50 величайших женщин. Коллекционное издание - Страница 38

Пройдет еще восемь совместных с Симоновым лет. У них родится дочь Маша, Серова сыграет немало ролей в Театре им. Моссовета, снимется в фильме «Бессмертный гарнизон» по сценарию Симонова. Фильм снимал Александр Столпер, обожавший Симонова и переживший всю его личную драму. Серову Александр Борисович возненавидел – он считал, что она мешает съемкам, приезжая на съемочную площадку в ненормальном состоянии; но, когда фильм был снят, признался, что Серова очень хороша. «Актриса она талантливая, тут ничего не скажешь», – признавался он. Симонов был счастлив. Он еще довольно долго будет радоваться ее успехам, ее любви к сцене, без которой она не могла жить. Но наступит день, когда он напишет ей: «Люди прожили вместе четырнадцать лет. Половину этого времени мы прожили часто трудно, но приемлемо для человеческой жизни. Потом ты стала пить… Я постарел за эти годы на много лет и устал, кажется, на всю жизнь вперед…»

Симонов еще пытался наладить жизнь. Он содействовал тому, что ее зачислили в Малый театр, который был ей чужд. Ее приняли там очень холодно – все в ней раздражало консервативных актеров Малого, самого нетерпимого из российских театров, – шубы, «Виллис» с шофером, Симонов, который постоянно ждал ее у выхода… Она сыграла в Малом театре единственную роль – Коринкиной в «Без вины виноватые». Серова не любила ни эту роль, ни этот спектакль. Однажды она пришла на спектакль «не в форме». Старые актрисы Малого театра были возмущены, они затеяли товарищеский суд над Серовой. Она сидела молча, бледная, глубоко несчастная, и покорно слушала все, что говорили в ее адрес. «Да, вы правы, вы правы», – шептала она. После собрания в фойе театра появился Симонов, поднял заплаканную Серову на руки, снес по лестнице, усадил в машину и увез. Больше она в театре не появлялась.

Завидовали ей все и всегда, даже мать – Клавдия Половикова. Талантливая актриса, но очень недобрый человек, которая плохо относилась к дочери и ревновала к ее успеху.

Серова поступила в Театр им. Моссовета, где проработала девять лет. За все это время она получила лишь одну стоящую роль – Лидию в пьесе «Сомов и другие». Она играла в очередь с Любовью Орловой и своей игрой вызывала восхищение и публики, и критики, и коллег по театру.

А в доме у нее был разлад. В 1957 году они с Симоновым расстались. Он устал от ее нервных срывов, пристрастия к питью, от того, что в доме не было покоя. Еще до того, как они окончательно расстались, Симонов написал безжалостные строки (они были им опубликованы):

Сначала Валентина Васильевна боролась – она боялась остаться одна. Она была очень ранимым и незащищенным человеком. Она уничтожила почти весь свой архив, многое сожгла, наивно думая, что это поможет ей выжить. А Симонов сразу женился вновь – на интеллектуалке Ларисе Алексеевне Гудзенко, вдове поэта Семена Гудзенко и дочери генерала Жадова. Симонов удочерил ее дочь Катю, потом у них родилась обожаемая Симоновым Саня. Имя Серовой изживалось из жизни Симонова. Он никогда не упоминал о ней, снял посвящение из сборника «С тобой и без тебя». И только стихотворение «Жди меня» по-прежнему выходило с пометкой: «B.C.» – и сноской: «Валентина Васильевна Серова – заслуженная артистка РСФСР». И все.

Она осталась одна. У нее забрали дочь – она воспитывалась у бабушки, Клавдия Половикова даже судилась с Серовой из-за нее. Маша рвалась к матери и по достижении совершеннолетия вернулась к ней. Это было довольно мучительно. Обожая мать, Мария Кирилловна не могла жить с нею рядом.

Серова рано постарела. Алкоголизм очень сильно сказался на ее внешности. Из-за пьянства ее уволили из Театра им. Моссовета. Она ненадолго вернулась в Ленком, где играла какую-то чепуху. Ее уволили по сокращению штатов. Потом ненадолго был Ногинский театр и в конце – Театр киноактера. Она пила – страшно, отчаянно. Последние годы ее жизни ничем не напоминали о том, что когда-то эта всеми брошенная женщина принадлежала к элите. Она была не столько постаревшая, сколько сломленная и спившаяся. Все те люди, кто пил за ее здоровье в хлебосольном симоновском доме, теперь отвернулись от нее. Она узнала и безработицу, и нужду, и унижения. Числясь в Театре киноактера, каждое утро она звонила диспетчеру и спрашивала, есть ли для нее работа. И каждое утро получала ответ: «Нет, Валечка, для вас работы нет». Ее дочь вспоминала, что в те годы Серова была ожесточенной, совершенно потерянной, загнанной в угол. К ней приехал ее сын, Анатолий, – такой же алкоголик, как и мать. Он умер за полгода до нее. Похоронили его в Монино, под Москвой, где он жил с новой женой. Серова не была на похоронах – она была уже в бессознательном состоянии.

Она умерла в декабре 1975 года. Умерла одна, в пустой квартире, сутки пролежала на полу. Ей было 57 лет. Ни некрологов, ни статей в газетах не последовало – лишь коротенькое извещение в газете «Вечерняя Москва». Панихида была в Театре киноактера. Народу было немного, все стояли в пальто и ждали, когда начнется гражданская панихида. А она все не начиналась – кто-то должен был приехать, то ли из Союза кинематографистов, то ли из Госкино СССР… И вдруг за кулисами включили магнитофон, и зазвучал голос Серовой, исполняющей песню из кинофильма «Жди меня». Мгновенно началась панихида, люди выходили к гробу и говорили – с нежностью, болью, обидой, горечью…

В 1979 году, за месяц до смерти, Симонов призвал в больницу дочь с просьбой принести остатки серовского архива. Симонов перечитал свои письма к Серовой и сказал дочери: «Я думал, что все ушло. И вдруг все вернулось ко мне, я все пережил заново, словно это происходит сейчас…» Письма он сжег. Но Маша втайне от отца сняла копии с его писем к матери и сохранила их.

Очень многие люди, окружавшие Серову, отошли в небытие. Даже Симонов. А Серова остается в памяти – потому что второй такой у нас нет – романтической женщины, умеющей дарить людям счастье, и актрисы, не умевшей терять…

ШИПЫ И РОЗЫ

Ее жизнь представляла собою редкостный контраст: всенародная слава – и отсутствие официальных наград; легкомысленные лирические героини – и твердый, сильный характер. Целиковскую обожали все – и ни один ее фильм не был одобрен критикой. Про нее говорили: «Три миллиона мужчин не могут ошибаться», – а Сталин лично вычеркнул ее имя из списков выдвинутых на премию. Со стороны казалось, что ее путь был усыпан розами, – и не было заметно, что шипов на розах гораздо больше, чем лепестков…

Люся Целиковская родилась 8 сентября 1919 года в Астрахани (хотя есть сведения, что на самом деле это случилось в 1917-м и она «скостила» себе два года). Родителями ее были люди незаурядные, вся жизнь которых была связана с музыкой. Отец ее, Василий Васильевич Целиковский, родившийся в 1900 году, происходил из семьи священнослужителей. С шести лет пел в сельской церкви, с десяти стал учиться играть на скрипке в Астраханском музыкальном училище, а с шестнадцати он уже был регентом церковного хора. Кстати, в том же хоре пела Мария Максакова – в будущем знаменитая оперная певица. С ее дочерью Людмилой Люся Целиковская будет дружить всю жизнь. С 1915 года Василий Целиковский выступал в Астраханском драмтеатре в качестве дирижера. Через несколько лет создал хор и оркестр при Каспийском флоте, а в 1923 году уехал учиться в Московскую консерваторию. Окончил ее он в 1930 году – к этому времени уже руководил симфоническим оркестром Центрального дома Красной Армии, откуда в 1934 году перешел в Большой театр заведующим музыкальной частью.