40 000 на Геене - Страница 6

Люди верят в него. Они выбрали именно его. И он счастлив. Особенно теперь, когда кончились всякие волнения и он сможет сидеть спокойно на своей койке и знать, что он в безопасности... У него будет достаточно времени понять, что от него ждут, что он должен делать – так обещали ленты.

И здесь была Пиа. Ему хотелось найти ее в этой толпе и спросить, говорила ли лента про него. Наверняка говорила. Эти ученые ничего не забывают. И Пиа знает, что они вместе будут делать людей, рожденных людьми. Лента сказала, что все будет хорошо, что они будут счастливы и часто получать новые ленты, как поощрение. А во время путешествия ленты будут давать ему много информации о новом мире, с новыми правилами жизни. Джин очень хотел получить как можно больше информации, как можно лучше подготовиться, чтобы поразить своих супервизоров.

Громкоговоритель закончил инструкции. Все должны были лечь и подготовиться по первому требованию выпить содержимое ампулы, которую каждому предварительно выдали. Джин расположил все из пакета так, что бы можно было быстро взять, что надо, и лег, положив руки за голову. Именно это рекомендовал громкоговоритель. Сейчас он будет трудиться для будущего. По расписанию он занимается в двенадцатой группе, и, когда его вызовут, он хотел занять указанное место как можно быстрее и делать все как можно лучше и за меньшее время.

Еще никогда у него не были так напряжены нервы и никогда он не был так целеустремлен, никогда не думал о будущем так много. Он любил государство, которое создало его, предложило ему этот контракт и предусмотрело все до мельчайших деталей. Оно создало Пиа и всех остальных, а затем собрало их вместе, чтобы отправить в новый мир. Для этого государство сделало его сильным, красивым, умным, чтобы он мог гордиться собой. И будет очень хорошо, если он станет таким, каким его хочет видеть государство, и будет выполнять все то, что от него ждут. Он очень старался, чтобы им были довольны, и чувствовал приятное удовлетворение от того, что делает все правильно. Джин улыбнулся про себя, улыбнулся от счастья.

Лента началась. Она рассказывала ему о новом мире, и он слушал.

...Отбытие в 0244 в полном порядке. Прыжок оценивается в 1200 а.е. Весь персонал приступил к обычным обязанностям. КС «Свифт» и КС «Капабль» сообщили, что их полет также стабилен и нормален.

...9/2/94. Прыжок завершен. Четыре дня на изменение курса, и уже вне проложенных трасс. Мы взяли курс на место назначения, и теперь начинается самое худшее. Придется лететь без точных карт. Мне такое никогда не нравилось.

– Все проверено? – сказала Бомон, и руководители подразделений кивнули. Среди них был и Гуттиериз. – Значит, ничего не оставлено, ничего не повреждено при погрузке. Губернатор, – теперь вы можете называть его так, – хочет, чтобы вы доложили о готовности после третьего прыжка. Есть ли какие-нибудь затруднения насчет этого?

И военные, и гражданские, присутствующие в комнате, дружно отрицательно замотали головами. В каюте было тесно. Это было небольшое помещение, к тому же забитое оборудованием, которое сейчас было просто невозможно проверить. Хотя сопровождающие техники клялись, что с ним все в порядке. Большая часть оборудования была погружена на «Свифт» и «Капабль». Так что специалисты с «Венчура» ничего не могли проверить и подготовить. Это было очень неприятное время – сидеть в присутствии офицеров корабля или других военных, которые не имели понятия, зачем здесь эти гражданские и что их связывает.

Они развлекались тем, что играли в азартные игры, причем расплачивались не деньгами, так как никто не был уверен, что там, куда они летят, будут деньги, а будущими поощрениями. И никто не знал, какие будут эти поощрения. Может, простая прогулка, может, стакан спиртного, может ночь с женщиной. Это помогало отвлечься от мыслей о том, что они сейчас летят по неисследованному маршруту, помогало забыть о том, что им вновь и вновь предстоят мучительные прыжки через пространство. И люди полностью погружались в игру, по сути своей совершенно бессмысленную.

Ходить по отсекам – это было его обязанностью. Он должен инспектировать то, что можно, хотя большая часть аппаратуры была на других кораблях, под надзором других людей. Между долгими промежутками между прыжками, Конн ходил по кораблю, удивляя гражданских и военных своим появлением. Он посещал те отсеки, где жили – существовали – ази. Где койки, на которых они спали, были расположены в несколько ярусов, так что между ними образовался каньон. Самые верхние койки располагались под осветительными лампами и раструбами вентиляционных труб, а самые нижние были в вечной полутьме, и воздух здесь был сперт и неподвижен. На всех койках лежали люди. Между койками было так мало пространства, что даже сидеть на них можно было лишь согнувшись. Некоторые так и сидели, желая размять мышцы. Но никто из них не вставал с койки без необходимости. В отсеках стоял запах множества людей, запах химических реактивов, которыми они пользовались для дезинфекции и для поддержания жизни. Сюда же примешивались и запахи дешевой пищи.

Основным звуком здесь было мурлыканье вентиляторов, и только еле-еле были слышны голоса ази. Эти пассажиры говорили мало и с готовностью располагались в небольшом помещении, предназначенном для этой цели. Занятия включали в себя физические упражнения. И когда кончалось отведенное для них время, они покорно возвращались на свои места, уступая зал для занятий следующей группе. У них не было возможности обмыть свои потные тела, так как система жизнеобеспечения корабля не предусматривала такого количества пассажиров.

Люди, рожденные в лаборатории. Мужчины и женщины. Ну и что? В этом нет стыда. Это только способ родиться. Обученные по лентам. И в этом тоже не было стыда – все так учились. Обучающие машины были частью государственной системы образования. Машины концентрировали в себе все знания о вселенной, а мозг, подключенный к ним, решал сам, что он может сохранить в себе, не причинив вреда организму. Однако ленты для рабочих были, конечно, несколько другими. Эти ленты формировали вот таких людей – ряды лиц без всяких выражений. Эти люди – мужчины и женщины – день за днем смотрели в пол, помещенные в тесное пространство, в такие жизненные условия, которые могли выдержать только они. Потому что они не имели желаний. Они рассматривали себя как машины для работы – в этом их убеждали ленты. Они получали информацию о мире, где им предстоит работать, через громкоговоритель и ленты. Ленты обучали их всему.

Конн прошел незамеченным в помещение, где разминались ази. Здесь была тишина. Все занимались сосредоточенно, выполняя упражнения по растяжению, разминке мышц, затекших от долгой неподвижности. Все молчали. Никто не обращал внимания на присутствие постороннего.

– Послушай, – обратился он к высокому и симпатичному ази, который выпрямился, выполнив трудное упражнение. – Как тебе тут?

– Очень хорошо, сэр, – ази тяжело дышал. – Благодарю.

– Имя?

– Джин, сэр. 458/9998.

– Нуждаешься в чем-нибудь?

– Нет, сэр. – Темные глаза светились возбуждением. – Благодарю, сэр.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

– Очень хорошо, сэр. Благодарю.

Он пошел обратно, оглянулся. Ази возобновил свои упражнения. Все они были похожи друг на друга. Ази всегда заставляли Конна ощущать неловкость. Может, потому, что они не были несчастливы? Мозги со стираемой информацией. Если разум ази будет что-то смущать, ленты сотрут нежелательную информацию.