402 метра (рейсеры) (СИ) - Страница 66

— Тебе чего? — недовольно буркнул я в микрофон.

— Ничего себе! — присвистнул тюнер. — Я тебе с хорошей вестью, а ты таким тоном…

— Ладно, проехали. Говори.

— В общем, звонил заказчик геля, он ему больше не нужен. Можешь забрать хоть весь.

— А деньги?

— Не переживай, он уже оплатил и не собирается забирать аванс.

— Странно. С чего бы это?

— Да какая разница? Говорит, дело одно скоро уладит и уедет из города.

— Ну, спасибо, — ответил я. — Завтра заскочу.

Убрав сотовый, я снова запустил мотор. Странный какой-то заказчик.

А ну постой! Сопли! Перед глазами появился комок одежды, испачканный соплями после кувырка через "червонец" Расера. Так вот что это было! Гель! Что же получается? Нина точно не могла позвонить, она, мягко говоря, вне зоны действия. Получается, это не она! Это кто-то другой! И дело, которое этот кто-то собирается уладить — это я. Я и моя семья. Приговор вынесен и будет приведен в исполнение сегодня ночью. В ближайшее время. Таня! Дети!

Разбудив весь квартал ревом двигателя, вскопав резиной асфальт, я сорвался с места. Как можно так промахнуться! Надо бы позвонить Собакину, предупредить его, но в таком грохоте разговаривать по телефону совершенно невозможно. Глядя на дорогу одним глазом, я набрал SMSку и отослал ее полковнику. Будем надеяться, что он поймет что к чему.

Едва не сбив швейцара у входа в гостиницу, я затормозил в аккурат перед дверями "Виктории". Парень в униформе попытался объяснить, что здесь машины ставить нельзя.

— Пошел в жопу! — заорал я.

И тот пошел. Правда, не совсем туда, куда я его послал, а к охраннику, беседующему с двумя девицами, чья профессия не вызывала сомнений. Не глуша мотора, я выскочил из машины и бросился внутрь отеля. Таня с детьми стояла недалеко от входа, нетерпеливо поглядывая на часы.

— Наконец-то! — язвительно произнесла она, увидев меня. — Я начала думать, что ты вообще не появишься.

— Быстро! — я схватил сумки. — Поехали.

— Время пока есть, — пожала она плечами. — Я хотела с тобой поговорить…

— Дура! — завопил я. — Быстро поехали.

— Ты чего такой взъерошенный? Что-то случилось? — насторожилась Александрова, вцепившись в сумки. — Я никуда не пойду, пока ты не объяснишь, в чем…

— Тьфу, — в сердцах сплюнул я.

Вот не дура ли? Ей говорят — быстро, а она нюни разводит. Повесив обе сумки, нелегких, кстати, на сгиб локтя, я взял девушку, поднял ее и перекинул через плечо. Все посетители отеля, которым посчастливилось стать свидетелями этой сцены, смотрели на происходящее квадратными глазами. Таня оглушительно заорала и задрыгала ногами. Сашка заревел. Невозмутимой оставалась только Наталка. Точно — мой ребенок. Ее вера в отца была безграничной.

— Хватай Сашку и пошли, — приказал я.

Папа сказал — надо, значит надо. Взяв за руку пищащего пацана, он потащила его за мной. В дверях внезапно вырос охранник и обиженный швейцар. Настроены они были совсем недружелюбно. Всегда так! Два каких-то совершено посторонних урода, сующих свой нос не в свое дело, ломают все планы. Поняв, что с занятыми руками я не смогу оказать сопротивление, охранник уверенно встал в стойку. Спасла положение Таня. Беспрестанно молотя по моей спине кулачками и дрыгая ногами, она умудрилась заехать пяткой точно в нос секьюрити. Нечаянно, конечно, но сути дела это не меняет. Обливаясь кровью, тот свалился на кафельный пол. Второй противник предпочел не связываться с таким оружием массового поражения и поспешно ретировался.

Закинув сумки в промежуток между задними креслами и передними, я усадил матерящуюся, как последний сапожник, жену на пассажирское сиденье и пристегнул ее ремнем. Дети устроились сзади и тоже пристегнулись. Внезапно вопль прекратился. Таня удивленно смотрела на торпедо. Вернее, на то место, где она должна находиться. Теперь там была пустота с блестящими циферблатами приборов. Такой мою крошку девушка еще не видела.

— Это что? — проорала жена, стараясь перекричать рев двигателя.

Я не ответил. И не собирался. Времени в обрез. Чем быстрее я отвезу их в аэропорт, чем быстрее они окажутся в безопасном месте, тем быстрее я смогу взяться за Черного Расера. Дело у него, да? Я его на британский флаг порву, на шнурки порежу. Вот и все дела.

Очень скоро я понял, что с головной оптикой не столь поступать столь жестоко. Это в Манчестере, где ночью светлее, чем днем, можно рассекать вслепую. В Челябинске лампочки были в дефиците. Хоть Таня замолчала — поняла бессмысленность своих криков.

Какой-то урод, словно назло мне, лупил дальним светом в зеркало заднего вида. Устав от такой пытки, я одни движением свернул крепление. Стало намного легче. Намного, но ненадолго. Автомобиль содрогнулся от удара в корму. Обернувшись, я увидел… хотя, несложно догадаться — машину Черного Расера, полностью восстановленную. Похоже, не у одного меня была бессонная ночь. Вопрос в том — ради чего столько трудов, если снова собираешься долбить авто? Таня тоже обернулась, и, увидев точную копию моей красавицы, перевела удивленный взгляд на меня. Самое поганое — все старания по облегчению моего болида сошли на нет. Счет шел на граммы, а теперь в машине еще три человека.

Вообще, уже не до победы. Надо спасать семью. Что же делать? Одному мне не справиться. Есть! Где у нас ближайший пост? Конечно, на плотине. Туда и рванем. Повернув руль, вписавшись в узкий темный переулок, я достал сотовый.

— Димка? — проорал я в трубку. — Ты меня слышишь?

— Хреново, на слышу, — прокричал в ответ полковник.

Слова терялись в грохоте двигателя, но общий смысл, если постараться, можно было уловить. Погорячился я с шумоизоляцией. Впрочем, готовилась машина для гонки, а не для дискуссий по телефону.

— Я еду к посту на плотине, буду там через пять минут. Перекрой дорогу.

— Сейчас? — ужаснулся бывший опер.

— У меня в машине жена и дети, а на хвосте — твой расер. Поторопись.

— Понял! Все сделаю!

Не имея возможности убрать трубку в карман или еще куда, я засунул ее под бедро. Поймав в темноте кочку, я выровнял болид и, через пару сотне метров, выскочил из переулка. Выскочил прямо перед припозднившимся автобусом. Сарай, задымив резиной, резко дал по тормозам. Зря. Я и так успел проскочить, а теперь успел проскочить и преследователь. Как бы он размазался по борту "Икаруса", если бы его водитель не испугался!

Заложив еще пару поворотов, я вышел на прямую. Гонщик продолжал висеть на хвосте. Ему решительно не хватало кобыл. И немудрено! Вместе с акустикой и прочей дребеденью я сбросил килограмм восемьсот, а Таня с детьми весили пусть, даже, семьдесят. Увеличение удельной мощности налицо.

Расер понял, что в честном бою меня сделать не удастся и перестроился в соседний ряд. Как пить дать — задумал что-то недоброе. Так и есть! Встретив возросшее сопротивление воздуха нос 2110 задрался и преследователь начал стремительный разбег. Но закись есть не только у него. Я утопил кнопку на руле и детка, проглотив один пятифунтовый баллон газа, оставила гонщика далеко позади. Стрелка спидометра пересекла отметку "300" и уперлась в ограничитель. Таня, прижатая инерцией к спинке кресла, радостно завизжала. Я засмеялся. Автомобиль подпрыгнул на неровности дороги и через мгновение полета, показавшееся вечностью, приземлился на дорогу, черпанув асфальт глушителем.

На горизонте показался новый поворот, я отпустил кнопку и начал торможение. Спешить некуда. Расер, если уж так намерен вывести меня в расход, последует за мной хоть за край света. А, может, и дальше. Гонщик стормозил. Не машиной, а головой. Не пойму — как он не догадался, что я собираюсь поворачивать? Ах, да, у меня же стопорей теперь нет. Вот он и проворонил. Я вошел в поворот, а преследователь на всех парах пролетел мимо. Еще один поворот, и я вышел на финишную прямую. До поста оставалось около десятка километров по дороге без единого поворота.

Простая тупая гонка по прямой. Во всяком случае, она была бы такой, если бы не Гребаный Расер, окончательно потерявший терпение, и пытающийся спихнуть меня с дороги. Пока я держался, умело подставляя под удар пустоту вместо борта или кормы автомобиля. Козлина! Посмел подумать, что он быстрее меня! Ну не дурак ли?