4-02. Ripresa allegro mosso - Страница 121

Но улица улицей, а сейчас нужно просто подышать воздухом. И в здании, кроме них с Кирисом, никого. Значит, можно и голой. Шаркая тапочками, Фуоко вышла в коридор, доплелась до лестницы и принялась медленно подниматься по ступенькам. Похоже, сегодняшние приключения даром не прошли: тело едва держалось вертикально от невыносимой слабости, и два пролета – восемнадцать ступенек – до четвертого этажа показались цулой. И еще в душе чувствовалась странная пустота. Сосредоточившись, Фуоко поняла – очень не хватает едва слышного топота рядом. Неужто за несколько дней она успела так привязаться к Зорре? Сердце снова кольнуло болью: отважная парса погибла, защищая ее. Отец в больнице с инсультом, Зорры и Гатто нет, Дзара едва не умерла, и та девчонка-иномирянка… Рикона?… где-то она сейчас? К чему не прикоснись, все рушится…

Дверь на крышу и в самом деле оказалась не заперта. Глубоко вдохнув сырой ночной воздух, Фуоко сделала несколько шагов по крыше – и остановилась. Прямо перед ней маячила тень сидящей человеческой фигуры.

– Чего не спишь? – обернулся Кирис. В одних трусах парень устроился на самом краю, свесив ноги под нижним прутом ограждающей решетки.

– Не хочется.

Подумав, Фуоко уселась рядом в той же манере. Теплый рубероид слегка покалывал обнаженные ягодицы, но в остальном неудобства не ощущалось. Не забыть под душ забраться, прежде чем в постель лезть!

– Кир, как думаешь, что с нами сделают? – спросила она, складывая руки поверх прута и опираясь о них подбородком.

– Тебе же сказали, мы чисты. Никаких претензий. Наоборот, даже почти герои. Саматта, правда, пригрозил, что выпорет за неподчинение приказам и глупость, но он просто пугает.

– Я не про то. Раньше мы просто фокусы показывали. Огонек между ладонями, найти друг друга с закрытыми глазами, фигня, в общем. А теперь мы, оказывается, убивать можем.

– Я и раньше знал, как убивать, – пожал плечам Кирис. – Джорджио и его сестричка мне показывали приемы риньи: как шею сломать, кадык разбить, сонную артерию пережать… Фучи, не парься. Риса тебе хоть раз плохое слово сказала?

– Все когда-то случается впервые.

– Да и хрен с ним… Смотри, быстро! Вон там!

Фуоко, встрепенувшись, проследила за указательным пальцем друга. В переливающемся небе горела яркая перемещающаяся искра. Она сияла все ярче и ярче, постепенно увеличиваясь в размерах. Вот точка превратилась в комок яркого пламени, оставляющий позади светящийся след, наискось перечеркнула небосклон и пропала за темной вершиной Подды. Несколько секунд спустя донесся низкий басовитый гул, а потом негромкий раскат грома.

– Уже третья за сегодня, – пояснил Кирис. – За час или полтора. Желание загадала?

Фуоко хмыкнула. Она вспомнила, как невообразимо давно, девять или десять декад назад, попросила падающую звезду изменить ее жизнь. Желание исполнилось, да, но в той ли манере, что ожидалась? Вот уж точно – попроси обезьяну об услуге!…

– Нет, Кир, – покачала она головой. – Какой смысл? Ты либо сам чего-то добиваешься, либо так и остаешься ни с чем. Даже людям на нас наплевать, а звездам – тем более.

– Все верно, – согласился за спиной знакомый голос. – Люди совершенно безразличны звездам. И только от вас зависит, заметит ли людей Вселенная.

Фуоко и Кирис дружно обернулись. Риса, голая, как лягушка, стояла в нескольких шагах, а рядом с ней…

– Зорра! – тихо взвизгнула Фуоко. – Гатто! Вы живы!

Парсы метнулись к ним. Девушка зарылась носом в разноцветную теплую шерсть Зорры, а рядом совершенно по-кошачьи мурчал Гатто, которого Кирис яростно гладил по загривку.

– Конечно, живы, – согласилась ректор, подходя поближе и усаживаясь на корточки. – Что им сделается? Носители психоматриц находятся далеко в космосе, а тела вполне заменяемы. Просто мобильные микродроны пока находятся на стадии апробирования, их очень мало, и у нас не нашлось замены сразу. Они находились в той спускаемой капсуле, что ты, Кир, видел первой. Как вы, ребята?

– Все зашибись, – безразлично дернул плечом Кирис. – Живы, здоровы, Фучи куксится, как обычно. Ну, бабам положено… эй, больно же!

Фуоко еще раз стукнула его костяшками по темени.

– Я просила не называть меня "бабой"? – угрожающе поинтересовалась она.

Риса негромко прыснула.

– Ну, я же говорила, что намучаетесь вы друг с другом! – сквозь смех проговорила она. – Камень и пламя, честное слово! Фучи, ты его до смерти, главное, не прибей, а то и остальные женихи разбегутся.

– Они и так разбегутся, – буркнула девушка. – Кому охота поджариться ненароком?

– Сложный вопрос, – ректор посерьезнела. – От конкретного человека зависит. Я вот в молодости подружилась с парнем, не знавшим про мои способности. А он оказался… ну, скажем, членом террористической группы, ненавидящей девиантов – так у нас называют эйлахо. Дело кончилось моим похищением, едва не убили. Я тогда решила, что больше никогда, ни за что не позволю себе сблизиться с посторонними. Но потом оказалось, что хороших людей все-таки гораздо больше, чем плохих. У меня появилось немало друзей, знавших о моих способностях. Никто их них не испытывал страха, хотя все знали, что я способна разорвать человека на куски одним усилием мысли. Фучи, сейчас ты почти один в один повторяешь меня. Такой же шок от осознания своих возможностей, такая же ненависть к себе… Привыкнешь. Вы оба привыкнете к своему состоянию. Важно лишь помнить, что сила означает в первую очередь ответственность.

– Но если я сожгу кого-то или волюту выпущу случайно…

– Ты хоть раз раньше активировала свои способности ненамеренно? Нет, вроде бы. Так чего же боишься? Займетесь самоизучением в контролируемых условиях, подальше от людей. Про безопасный полигон мы уже говорили, как только разберемся с кризисом – займемся обустройством.

– Риса, – скованно спросил Кирис, – а что случилось сегодня? С пиратами? Я так и не понял…

– Сложно сказать, – ректор легла на спину, раскинула руки и принялась смотреть в небо. – После позавчерашнего вторжения кольчонов под Хёнконом и вообще под всеми городами мира образовались резервуары энергоплазмы. Вы столкнулись с пиратами как раз над одним таким. Каким-то образом вы сумели активировать энергоплазму, и она начала действовать, искажая законы физики в окрестностях и проявляя некоторые признаки настоящего кольчона. Вы, точнее, то же псевдовещество внутри вас послужило проводником воздействия. Парсы обнаружили исходящие от тебя, Кир, резкие искажения гравитационного градиента. Грубо говоря, что-то внутри тебя меняло силу и направление тяжести в окрестностях. Что интересно, Фучи оказалась почти не подверженной воздействию, словно находилась в изолированной капсуле, хотя тебя самого прижало едва ли не сильнее окружающих. Ну, а Фучи в прежней своей манере искажала пространственные метрики, вызывая ионизацию воздуха и его пробои мощными электрическими разрядами. Гравитационные градиенты отклонили пули, а молнии и искажения законов физики, повлиявшие на нервную систему, вывели террористов из строя, хотя и не смертельно. Выжили все, кроме главаря и застреленных патрульными, если это вас волнует.

– Но как такое возможно? – Фуоко внезапно стало зябко. Она обхватила себя руками и сообразила, что сидит перед ректором совершенно голая. А и пусть. В конце концов, та одета не больше. – Как мы можем управлять… энергоплазмой? Ее ведь Красная звезда создает, верно? Мы-то при чем?

– Не знаю. Почему в окрестностях Паллы возможны лептонные флуктуации такой интенсивности, что лучи света прекрасно видны в чистой атмосфере, а ночное небо радужное? Почему энергетические фантомы Арасиномэ – кольчоны и волюты – прекрасно чувствуют себя на Палле даже под землей, а наши взрываются, не успев толком сформироваться? Почему Арасиномэ может использовать гиперсвязь или ее аналог, а мы с трудом поддерживаем куда более примитивную и неустойчивую субсвязь? Каким образом Арасиномэ умудряется отслеживать финиш-точки субсвязи, что наши ученые до недавних пор считали в принципе невозможным? Почему, в конце концов, прежние два случая устроили тебе седые пряди, а сегодняшний – нет? Масса вопросов, и ни одного ответа. Для того и создается Университет, чтобы вы, а вместе с вами и мы могли на них ответить.