290 секунд - Страница 3

– А что с ними не так? – кусок котлеты повисает в воздухе будучи наколотым на зубцы моей вилки.

– Как тебе объяснить? Существуют разные компоненты спектра, которые имеют дифференцированную частоту: дельта, гамма и пр. У тебя практически полностью отсутствует целый диапазон длинных волн до 4 Гц.

– Это плохо?

– Это аномалия. И такого быть не должно. Я встречался со своими французскими коллегами, показывал им твои тесты – они дружно пытались меня убедить, что это просто глюк машины, и что это невозможно. Как если бы у пациента не билось сердце, и он записался на прием за валидолом.

– Ну, их можно тоже понять.

– Конечно, – широко улыбается Юрий Валентинович, демонстрируя идеальные белые зубы, – снова и снова забывая, как ты выглядишь, встречаясь, раз за разом и продолжая тесты, мне иногда кажется, что я спятил. Это совсем не весело, Ром.

– Что будем делать дальше? – я возвращаюсь к трапезе.

– У меня есть одна, несколько безумная идея, и она небезопасна, предупреждаю тебя сразу. Если ты готов – я закажу оборудование, придет как раз к следующему твоему приему.

– Да, я готов. И я ценю вашу прямоту и честность.

– Откровенность, Ром – это больше, чем просто открытое уточнение формальностей.

У врача звонит телефон. Юрий Валентинович смотрит на дисплей, строит недовольную гримасу:

– Алло, да, так, понял. Начинай депонирование на периферии и 100 мл трамадола, подожди, лучше 150 мл. Буду через 10 минут. Отбой.

Кладет смартфон в карман халата, в три глотка осушает большой стакан компота:

– Ром, мне нужно бежать. Долг и клятва Гиппократа, и так уже 33-й год.

– Увидимся через месяц, снова в понедельник?

– Да, всё строго по нашему плану. Может дело действительно наконец-то сдвинется с мертвой точки! Ты главное, не лезь, куда не следует и живи по совести. Мало ли у кого какая хворь, надо оставаться людьми.

– Договорились!

– Ну ладно, как думаешь, кем лучше быть лысым или идиотом? – вставая, спрашивает меня врач.

– Наверно идиотом, не так заметно.

– Точно, – Юрий Валентинович каждую нашу встречу заканчивает именно этой подбадривающей, как он считает, меня шуткой, и я не вижу ни одной причины не подыграть ему, – побегу, запишу всё, пока не вылетело из головы.

Мы прощаемся.

Фраза про «небезопасную безумную идею» немного настораживает, но даёт пищу надежды и желания двигаться дальше. Даёт сил жить в завтра и идти в будущее.

Возможно абсолютно всё, если ты готов идти до конца, если ты готов умереть за свой путь.

Я переодеваюсь, забираю из гардероба свои вещи и покидаю клинику.

Бордовый закат, словно кровью, смыл с неба светлую рябь перисто-кучевых облаков, погрузив утомленный суетой мегаполис в спасительную ночь.

Я стою у края монолитной плиты, на 32-ом недостроенном этаже очередного будущего офисного здания, совсем рядом с м. Бауманская.

Кроме нескольких опорных стен, пыли и кучи оборванных проводов в полиэтилене вокруг меня ничего нет.

Мне достаточно сделать шаг, чтобы мешком упасть вниз и разбиться о сырую курносую землю.

Стройка заморожена, судя по отсутствию каких либо следов на лестничных проёмах – ещё с первой волны кризиса, сторожа на въезде я никогда даже не видел. Случись что неладное – никто тебя не хватится до самой Китайской пасхи.

В последнее время я довольно часто приезжаю сюда, чтобы побыть в тишине наедине с самим собой и собраться с мыслями.

Я стараюсь надышаться прохладным октябрьским ветром, глядя как там внизу, вдалеке, циркулируют словно игрушечные, огни бесчисленных машин.

Клерки торопятся домой к своим семьям. Каждый пытается успеть пораньше, чтобы занять возле дома лучшее парковочное место, поужинать и вперемешку осилить вечерние новости с криминальным обзором за день.

Такой нудный, отупляющий, ничем не примечательный, вечер ждет большинство из этих людей.

Тысячи из них ещё утром приехали на поездах и электричках сюда в поисках большего. За живыми деньгами, приключениями и авантюрами. Прямо сейчас сотнями они уезжают назад сломленными, разочарованными и ненужными.

Но у кого-то всё получилось. Или вот-вот получится, и чтобы этот момент не упустить, выдержки и энтузиазма припасено с запасом.

Я вижу замечательный город.

Гостеприимный, в чем-то неоднозначный, пусть местами жестокий и не прощающий ошибок, мощный, не знающий себе равных бездонный источник больших возможностей для тех, у кого хватит смелости и силы духа.

Ежедневно перед каждым жителем он открывает тысячи шансов и случаев: можно выучить любой иностранный язык, побить олимпийский рекорд, слетать в неизведанный уголок Земли, встретиться с известными людьми, создать инновационный продукт, изобрести лекарство от рака…

Но нет, многим из толпы проще ездить уже проторенными дорогами, жить до самой пенсии в привычной однушке, питаться в одной и той же столовой.

Люди попросту не хотят или не могут мыслить масштабнее и смотреть чуть дальше, чем привыкли.

Я нащупываю подошвой какой-то камень, очевидно слипшийся фрагмент цементного порошка, аккуратно подвожу его носком ботинка к краю плиты и несильно толкаю в «пропасть».

Слегка наклоняюсь, чтобы понаблюдать за ходом падения.

Камень почти сразу исчезает в темноте и спустя несколько секунд доносится звонкий удар о полый металлический предмет, скорее всего – бочку.

Я вспоминаю себя, десятилетие назад, молодого, амбициозного птенца, вырвавшегося из родительской клетки, шаг за шагом падающего и поднимающегося на пути к высоким целям.

Мне встретилось много хороших и сильных людей, которые многому научили и не оставили в трудные минуты. Были и те, кто гадил из всех отверстий, вредя всем задумкам и начинаниям.

Я не сужу, не копаюсь в прошлом, не ищу виноватых.

Я просто задаю вопрос: «Чему я могу научиться в тех ситуациях».

И отвечаю сам себе: «Никогда не сдаваться, и преодолевая скептицизм и критику окружающих, до победного переть напролом».

Так я жил до момента, когда всё произошло.

Хотелось ли вам когда-нибудь, что бы все от вас отстали, оставили в покое, забыли уже наконец?

Вспомните, как спустя какое-то время, отдохнув и остыв в одиночестве, и успокоившись – вы сами шли на сближение с теми, кто раньше казался опостылевшим.

Человеку не свойственно быть одному – все мы дети социума.

Всем нужно общение, поддержка, возможность быть услышанным.

Легко ли жить без друзей, коллег, знакомых и даже врагов?

Почти три года уже я один, сам по себе, в глубочайшем смысле этого слова.

Мне некому позвонить и поболтать о том, о сем.

Никто на улице не поприветствует меня рукопожатием и не спросит, как дела?

Я никому ничего не должен, меня не зовут на праздники, не приглашают на работу.

Если раньше я фильтровал своё окружение, вычеркивая из него дурных недалеких людей, с их завистливыми ложными советами – то сейчас я был бы рад хоть кому-то, кто бы помнил меня с предыдущей встречи.

Расстраивает ли меня это?

Нет, я привык. Смирился. Нашел силы помнить и жить дальше.

Быть несчастным – самый легкий путь в жизни.

Конечно, поначалу, мне казалось, что всё это безумно круто и что, как и человеку-пауку, могут даже предложить вступить в лигу супергероев или мстителей.

Я понял далеко не сразу, что происходит. Думал, что окружающие прикалываются, сговорившись у меня за спиной. Я даже обижался.

Потом, наконец, дошло, что это не иллюзия, не сон, не кривая игра.

На работе ни в одном отделе не смогли вспомнить, кто и зачем меня принял на должность – непонятку перетереть не удалось и пришлось срочно увольняться и уходить.