31 июня. Дженни Вильерс - Страница 24

– Ну–ка, дайте сюда этот меч, – сказал Диммок, потеряв терпение. Своей огромной лапой он поднес меч к пасти, отхватил лезвие почти по самую рукоятку и швырнул обломок к ногам Сэма.

– Если уж это их не убедит, значит, их не убедишь ничем.

– Признаться, старик, – сказал Планкет, – я рад, что ты

– Диммок. Теперь мы знаем всю эту механику, и если есть здесь человек, который слышать не хочет про драконов, так это капитан Планкет.

– Да уйдите вы наконец! На чем мы остановились, Пегги? Ах да, на Туксе. «Для нового дела, которое я задумал, Тукс никак не подходит, у него нет ни предприимчивости, ни настоящего размаха. Можно было бы взять на испытательный срок одного из волшебников и поручить ему финансовые операции и налоговые дела фирмы».

– Железный малый, – сказал Планкет Сэму, когда они ушли с поляны, – Только тут он, кажется, малость пережал. Надо бы полегче. Кстати, старина, расскажи–ка мне об этой Энн Датон–Свифт.

– Признаться, – сказала Энн Датон–Свифт Планкету, – я, как говорится, в колдовских делах ни бум–бум. Объясните, пожалуйста, дорогой шкипер, что тут было?

– Сию секунду, детка. Мальгрим примчался сюда, увидел, что Диммока и меня сцапали по приказу короля Мелиота, и выпросил у него разрешение взять нас в работу…

– То есть заколдовать вас?

– Вот именно. Меня превратил в Красного рыцаря, а Диммока

– в дракона. И надо отдать ему справедливость – чистая была работка. Но старый Марлаграм – с виду–то он совсем развалина, а на самом деле малый не промах – он тут же явился, хихикая как полоумный, и побил Мальгримова туза.

– Только без этих карточных словечек, дорогой шкипер. Ненавижу бридж.

– И я тоже, – сказал Планкет. – Ничего не признаю, кроме покера. А говорил я вам… или… Ладно, как–нибудь в другой раз. Так вот, старый Марлаграм предсказал, что Перадору будут грозить две опасности – лютый Красный рыцарь и дракон, ну, король и согласился, что тот, кто их победит, женится на его дочери. А это значило, что дело в шляпе, Сэм может не беспокоиться.

– Так вот почему здесь так торжественно празднуют этот, как бишь его? Никогда не слыхала раньше этого слова… ах да, сговор. А Сэм очень мил в своем наряде, правда?

– Да, король немного помешан на костюмах, но сегодня и он не скажет, что Сэм одет черт знает как. Все по–перадорски!

Сэм, стоявший перед королем в ожидании Мелисенты, был в коротком плаще, камзоле и штанах в обтяжку. Правая штанина у него была зеленая, как незрелое яблоко, а левая – белая в зеленую полоску, камзол был нежно–розовый, а плащ – темно–зеленый.

– Будь у него ляжки потолще, – сказал Планкет, – ни дать ни взять актриса на мужских ролях в пантомиме. Должен вам сказать… Нет, лучше потом, дело терпит.

– Интересно, в чем будет Мелисента, – задумчиво сказала мисс Датон–Свифт.

– Что бы там ни было, а она заставляет себя ждать. Старый Мелиот теряет терпение. Поглядите на него. Еще минута – и он взорвется, а уж тогда кто–нибудь непременно угодит за решетку.

– Я не вижу ни одного волшебника, – сказала Энн, оглядывая переполненную банкетную залу.

– Наверно, заняты где–нибудь еще. Но глядите… что это там?

Главный герольд, неправильно истолковав нетерпеливый взгляд короля, начал:

– Слушайте! Слушайте! Слушайте! Его королевское величество Мелиот, король Перадора, повелитель Бергамора, Марралора и Парлота…

– Нет! Нет! Нет! – взревел король. – Погодите начинать! Где наша дочь? Где эта несносная девчонка? Эй, кто–нибудь, ведите ее сюда. И если она еще не закончила свои туалет – все равно ведите! Мы больше не можем ждать.

Сэм уже давно не находил себе места, а тут он заметил. что среди фрейлин, которые, подобрав юбки, со всех ног побежали разыскивать Мелисенту, Нинет не было. Не было видно и Мальгрима.

А вдруг они замыслили что–нибудь недоброе? Марлаграм конечно, знает, в чем дело, но и его тоже нет.

– Несите факелы, – приказал король. Было уже поздно и за окнами почти стемнело.

Фрейлины прибежали назад, размахивая руками и визжа:

– Ваше величество, ваше величество, принцессы Мелисенты нигде нет! Она исчезла!

– Исчезла? Вздор! Обыщите замок. Обшарьте все. – Король Мелиот повернулся к своим советникам. – До чего ж хотела выйти замуж за этого типа, а теперь, когда мы дали свое согласие, исчезла перед самым сговором. Ну, вылитая мать!

– Государь, – внушительно начал главный советник, – я всегда считал, что женщины…

– И мы тоже, и мы тоже! – прервал его король. – Но найдите ее, найдите, обшарьте весь замок. А где волшебник? Если не можете найти нашу дочь, найдите хоть кого–нибудь из волшебников.

Сэм подошел к Планкету и Энн Датон–Свифт.

– Вы не видели старого Марлаграма? Нет? Ну, тогда все мы погорели, можете мне поверить. Десять против одного, что Мальгрим и Нинет снова что–то затеяли. Марлаграм! – крикнул он. – Где вы? Что с Мелисентой? Как мне ее найти?

– Ступай в темницу, в самый дальний угол.

Голос, тихий, но отчетливый, донесся словно издалека.

– Это вы, Марлаграм?

– Хи–хи–хи!

– Старик, ну ясно же, это он, – сказал Планкет. – Давай иди в темницу.

– Только смотри, Сэм, не испорть свой чудесный костюм, – сказала Энн.

– Да пропади он пропадом! Мне нужен факел. Ну, до скорого.

С факелом в руке Сэм протолкался через толпу, бурлившую вокруг него, бегом спустился по длинной лестнице и, задыхаясь, влетел в темницу. Торопясь пробраться в дальний угол, он забыл, какой здесь скользкий пол, шлепнулся на спину и, болтая ногами в воздухе, заскользил куда–то вниз. С ревом налетел ветер. Вокруг были огни, шум, толпы людей. Он с трудом поднялся на ноги в своем родимом мире – лучшем из миров, с позволения сказать. Встать ему помогли две девушки.

– Вот, Эдна, та самая расцветка, о которой я тебе говорила, – сказала одна из них. – Зеленая. Правда, миленькая?

– Где я? – спросил Сэм, – Что здесь происходит?

– Бросьте, кого вы хотите одурачить? Да еще в этом костюме!

– Он, наверно, из павильона консервированного горошка, – сказала Эдна. – Такой павильон в виде средневекового замка, помнишь?

– Послушайте, никого я не хочу одурачить. Наверно, когда я упал, у меня отшибло память. Где я и что тут такое? Похоже на «Олимпию»/Выставочный зал в Лондоне./.

– Непременно наберу себе такой материи, – сказала Эдна.

– Так вот, если вы действительно все позабыли, это выставка консервированных и свежезамороженных продуктов тысяча девятьсот шестьдесят первого года.

– Большое спасибо, – сказал Сэм, – А теперь мне нужно разыскать одну мою знакомую. Раз я здесь, значит, и она должна быть где–то поблизости. Привет!

К его облегчению, костюм его не привлекал особого внимания, если не считать улыбок нескольких девушек и кривых усмешек мужчин. Он задержался у палатки, где пухлая женщина демонстрировала моментальное приготовление сбитой яичницы по методу миссис Милкин. Как только она, перевернув сковороду, выложила дымящуюся яичницу на тарелку, шестеро зрителей, собравшихся у палатки, начали расходиться. Пухлая женщина неприязненно поглядела им вслед.

– Не знаю, как вам здесь понравилось, – сказала она Сэму, принимая его за одного из своих, – а только, по мне, они хуже дохлых кошек. Все говорили: «Вот погодите, приедем в Лондон». Ну, вот мы и в Лондоне, верно? Нет уж, лучше Манчестер и Бирмингем. Заелись они здесь, вот что. Не хотите ли закусить, дружок?

– С удовольствием, – сказал Сэм. – Я голоден.

– Тогда сделайте одолжение, съешьте вот это. Каждую минуту может подойти наш коммерческий директор, так пусть думает, будто кто–то пробовал яичницу.

Сэм взял вилку, а женщина тем временем круто посолила и поперчила свою стряпню. Когда она протянула ему тарелку, на лице у него, должно быть, отразилось сомнение.

– Берите, яичница не так уж плоха. Правда, жидковата и малость припахивает, но у нас бывало и похуже. Если хотите запить, у меня под прилавком есть бутылка пива, только пейте быстро.