4-02. Ripresa allegro mosso - Страница 6

Самолет с восемью звездами на борту уже стоял с работающими двигателями, а спереди к нему неторопливо пристраивался тягач, окруженный несколькими техниками. Капитан Баркхорн, высунувшись из открытой кабины, о чем-то перекрикивалась с еще одной девицей – с короткими, соломенного цвета волосами, в кителе с малыми ромбами лейтенанта третьего класса, но тоже в коротких облегающих шортах, оставлявших обнаженными длинные спортивные ноги. Лицом, волосами и сметанно-белой кожей она определенно смахивала на ставрийку.

– …не позже завтрашнего вечера! – разобрал Джорджио конец фразы капитана.

– Понятно! – крикнула светловолосая, перекрывая визжащие двигатели. – Только не лезь без меня на рожон, ладно? Туда и сразу обратно, никаких драк!

– Не учи кролика трахаться! – отмахнулась капитан. – Эй, сержант! Готов?

– Так точно! – в голос сказал Джорджио, перекрывая шум. – Что делать?

Светловолосая девица отвлеклась от разговора и подошла к нему, оценивающе оглядывая с ног до головы.

– Тяжеловат ты, – она задумчиво почесала кончик носа. – Десятка на два катти тяжелее меня. Надеюсь, топлива хватит, а то дозаправку в воздухе мы еще не отрабатывали. Я Саня Литвиняк, штурман экипажа и эскадрильи. Сержант, ты тоже за Трудой присматривай, чтобы глупостей не совершала, а то с нее станется в одиночку и без боекомплекта на кольчона полезть. Ох, нельзя ей без меня летать…

Саня поморщилась

– Короче, забирайся в кабину на заднее сиденье, вон лестница. Как сядешь в кресло, пристегнись. Ремни под меня подогнаны, так что сначала разберись с регулировками. Кислородная маска прицеплена к сиденью справа, шлем слева. Гарнитура внутренней связи встроена в шлем и активна всегда, маска говорить не мешает. Самое главное, больше ничего не трогай – здесь тебе не учебная спарка, блокировка управления не предусмотрена, все в рабочем состоянии. Не знаю, какой ты эксперт по паладарам, но машину можешь угробить одним щелчком тумблера. Вопросы есть?

– А-а-э… – Джорджио заколебался. В задницу внезапно вцепилось зубами голодное любопытство, и он понял, что просто обязан спросить, даже если потом получит по морде за нахальство. – Дэр лейтенант, ваше имя… и внешность – вы ведь ставрийка?

– Отец – эмигрант из Ставрии. Не беспокойся, контрразведка меня проверяла, не шпионка я.

– Я и не имел в виду…

– Лезь в кабину, сержант, – оборвала его девица. – Двигатели горючку жгут, пока мы тут треплемся.

– Есть! – поспешно согласился Джорджио. Он подошел к приставленной к борту лестнице и осторожно вскарабкался по ней. Неуклюже перевалившись через кромку кабины возле заднего сиденья, он завозился, устраиваясь, и в тот же момент впереди возникла голова капитана, застегивающей под подбородком ремешок.

– Шлем надень! – громко сказала она, тыкая пальцем. – Вон он. Осторожно, провод не оборви.

Голова исчезла, и колпак кабины с легким жужжанием пошел вниз. Когда он негромким стуком встал на место, шум двигателей заметно утих. Машина дрогнула, за стеклами кабины пополз назад ангар. Джорджио, зажав сумку между коленями, принялся лихорадочно возиться со шлемом, который упорно не хотел сниматься со своего крючка. Когда он, наконец, напялил его на голову, в ушах прорезался нетерпеливый голос пилота:

– …да ты пропал, сержант? Ау, слышишь меня? Ххаш, сержант, где ты?

– Я слушаю, дэр капитан, – поспешно в голос сказал Джорджио.

– Да не ори так! – послышалось в ответ. – Микрофон чувствительный. Устроился, сержант? Пристегнулся? Маску надел?

– Э-э… одну минуту, дэр капитан… – Джорджио принялся спешно шарить вокруг сиденья. Да где же клятые ремни? А, вот они…

– В общем, сержант, у тебя две минуты, пока нас до точки старта не довезут, и еще столько же, пока я предполетной проверкой занимаюсь. Учти, взлет у самолета короткий, ускорение почти четыре со, так что положи руки на колени, откинься на спинку и ни за что не хватайся. Если у тебя руки отломятся, мне плевать, но испортишь что-нибудь в кабине – прибью после посадки.

– Понял, дэр капитан.

– А теперь не отвлекай меня, я занимаюсь предстартовой проверкой систем.

В наушниках щелкнуло, и голос пилота пропал. Джорджио лихорадочно пытался разобраться в куче сбруи, и когда с грехом пополам закончил распускать слишком тугие ремни, застегивать кучу замков и напяливать маску, самолет уже стоял в начале ВПП.

– Готов, сержант? – снова прорезался в наушниках голос капитана Баркхорн.

– Да, дэр, – Джорджио судорожно прижал к брюху страшно мешающуюся сумку, стараясь держать ее как можно дальше от торчащей между колен рукояти штурвала. – Готов.

– Тогда стартуем. Контроль, "Ведьма-один" запрашивает разрешение на взлет.

Ответа диспетчера Джорджио не услышал, но несколько секунд спустя пилот продолжила:

– Поняла. Стартую. Счастливо оставаться, земля.

Тут же приглушенный шум двигателей резко усилился, и самолет двинулся по полосе, быстро набирая скорость. Джорджио почувствовал, как ускорение властно вдавливает его в спинку кресла. На грудь навалился слон, стало трудно дышать, сердце забухало в ушах. Руки налились тяжестью. Мелькнули и пропали стоящие вдоль полосы вертолеты "Мачисте" с собравшимися возле них бойцами побережного спецназа в полной боевой экипировке, и самолет резко прыгнул вверх. Уши заложило. Джорджио принялся усиленно их продувать, но, видимо, они поднимались слишком быстро, и тяжесть в перепонках быстро перешла в боль. Тут же самолет резко накренился, и Джорджио замутило. Он считал себя человеком, привычным к перелетам, но одно дело – вертолеты и транспортные самолеты, и совсем другое – верткий маленький истребитель.

– Контроль, заняла эшелон два пятьсот, – проговорил голос пилота. – Ложусь на курс один-семь-ноль, запрашиваю разрешение занять четыре пятьсот… Поняла, прыгаю на четыре-пять-ноль-ноль.

Самолет снова закрутило и дернуло вверх, и Джорджио опять пришлось удерживать тошноту. Впрочем, и на сей раз пытка окончилась быстро.

– Контроль, "Метла" заняла эшелон четыре пятьсот. Переключаюсь на гражданского диспетчера. Пока-пока, ребята. Контроль аэропорта "Морская звезда", здесь "Метла", повторяю, здесь "Метла". Следую от базы "Дельфин" в эшелоне четыре-пять-ноль-ноль, курс один-семь-ноль… Ты что, обалдел, дядя? Какой еще номер рейса? Экстренный перелет в Масаку… Ххаш, ладно, пусть официально: военный борт двенадцать ноль семь, позывной "Метла", выполняю срочное задание верховного командования, иду с базы "Дельфин" на базу "Клавел" в Масаке курсом один-семь-ноль, крейсерская скорость триста семьдесят… не мои проблемы, я не отвечаю за рассылку уведомлений… да можешь жаловаться кому угодно, а у меня приказ… короче, на радаре вижу перед собой несколько гражданских бортов, и если не хочешь, чтобы я кого-то протаранила… поняла, жду.

– У нас все в порядке? – осторожно спросил Джорджио.

– Гражданские остолопы в своем репертуаре. Нет у них в расписании нашего рейса, и предупреждений они, видите ли, не получали. Сейчас срочно мозгами ворочают, у старшего смены консультируются… Да, контроль, слышу. Поняла, ложусь на один-семь-четыре. Запрашиваю разрешение занять шесть пятьсот… Да, вижу встречный борт на радаре, сейчас разойдемся… все, впереди чисто. Поняла, занимаю шесть-пять-ноль-ноль… Спасибо, лапочка, ты просто душка. Если сяду у вас когда-нибудь, обязательно расцелую.

Самолет снова дернулся вверх, но на сей раз Джорджио справился с тошнотой легко – похоже, организм начал приспосабливаться потихоньку.

– Контроль, "Метла" заняла эшелон шесть пятьсот… да уже, уже, я ж не пропеллерное корыто, у меня реактивный гроб. Возвращаюсь на курс один-семь-ноль…

Через несколько минут трепа невидимая капитан Баркхорн облегченно вздохнула в наушниках.

– Все, сержант, избавились от гражданских на ближайшие полтора часа, – сообщила она. – Высота шесть семьсот, выше забираться не станем, там движки все еще неуверенно работают. Ты там как, кабину не заблевал?