40к способов подохнуть. Том 4 (СИ) - Страница 2

Я тоже начал передвигаться, не позволяя зайти мне за спину или во фланг. К врагу можно было стоять лишь лицом, в его глаза надо было смотреть, чтобы увидеть следующую атаку, даже если он пытается её скрыть. Параллельно я также размышлял над своим вопросом. Спрашивать её о планах Тзинча не было смысла, как и о многих вещах божественного уровня, ведь её точка зрения была ограничена, как и моя. Однако не хотелось и продешевить…

— Неужели у тебя в запасе целая вечность? Мы хоть и бессмертны, но пока мы тут кружимся наши соперники развиваются и становятся лучше и опаснее.

Лазурь же подло давила на меня, что выражалось как в её вопросах, так и в ментальных действиях. Её душа была невообразимо сильнее моей, а то варп-поле, отражающееся вокруг тысячами теней, оно состояло из тысяч лет опыта, при чём не только её личного опыта, но и тех кого она поглощала, тех у кого училась, тех кому проигрывала. Моё же сознание едва вытягивало ориентирование в варпе, мыслительный процесс касательно продумывания вопроса, так ещё и приходилось быть в постоянном ожидании атаки. Как сверху этого я ещё должен был бороться с её волей?

В этом могли помочь души Мордреда и Юртена, но они не черпали ресурс откуда-то извне. Они питались моими силами, они требовались моей концентрации, они не были полноценно самостоятельными. И если Мордред ещё порой проявлял какую-то инициативу и действовал без оглядки на меня, следуя поставленной цели, то тот же Юртен… в последнем бою мне пришлось раздавить в нём всякую инициативу и своеволие. Без этого он бы просто не выдержал, а я бы сошёл с ума из-за его панического крика. В результате Юртен теперь мог действовать лишь по приказу.

Так что полностью передать им какую-то задачу было нельзя. Кроме того по отдельности они были лишь частью моего опыта, а значит уступали мне и поэтому ошибались куда чаще. Так или иначе времени у меня действительно не было, Лазурь вынуждала меня спешить, а сам я понимал, что всё равно ошибусь, поэтому решено было поступить неожиданно и непредсказуемо, словно нейросеть которая тыкнула пальцем в небо, чтобы собрать первый клочок информации для своего обучения.

— М? — удивилась Лазурь, повернув голову на бок, когда увидела воплотившуюся на моём плече Птичку, которая не моргающим алым глазом впилась прямо в неё.

— Ты когда-нибудь любила? — не тратя времени на размышления Птичка спросила первое, что пришло ей в голову.

— Это какая-то шутка? — удивилась Лазурь, даже забыв о своём намерении двигаться по дуге, пытаясь обойти меня. — Ты спрашиваешь у демона варпа про любовь, когда даже сама не знаешь значения этого слова и не в состоянии дать хоть какого-то определения. Разве что долгое время с человеком взрастило в тебе инфантильную ерунду, о которой так любят говорить необразованные люди, считающие любовь чем-то высоким и необъяснимым, чуть ли не магическим. И в то же время гормоны в них определяют их суть. Чем больше положительных эмоций, тем плотнее физический контакт, тем больше дофамина и окситоцина выделяется в их телах, так формируется зависимость и привязанность. Убери что-то из этого и родная мать убьёт ребёнка, а любимая жена зарежет своего мужа, хотя ещё вчера будет клясться в том, что их любовь вечна. Так не логичнее было спросить что-то, что будет тебе понятнее? Ведь не владея базой, ты в целом не получишь никакой пользы от вопроса, уровень сложности которой для тебя недостижим.

— Вопрос был задал, — напомнил я, всё также продолжая смотреть в глаза Лазури, которая оказалась выведена из привычного равновесия, хоть и не слишком сильно. — Ответа я не услышал.

— Да, у меня была необычайная привязанность как к вещам, так и живым. У всех есть привязанности и все способны на любовь, — скривившись ответила Лазурь, которой этот вопрос очень не понравился. — Даже Кхорн любит своих слуг, пусть и любовь эта извращена и кровава, а выражается вовсе не так, как привык твой вид. Но каждый демон больше всего любит в первую очередь себя. Любила ли я кого-то сильнее себя? Нет. Более чем чётко поданная точка зрения, как и раскрыт вопрос максимально хорошо. Без уловок, без двусмысленности, без лжи. Не так ли?

— Так, — удовлетворённо кивнул я, питаясь эмоциями раздражённой Лазури.

— Что произошло в конце твоего последнего перерождения? Меня интересует информация, которая может быть прямо или косвенно связана с Тзинчем. Разумеется с учётом твоего понимания.

— Тзинч после приступа безумия потерял контроль над ситуацией. Его враги этим воспользовались. Он строит козни, чтобы решить проблему. Я стал эпицентром битвы Кхорна и Повелителя Человечества. Сражение это должно было закончиться полным поражением одной из сторон, однако моё вмешательство уравновесило чаши весов. Больше всего Тзинч хочет, чтобы его враги ослабляли друг друга. Ради этого он даже говорил с Повелителем Человечества, — я говорил краткими тезисами, в которых был полностью или почти полностью уверен. — Я же стал инструментом, что был сдан в аренду Тзинчем. Каких целей хочет достичь Повелитель Человечества мне неизвестно, но указал точку выхода и вероятно определил место, но не время моего следующего возрождения.

Я сказал чуть больше, чем нужно было, однако вовсе не из глупости. Ведь только стоило мне замолчать, как вопросы касательно детальности нашего мимолётного общения с Повелителем Человечества полностью охватили душу Лазури. Однако так или иначе, она не стала пытаться уличить меня в недобросовестности и поступила достойно.

— Ответ принят, — сухо кивнула она, борясь с желанием сразу задать второй вопрос, ведь она потеряла контроль и не могла предугадать, что у неё спросят взамен, это ей не нравилось. — Я удалюсь в свои владения, чтобы всё обдумать. Если будет что-то нужно, то можешь найти меня там. Умные договариваются, глупые враждуют.

Я лишь кивнул, после чего Лазурь начала отходить спиной, а в какой-то момент скрылась в пространственном разломе, перейдя на иную грань, воспринять которую я всё ещё не мог.

С одной стороны диалог мог удивлять. Многие смертные считали демонов сгустками лжи, но если так подумать и посмотреть на ситуацию в целом… Тёмные Боги никогда не врали, как и большинство демонов тоже очень редко прибегает ко лжи. Ведь их мир очень суров и такие примитивные инструменты у них не работают. Прямую ложь каждый из Богов чует моментально, тоже касается их демон-принцев и многих других одарённых последователей.

Поэтому они соревнуются иначе. Ведь даже сказав правду, они всё равно способны запутать любого. Смертные слышат лишь то, что хотят услышать. Дай им почву для размышлений своим абсолютно правдивым ответов и они обманут себя сами. Но никогда и никого Тёмные Боги не обманывали, даже Тзинч так не поступал, действуя куда искуснее. Ну а глупцы, что попались в самолично созданные ловушки, потом винят этих Тёмных Богов.

Именно поэтому культ Бога-Императора даже не вступал в спор с Хаосом, ведь как только ты это сделаешь, ты проиграешь. Единственный шанс выжить против столь опасных существ — полное игнорирование всего потока информации, что вольно или невольно попадал в разум.

— Ты станешь сильнейшим воином, никто не победит тебя… — яростно гремел сталью голос Кхорна, а позади грустно лязгнул металл: — В ярости своей ты сокрушишь всех своих братьев, оставшись стоять среди их трупов как сильнейший воин…

— Истинное удовольствие познаешь ты… — обещала Слаанеш и тоже не врала, хоть и позади неё смеялись мелкие демоны, пересказывая бессчётное число повторяющихся историй: — Ты познаешь удовольствие, а затем сойдёшь с ума и отдашь во имя повторения этих тускнеющих ощущений всё начиная от души и заканчивая собственным первенцем.

— Ты станешь великим и изменишь этот мир, — максимально честно и искренне говорил Тзинч, лишь после твоего ухода уточняя: — Но фундаментом этого величия станет всё то, что ты любил. И высшая цель ради которой ты стремился к этому величию станет последним кирпичиком твоего возвышения. И мир измениться, покрывшись смогом миллионов погребальных костров.