365 сказок (СИ) - Страница 209

Я позвал ветер, и вскоре и Южный, и Северный встали рядом, чего, пожалуй, почти никогда не бывало.

— Мы не видели Осень, — заговорил Северный на правах старшего.

— Её тут нет, — кивнул Южный.

— Но как же так? — я огляделся, уже предвкушая, как увижу её — в ярком платье, рыжую, смеющуюся. И она скажет, что разыграла нас, засмеётся, выпустит с ладони золотой листвы. Её не было, она исчезла. Лето тоже уже ушла, улизнула совершенно незаметно, и город остался сиротой, тонул в тумане, в ожидании рассвета.

— Нужно ведь… нужно её найти? — тронул меня за плечо Южный ветер. Мне оставалось только кивнуть, пусть пока я не знал, что делать и как.

— Откуда она приходит? — спросил Северный ветер.

— Кто же хоть раз её спрашивал, — усмехнулся я горько.

Закрыв глаза, я представил, как мы встречаемся, но так и не нашёл точки отсчёта, той самой, когда Осень вдруг вырисовывается из мрака прямо передо мной. Откуда она приходит, где задержалась?

Однако компас внутри меня задрожал, стрелка его повернулась. Следуя её указанию, я двинулся по улице, почти не узнавая реальность, что была мне родной. И когда я повернул за угол, то оказался в ином мире, похожем, но совсем не таком.

Передо мной лежал спящий парк.

Ветра остались где-то позади меня. Здесь я стоял в ночи совершенно один, рассматривая тёмные кроны деревьев, сквозь которые не сияли искры фонарей. Небо скрывали облака, и ночь полнилась напряжённым и зловещим ожиданием.

Парк приглашал меня, он звал и подначивал, словно говоря: «Ну же, испугаешься или придёшь?»

Я — странник и шаман — не мог испугаться, потому прошёл в распахнутые ворота и выбрал одну из аллей, обсаженную клёнами. Как бы они были прекрасны, если бы тут прогулялась Осень…

Тишина была такой, что в ней можно было увязнуть, я не слышал своих шагов. Отключились всякие звуки, точно я оглох. Однако стоило мне хлопнуть в ладоши, и глухой неприятный звук этого хлопка на мгновение разбил парковую тишь.

Аллея то поворачивала, то огибала фонтаны и клумбы. Я не мог и представить, как далеко она уведёт меня. И если с виду парк казался небольшим, то внутри он обратился огромным лабиринтом, который вряд ли хотел бы выпускать жертву из пасти.

В очередной раз вильнув, аллея побежала между поднимающихся высоко-высоко пирамидальных тополей, в темноте казавшихся кипарисами. И где-то вдали мелькнуло что-то светлое, яркое, золотистое.

Я ускорил шаг, предчувствуя, что там смогу найти хотя бы один ответ.

Тьма наползала и мешалась под ногами, словно собралась обрести плоть. Я вяз в ней, никак не получалось приблизиться к тому, что сияло впереди. И тогда на помощь мне пришёл шаманский клинок, которого мрак испугался, подаваясь назад, высвобождая из цепких лап тропу.

Наконец-то я сумел понять, в чём дело.

Осень была прикована здесь, цепи, отлитые из темноты, обняли хрупкие щиколотки. Чёрные пятна испачкали лазурное платье. Только сияние золотисто-красных волос ничто не способно было приглушить.

Я кинулся на помощь. Осень подняла на меня голову, раскинула руки, демонстрируя, что не может оторваться, сбежать, улететь, а затем поникла.

— Что ты собираешься делать? — спросила она. — Здесь нужен ключ.

— Я сам и ключ, и дверь, — осматривая замки, я пока не знал, как к ним подступиться, но чувствовал, что ответ близок.

— Меня поймал этот мир.

— Почему и зачем? — пока я раздумывал, она должна была выговориться, по крайней мере чтобы не отвлекать меня от решения задачки.

— Если бы я знала, — она закрыла глаза. По её лицу пробегали волны, она мерцала, точно была призраком. Впрочем, наверное, в этом мире она и не обретала тела окончательно.

Я прошёлся пальцами по звеньям цепи, ощупал замки и в тот же миг почувствовал, как зовёт шаманский клинок. Сколько бы меня ни предупреждали, а я твёрдо выучил только один способ справляться с такими задачками.

Взрезав собственную ладонь, я напитал замки кровью, напоил их досыта, и тогда они отпустили Осень.

— Ты сумасшедший странник, — сказала она осуждающе. — Так… нельзя.

— Твоё время пришло несколько часов назад, — напомнил я.

По законам лабиринта мы не могли так просто выйти отсюда в любой момент. Подхватив Осень под локоть, я повёл её, положившись на внутренний компас, сквозь тёмные аллеи, мимо спящих фонтанов, через площадки, вымощенные плиткой.

В этом парке не было никакой системы, он казался нагромождением различных мест и местечек, связанных между собой лишь случайно. Осень всякий раз вздыхала, когда за очередным поворотом нас ждали вовсе не врата, не калитка, а очередной круговорот из деревьев, клумб и статуй.

За одной из беседок она замерла.

— Ты уверен, что мы сумеем выйти отсюда?

— Да, — компас мой не отказывался служить. — Да, и скоро.

— Хорошо, — и я почувствовал, как она полностью доверилась мне.

Мы блуждали несколько часов, пока наконец не заметили калитку, спрятавшуюся в зарослях дикого винограда. Ринувшись к ней, Осень задела лозы, и листья мгновенно расцветились алым и малиновым. Калитка открылась нехотя и со скрипом, а за ней нас ждала темнота. Осень сжала мои пальцы и шагнула вперёд первой.

***

Мы открыли глаза в парке, только в другом. Сонно лопотал фонтан, сквозь кроны было видно свежее синее небо, а на востоке золотом полыхала заря.

— Вернулись, — прошептала Осень. — Как же это было страшно.

— Разве Осени бывает страшно? — удивился я.

— О да, оказывается, что бывает, — она нервно засмеялась. — Прогуляешься со мной вечером?

— Не сейчас?

Она отряхнула синее платье и нахмурилась.

— Нет, нет. Сейчас я должна привести себя в порядок.

…Она умчалась по аллеям прочь, и я отправился домой. Вечернее свидание может быть ничем не хуже традиционной встречи. Главное, что Осень всё-таки пришла к нам.

Я уже чувствовал, как разлился неповторимый осенний аромат в воздухе, как тепло превратилось в прохладу, как замер весь город в предвкушении новой поры. Вставало солнце, и это было уже совсем не летнее солнце, пусть мы и не успели увидеть, как самый его краешек приподнимается над горизонтом.

«Я приду», — шепнула мне Осень. Я услышал. Она никогда не нарушала слова.

========== 236. Раствориться ==========

Море и небо здесь были едины, и чем больше я всматривался вдаль, тем меньше видел между ними различий, мятежные волны и мятущееся небо над головой сливались, объединялись, заставляли утратить ощущение верха и низа.

Я не оглядывался, чтобы не разрушить эту иллюзию. Стоял на пронизывающем ветру, впитывая, погружая внутрь самого себя ощущения, что прежде мне были незнакомы. И мне было так холодно, что вскоре я принял это за единственную возможную реальность.

За единственную необходимую реальность.

Исподволь закралось ощущение, убеждение, уверенность, что нужно сделать шаг вперёд, туда, где плоть земли заканчивалась, обрывалась к испещрённым барашками пены волнам. Скалы здесь отвесно падали морю в пасть, и падение начинало обретать смысл, казалось манящей альтернативой, которой я почти поддался.

Во мне затих голос разума, исчез инстинкт самосохранения, не осталось ничего, что могло бы остановить. И тогда я шагнул, не закрывая глаз.

Небо и море окончательно смешались в миг моего падения.

***

Просыпаться оказалось мучительно трудно, словно я наглотался горько-солёной воды. Сев на постели, я мельком удивился тому, что комнату заполнял белёсый неприятный свет, и только мгновением позже, слишком запоздало, понял, что на самом деле ещё вовсе не проснулся, что это бледное сияние никак не связано с осенним утром, ожидавшим меня в настоящем мире.

Сновидческая реальность поплыла, пошла волнами и обернулась небом, в котором я тонул бесконечно, облаками, сизо-серыми, подсвеченными изнутри. Я не понимал, где солнце, где я сам и что я сам, но за спиной ощущались крылья, и лишь это дарило хоть какую-то уверенность.

Я сделал волевое усилие, взмахнув крыльями, и наконец-то отделил море и небо, однако уже в следующий момент падал, а крылья отказывались меня держать, словно лишились костей.