыми потомками последнего русского императора.

За почти сто лет, минувших со дня расстрела царской семьи в Екатеринбурге, самозванцев объявилось так много, что их сложно сосчитать.