5 методов воспитания детей - Страница 8

Еще раз подчеркиваю: не послушание мы должны воспитывать у ребенка, а мышление. Он сам сообразит тогда, как надо вести себя… Теперь я надеюсь, мои рассуждения вас отвратят от того, чтобы кричать на детей? Вообще, дети живут у нас в фильме ужасов. Если хочешь оказать благодеяние человеку, оставь человека в покое. Но именно добродетель человеку дается труднее всего, как писал Ницше. Кстати сказать, к детям все относятся очень плохо, вообще-то многие детей пользуют как психологических поросят для высасывания из них психологических соков. Но от детей, правда, идет такое тепло, так хочется их на руках подержать, но им-то это не надо, после года особенно. Мне проще, конечно, сказать, чего не надо делать, но тогда стоит же сказать, что нужно делать. Не лезь к ребенку, пока он сам не попросит помощи. Он же не мешает. Но нет – она ему указания дает… Если же ребенок мешает, тогда плюнь на него, но если плюешь – плюй энергично. Он должен понимать, что нельзя делать того и этого – и конец. А ты как-то непонятно, неэнергично плюешь – и конечно, он будет лезть.

Мы для них до определенного времени – добрые волшебники: они сами еще многого не могут. Откуда возьмется и еда, и одежда, и тепло – все есть. А потом он вам вдруг надоел: «Да когда ж ты, идиот, отстанешь от меня?» – и он теряет ориентировку.

На ребенка по мере возможности нужно не обращать внимания, когда он капризничает. Когда ему самому это надоест, он сам перестанет, а когда начинаешь обращать внимание, он, еще больше капризничает. Кстати, точно так я однажды с одним ребенком поступил. Его пустили к нам в группу, и он стал черт-те что делать: в стоечки стал засовывать всякие бумажки. Мама не могла ничего сделать, а я его схватил под мышку и выкинул в коридор. Через какое-то время он сам пришел, все оттуда повытаскивал. Ему три года было.

Между прочим, дети – народ хитрый. Я знал одного юношу-заику. Вообще, заики при помощи своего дефекта получают очень много благ, потом заикание фиксируется, потом в восемнадцать-двадцать лет он бы уже и рад от него сам освободиться, а оно уже крепко схвачено. Он попробовал получить от меня какие-то дополнительные льготы, а я ему: катись отсюда, ты здесь сто лет не нужен, чтобы мои глаза тебя не видели, ты мне заикающийся не нужен. Он на следующее утро пришел – и не заикался! А до этого мама лет пять его лечила от заикания. Но сейчас результат стойкий…

Не устану повторять: любовь – это активная заинтересованность в жизни и развитии объекта любви. Любовь – это не значит все время поглаживание, это надо и шлепок хороший дать, если это будет способствовать развитию. Но по крайней мере свои интересы точно надо защищать от ребенка, а то залезет на голову, потом же сам страдать будет, как я уже об этом говорил. В общем, понятно, как его воспитывать до года. С ним можно вступить в речевой контакт, можно разработать какую-то систему сигналов, и он опрятным становится гораздо раньше, чем обычно. Памперсы, конечно, огромный вред нанесли: удобно для родителей, конечно, но к опрятности это не имеет никакого отношения…

С года до двух, с двух до трех, с трех до пяти – это уже другой воспитательный сегмент. Ребенка уже сажают на горшок. Он начинает произносить первые слова. Но здесь надо быть еще строже, никогда не надо звать его кушать – пусть сам просит. Если мы предвосхищаем желания ребенка, он теряет цель, а этот процесс опасно прерывать. Ребенок начинает сам играть, мы не понимаем, какие цели он ставит, он что-то делает, он играется с игрушками, но мы не можем понять. Сами не помогайте. Рано или поздно он сам попросит, вот тогда и поможете. Когда ребенок воспитывается разумно, у него появляется цель чего-то добиваться. Никак не могу вдолбить родителям, у которых ребенок не ест, чтобы они перестали впихивать в него пищу. Толку от этого никакого не будет. Не волнуйтесь: раз он жив, аппетит у него появится. И вот когда появится аппетит, тогда и дадите. Когда появится аппетит, значит там, в желудке, имеется желудочный сок, пища будет перевариваться, а так она грузом будет лежать. И чтобы ее переработать, требуются огромные силы организма ребенка – и он будет расти болезненным. Сладкое из жизни ребенка надо исключить, это уже плохо воспитанный ребенок, который любит сладкое. Когда детей в пещере воспитывали, там что, сахар был?

Ученые проводили эксперимент с детьми в возрасте от девяти месяцев до двух лет, пока у них не были испорчены инстинкты. Старших было брать бесполезно: плохо воспитанный ребенок в три-пять лет – это уже конченый негодяй, он просто еще большим не стал и не может многие негодяйские вещи делать, но они уже в него вложены. Просто он ждет время, чтобы отомстить за все обиды… Эксперимент касался еды.

На столы положили много всяких вариантов питания, и дети сами себе выбирали питание, пока не испорчен инстинкт. Например, пятьдесят граммов чего-то он съел, его взвесили, выяснили, сколько он съел. Вы знаете, гастрономически были там какие-то совершенно непонятные сочетания: селедка с фруктами, например. Но что касается белков, жиров, углеводов, витаминов, было все о’кей и нормальное количество. Я вообще противник того, чтобы ребенка кормили по часам, когда захочет, пусть тогда и ест. Организм сам знает, сколько и когда ему надо: может, по стереотипу – три-четыре раза, а иногда надо четыре-пять раз поесть. А во время болезни вообще не надо кормить, если только ребенок сам не попросит. Почему? Потому что организм борется с инфекцией, а мы ему в утробу наложили пищи, и он просто дольше будет болеть.

Есть дети, которые ночью хотят поесть, – пусть! Самое страшное – кормить, когда человек этого не хочет. Надо жить по жизни, а не по правилам. Ей хочется есть – надо ее кормить. Ну, заболеет она, тогда болезнь ее научит. Мы, если бы не болели, давно б померли, а болезни нас приучают вести правильный образ жизни, только потом мы это забываем и опять начинаем вести нездоровый образ жизни. Мы тогда продолжаем опять болеть, поэтому правильный образ жизни – лучшее лекарство от всех болезней. А болезнь – вообще-то хороший учитель. Мы начинаем нормально есть, нормально спать, нормально отдыхать.

Учим детей на своих примерах. Внучка моя двух лет смотрит, как стирает бабушка. Бабушка постирала и повесила две ее вещи – трусики и колготки. И она часа два постирает, выкрутит, повесит. Потом опять снимает, постирает, выкрутит и повесит. Ну, если бы родители не мешали, всех детей надо не воспитывать, а вскармливать. Вот из огурца – надо огурец, из помидора – помидор, из березы – береза. А у нас, к сожалению, идет воспитание – вырастить из огурца помидор. Не получится никогда! В общем, воспитание, может быть, даже лучше назвать «вскармливание ребенка».

Воспитание всегда связано с принуждением, а вскармливание – со слежением и с наблюдением. Как мы дерево выращиваем? Где-то веточку срезали, пока она тоненькая, чтобы росло вверх. Дереву, если не мешать, оно будет расти и вырастет ровно. Кстати, гиперактивность в воспитании детей приводит к беде, и они попадают в нехорошие ситуации. И они не вверх растут, а как будто вокруг себя все время крутятся.

Дальше – дети вырастают. Три-пять лет – очень важный момент. Идет период половой идентификации…

Да, кстати, я хочу растолковать, почему я часто повторяюсь. Почему нужно любое действие много раз повторять? У нас есть краткосрочная или оперативная память, она связана с электромагнитными явлениями. Электричество прошло, а потом разрядилось – и все. Ты забыл, оперативная память короткая. А у долгосрочной другой механизм. У нервной клетки есть отростки – короткий и длинный. Клетки с отростками составляют своеобразную цепь. И когда по этой цепи проходит частое возбуждение, то короткий отросток начинает расти и впивается в клетку. Сопротивление, естественно, уменьшается, и думается очень легко. И дети это знают, они часто делают одно и то же. Не мешайте им ради бога! У них так формируется долгосрочная память. Для того чтобы сдать экзамен, достаточно повторить 3–4 раза. Для навыка необходимы тысячи, а иногда десятки тысяч повторений. Один из моих учеников купил своему сыну маленький столярный набор: молоток, плоскогубцы и отвертку. Его сын взял молоток и стал забивать гвозди. Забивал он их несколько дней. Моему ученику пришлось защищать своего сына от его матери, которая стала требовать, что он стал сколачивать доски. Где-то через неделю его сын стал сколачивать доски, но процесс забивания гвоздей у него уже был автоматизирован. Я вспомнил свое детство, когда учился играть на виолончели. Полгода я играл на открытых струнах. А потом мне учитель показывал, как нужно держать пальцы на струнах. Только сейчас я понял мудрость педагога. Он вырабатывал у меня звукоизвлечение. У детей желание делать одно и то же – в крови. Родители бы не мешали. А смысл тренировок – повторяешь одно и то же. Если тебя в детстве научили методично делать одно и то же, то тогда тебе быстро надоест работа по выработке навыков. Все время хочется быстрых результатов.