40 000 на Геене - Страница 10

Он пошел по лагерю, сопровождаемый Бомон. Он видел людей, перетаскивающих грузы в лагерь. Он шел по лагерю, вдыхая пыль и странные незнакомые запахи недалекого моря. Все вокруг напоминало Сытин. Это казалось оскорблением, и он старался найти хоть что-нибудь, что доказало бы ему, что он находится в другом мире. Куда бы он ни посмотрел, везде стояли ряды палаток ази, и только в центре выделялись пластиковые купола.

– Вы неплохо поработали, – сказал он Аде Бомон. Он сказал это громко, стараясь избавиться от неуверенности, которая схватила его на лестнице. – Хорошая работа.

– Благодарю сэр.

Все вокруг дышало настороженностью. Он снова посмотрел вокруг. Взгляд его скользнул по лицам людей, окружавшим его.

– Общее собрание я отложу на некоторое время. Сейчас самое главное выполнить работы по благоустройству лагеря. Формальности потом.

Среди собравшихся раздались возгласы согласия, и вскоре, один за другим, все разошлись по своим рабочим местам.

– Мне бы хотелось пройти к себе, – сказал Конн. – Я немного устал.

– Да, сэр, – спокойно ответила Бомон. – Сюда. Мы постарались сделать все, что возможно.

Он был благодарен ей и пошел с Бобом, Гэллином и Адой в указанном направлении.

Ада откинула дверь в один из небольших куполов, прилепившихся к главному куполу.

Внутри оказалась кровать, уже застеленная, стол. Пол был покрыт пластиковым ковриком.

– Хорошо, – сказал Конн. – Очень хорошо.

И когда все уже собрались покинуть его, он сказал:

– Капитан, задержитесь. Я хочу поговорить с вами.

– Сэр. – Она осталась. Боб Дэвис и Пит Гэллин вышли.

Солдат, принесший багаж, поставил его возле входа и закрыл за собой дверь.

– Мне кажется, – сказал Конн, – вы понимаете, что со мной неладно. Вас беспокоит то, что меня не было на высадке.

– Я знаю, правила требуют, чтобы старший офицер...

– Не надо меня воспитывать.

– Но я беспокоюсь.

– Ладно. – Он глубоко вздохнул, заложил ладони за ремень. – Буду честным с вами. Я был уверен, что вы справитесь со всем. Дело в том, что мне нездоровилось, Ада. У меня разыгрался артрит. Вы понимаете? Меня очень беспокоит спина. Я принял слишком много таблеток. Я даже хотел вернуться на Сытин и обратиться к врачу, чтобы выйти в отставку. Мне это совсем не нравилось. Я никогда не бежал от трудностей.

– Если ваше здоровье...

– Послушайте меня. Я собираюсь первые недели быть командиром. А затем уйду в сторону и стану чем-то вроде советника.

– Сэр...

– Не надо называть меня сэр... По крайней мере здесь. Сейчас настоящий командир вы. Я могу предоставить только свой опыт.

– Если вы так хотите...

– Я хочу отдохнуть, Ада. Я хочу только этого.

– Хорошо, я позабочусь обо всем. – Она сунула руки в карманы, обожгла его взглядом холодных серых глаз. Лицо ее сразу постарело. – Тогда... Я прошу прощения... Тогда, может, следует передать командование прямо сейчас?

– Вы прекрасно со всем справляетесь. Все идет хорошо.

– Но все удивлены вашим отсутствием. И если вы все скажете прямо... о своем здоровье... все поймут вас и отнесутся с почтением. Я думаю, что все хотели бы знать, почему вас не видно, что это объясняется личными причинами, а не разногласиями в командовании.

– Пошли такие слухи?

– Я не знаю, но такие слухи могут появиться. Среди людей ощущается напряжение.

– Между военными и гражданскими?

– Нет. Между Нами и Ими. Отчетливое разделение. – Она опустила бритую голову, затем сунула руку в карман. – Ну что же. Это понятно. Люди устали, стали раздражительными. Я стараюсь делать все, что могу.

– Я поговорю с людьми. Постараюсь объяснить все.

– Да, сэр, – сказала она спокойно и мягко.

– Не хороните меня, Бомон. Я пока еще здесь.

– Я не считаю, что вы в могиле. Я жду ваших указаний. Я ваши руки и ноги. Я исполнитель вашей воли.

– О, вам нужно смотреть дальше. Вы будете губернатором. Я полагаю, это дело для вас.

Она помолчала.

– Мне бы хотелось, что бы наши отношения остались дружескими.

– Я хочу отдохнуть, – сказал он.

– Хорошо. – Ада подошла к двери, затем остановилась. – Хочу предупредить, чтобы вы старались держать дверь закрытой. Ящерицы обнаружили лагерь. Они проникают всюду, во все палатки. И через окна тоже. Так что, когда включите свет, закрывайте окна.

Конн кивнул. Мысли одолевали его.

Ада вышла и плотно закрыла за собой дверь. Он лег на кровать. Непривычная тишина оглушила его. Ни шума вентиляции, ни рокота двигателей, ничего. Где-то вдали завывали бульдозеры, кричали люди. Но это было так далеко...

Его жалоба на артрит была невыдуманной.

Он ощущал боль, и ему хотелось выпить. Но нет, пока нельзя, кто-нибудь может прийти или позвать его.

Конн старался отогнать от себя панику, желание вызвать корабль и улететь отсюда. Скоро это будет невозможно. Он никогда еще не бежал от трудностей. Не побежит и сейчас, хотя для него наступало сложное время. Очень трудное. Пожалуй, самое трудное.

Этим вечером – пока что приходилось мыслить в мерках земного времени, жить по земному расписанию – этим вечером Конн стоял в главном куполе перед собравшимися людьми и говорил о предстоящих изменениях.

– Я полагаю, – говорил он, – что нам нужна власть губернатора, а не военных. Земля предоставила нам право самим решать на месте, какая власть более удобна. Я считаю, что власть следует передать совету. Все члены совета сидят здесь перед вами. Я и капитан Бомон будем со-губернаторами. Майор Гэллин займет пост вице-председателя. Что касается остальных членов совета, то мы еще будем обсуждать кандидатуры. – Он посмотрел на людей, собравшихся здесь. На Биласа с забинтованной головой. Это вызвало беспокойство.

– Что случилось, Билас?

– Случайность. Отскочивший камень.

– Ясно. – Он обвел глазами всех – и военных, и гражданских. Усталые лица, бритые головы. Конн провел рукой по своим редким седым волосам. – Я тоже побреюсь. Хотя их у меня и так мало. – Послышались нервные смешки. Робкий юмор. Затем нить разговора снова вернулась к делу. – Мы уже запустили некоторые источники энергии. Так что есть электричество для холодильников и приготовления пищи. Место для лагеря расчищено. У нас есть кров – мы прошли путь семи тысяч лет цивилизации всего за три дня! – Он не был уверен в этих семи тысячах лет, хотя, кажется, он где-то это читал. – Это хорошо. Это очень хорошо. И это оправдывает то, что мы немного замедлили темпы работы. А ведь нам еще много предстоит сделать, если мы хотим жить в удобствах: иметь горячий душ, теплую постель. Каковы перспективы постройки жилищ? Может, мы начнем их строить на этой неделе? Или отложим на потом?

– Посмотрим, – сказала Бомон. – Пожалуй, мы сможем разместить всех в твердых жилищах, хотя будет тесновато. Но дожди нам будут не страшны. Кроме того, мы проложим дорогу в лагерь ази и поможем им устроиться. А также мы будем расчищать площади для посевов и посадки сада.

– Прекрасно, – сказал Конн. – Все, значит, идет по расписанию.

– Это будет зависеть от погоды.

– Во всяком случае...

– Эй! – кто-то внезапно крикнул и выругался. Люди повскакали со стульев. Послышался смех, и из-под стола вылез человек с метровой зеленой ящерицей в руках. Конн с отвращением смотрел на извивающуюся рептилию. Ее держал Гуттиериз из биосекции.

– Это ариэль, сэр. Они очень юркие... Возможно, этот проскочил в дверь, пока мы заходили сюда.

Гуттиериз положил ящерицу на стол, и та некоторое время оставалась неподвижной, зеленая, хрупкая. Шейные перепонки раздулись как перья.

– Думаю, что ее следует отпустить, – сказала Бомон.

Гуттиериз взял ящерицу. Кто-то осторожно поддержал для него дверь. Он прошел к двери и мягким движением осторожно опустил ящерицу на землю. Она быстро исчезла в темноте.

– Я видел их уже десятки раз, – сказал Билас. Конн почувствовал, как холодок пробежал по спине.