50 секретов воспитания детей, или Как воспитать сына, который строит дом - Страница 3

И, видимо, это дало свой эффект. Все это «садится на подсознание», которое приучается к тому, что если он хочет чего-то, то это и должно быть. Подсознание ребенка приучается к полному исполнению возникающих у него желаний. Тогда и во взрослой жизни все будет складываться для него так, как он хочет. Захотел игрушку – и получил ее. В мозгу уже закрепилась мысль, что препятствий для исполнения желаний нет.

Это продолжалось примерно до трех лет. А потом я поняла, что мой сынок «подсаживается» и вовсе садится на шею.

А если что-то совсем нельзя делать? Стоять на подоконнике пятого этажа, например? Гвоздем тыкать в розетку? Опрокидывать чашку? Есть еще много других вещей, которые делать ну никак нельзя, опасно. Что делать? Я стала искать ответы на свои вопросы и нашла их у Никитиных, легендарной семьи воспитателей-новаторов. Их понимание проблемы и решение привело меня в восторг. Решение было в том, что нельзя только то, что опасно. И надо дать ребенку возможность самому убедиться в этом.

Например, утюг нельзя трогать. Вообще. Ребенку до этого предмета не надо никогда дотрагиваться. Были несколько раз случаи, когда сын видел, что я гладила утюгом, потом ставила его на свое место, сын шел к нему, дотрагивался до него, обжигался. Проходило время, он забывал об этом случае – и снова обжигался. Не буду же я его прятать каждый раз? Стоит утюг на своем месте, пусть он там и стоит. Ребенка он не должен интересовать. Так же, как холодильник, стиральная машина.

И я стала его учить. Я подогревала слегка утюг, а чтобы сын не лез к нему, показывала на утюг и приговаривала: «Ой! Как горячо! Ой, осторожно! Нельзя!». Сама дотрагиваюсь до утюга, имитирую, что обожглась, отдергиваю руку. Пусть он тоже дотронется, почувствует, что тот горячий (хотя утюг теплый). Для ребенка это будет неожиданно, и больше он не будет его трогать. Потом, когда сын снова хотел взять утюг, – я напоминала: «Нельзя!». После нескольких таких «нельзя» утюг перестал для него существовать как предмет для изучения. В памяти четко засело, что с утюгом связано что-то опасное. Ребенок запомнил слово. Мама права – это опасно, нельзя! Когда я говорила: «Нельзя!», сыновья воспринимали это слово очень серьезно. Если я сказала, то это действительно делать нельзя, иначе приведет к беде. Таких «нельзя» было не так уж много, но это были действительно «НЕЛЬЗЯ».

Не надо часто использовать это слово. Просто увлекайте его другими занятиями. Связывайте слово «нельзя» с действительно опасными событиями.

Никитины приводили пример с острыми предметами, например, с иголкой. Таких острых предметов у меня было много: булавочки, иголочки, ножницы. И, чтобы сын их не брал, я подбирала тупую иголочку и немного покалывала ему пальчик, говоря: «Ой, острая! Больно! Нельзя брать!». Хотя, конечно, делала ему не больно, но все равно говорила: «Больно!». Он отдергивал пальчик и навсегда понимал, что мамины иглы и ножницы – не его стихия.

Осторожно, мамы! Выберите действительно тупую иголочку, не надо острую брать, чтобы она острием не впилась малышу в палец!

И не надо прятать и далеко убирать от него свои вещи. Вдруг они когда-нибудь случайно потом окажутся ему доступны – и он, будучи с ними незнаком, может проглотить, пораниться.

Поймите, вы не сможете быть с ребенком ежесекундно. А приучив его к тому, что есть вещи опасные, вы сможете уберечь его даже тогда, когда вас не будет рядом.

Мое слово «нельзя» Вова воспринимал беспрекословно: мама плохого не скажет. И когда мы шли по городу или были в поездке, и я видела что-то угрожающее ему, мое слово «нельзя» было для него быстрым предупреждением несчастного случая.

Я потом рассказывала сыну про такую «учебу», он говорил, что это было жестоко, но я с ним не соглашусь. Я предотвращала его настоящие беды.

А совсем недавно произошел случай наоборот. Можете себе представить, на этот раз сын сам уберег меня от травмы. Когда я в строящемся доме проходила к трубам в затемненном углу, по ходу моего движения располагалась железная балка. Она покрашена в темно-коричневый цвет, а там было затемнение, и я ее не видела, хотя она была на уровне головы. Я уверенным шагом направлялась к ней, и тут Вова увидел: мама не останавливается, значит, не видит – и резко крикнул: «Мама, осторожно!». Когда он крикнул, я ничего не поняла, но, как вкопанная, встала буквально в нескольких сантиметрах от балки. Тут я ее и разглядела. Я могла со всего маху удариться, и страшно подумать, какие могли быть последствия. Но, так как с детства мы с детьми четко закрепили между собой такое предупреждение происшествий, то я быстро отреагировала. Мы все приучены к тому, что просто так никто дома не закричит. Если кто-то кричит, значит, существует реальная угроза, и следует быстрая реакция домочадцев.

Хочу подробнее остановиться еще на одном очень важном моменте. Надо уметь отпускать своих детей. Мой сын женился в 23 года. Его жена Татьяна – умница, отличница, работает терапевтом. Я просто передала, как я говорю, в белые рученьки своего сына и знаю, что у него все будет хорошо. Сейчас ему 26 лет, мы с ним общаемся достаточно часто, но не каждый день. Каждый день – это много. Я часто вижу людей, которые со своей мамой созваниваются ежедневно – это утомительно. Если не произошло никакого события, то, я считаю, в этом нет необходимости. Если постоянно надо созваниваться с мамой, то некогда думать о себе и жить своей жизнью.

Оптимальным является трех-четырехдневный перерыв. Через три дня паузы я хочу знать, как у сына дела, все ли в порядке. Точно так же и он. Через каждые три-четыре дня мы или общаемся по телефону, или договариваемся о встрече, будет ли, например, вечером в среду у него время. Если да, то я подстраиваю свои планы, и мы встречаемся, проводим вместе примерно два часа, ужинаем и рассказываем о своих делах, делимся мнениями, смеемся – мы изумительно с ним общаемся! Просто идеальные отношения в моем понимании.

Бывает, меня спрашивают: «Не жалко тебе, что отдала своего сына?», «Не ревнуешь к невестке?». У меня даже мысли такой не возникало. Нет, ни ревности к Тане, ни претензий у меня нет. Я хочу счастья своему сыну, а для этого у него должна быть теперь своя жизнь, своя семья. Я, как мать, выполнила свою миссию, отошла на другой план, но осталась его мамой. Мы понимаем друг друга, советуемся, делимся радостями.

Особенно ценно то, что сейчас, когда в моей жизни происходит неординарное событие, и мои эмоции мешают мне порой принять правильное решение, произвести анализ, я, если позволяет тема события, звоню сыну и прошу его проанализировать ситуацию. Он сразу же высказывает свое мнение, подбрасывает несколько идей, и я могу быстрее принять решение, а не ждать, пока улягутся мои эмоции.

Но вернемся к его раннему детству.

Вот идут недели, месяцы – ребенок смотрит по сторонам, изучает природу, людей, насекомых, дома, машины. Мы постепенно знакомим его с окружающим нас миром, спортом, стихами, музыкой…

Вы сразу увидите, к чему он проявляет интерес, что его увлекает, с чем ему хочется играть, возиться. Прислушайтесь лишний раз, приглядитесь внимательно к своему малышу. Вскоре вы увидите, какие у него наклонности, какие способности заложены в него природой. Затем вы должны поддерживать его в этих наклонностях, в том, что получается лучше всего, и поощрять во всех начинаниях.

Какие ему больше нравятся игрушки? Вы пытаетесь развивать этот интерес, подсматривать, что у него лучше получается, что ему делать проще. За то, что он выполняет легко, без надрыва, ему, возможно, впоследствии станут платить как за профессию. Этот интерес надо разглядеть у ребенка. Если он связан с музыкой, а ваша семья не музыкальная, нет в ней и в вашей семейной династии определенных предпочтений, то эту склонность проще заметить. Вот эти его умения, которые даны природой, генами, вы и будете развивать.