2788 (ЛП) - Страница 47

Я все еще оправлялся от шока и пытался понять, что сам думаю о ситуации, как вдруг увидел приложенную к основной анкете записку. В ней меня предупреждали об обвинениях в профнепригодности, если я расскажу об этой девушке другим учащимся.

Час назад мне угрожал отец студента, теперь студентка. Я хмуро пялился на глядильник. Хотел отвлечься и не впасть в депрессию под Конец года? Что ж, мое желание сбылось, да еще как. Белая снежинка опустилась с неба на экран. Похоже, и желание Керена провести праздники со снегом сбудется.

– Какие-то проблемы, Даннел? – спросила Кэтт.

Я выключил глядильник:

– Ничего, с чем бы я не справился. Но две тысячи семьсот восемьдесят девятый год обещает быть весьма интересным.

Домой на Рождество

(бонус)

Я всегда старался попасть к семье на Рождество. Мать устраивала праздник в традиционном стиле, воспроизводя то, что видела в детстве в доме своей бабушки. Отец заявлял, что не большой любитель торжеств и терпит их только ради матери, однако именно он настаивал на том, чтобы каждый год украшать деревья разноцветными огоньками.

В этом году я подошел к дому в сумерках раннего вечера. Меня приветствовало знакомое сияние тех самых огоньков. Кульминацией семейного праздника был рождественский обед. Последние пару десятков лет я иногда добирался сюда только уже после застолья, а временами и вовсе все пропускал. Сегодня повезло – прибыл как раз накануне Рождества.

Родители открыли дверь и по очереди меня обняли.

– Добро пожаловать домой, – сказала мать. – Ты наверняка захочешь сначала переодеться.

Я кивнул и поспешил в свою старую спальню – часть ритуала возвращения. Мгновение я бродил по комнате, где кучей лежали мои прежние вещи. Затем снял военную форму, переоделся в гражданское и словно снова стал тем парнем.

Когда физическое и моральное преображение завершилось, я присоединился к родителям в гостиной. Минуту полюбовался разукрашенным деревом, потом сел. Взял чашку и кусочек торта и задал тот же вопрос, что и каждый год:

– Как все?

Родители рассказали о своей работе в школе, о том, как уйдут на пенсию – хотя скорее просто перейдут на полставки, а не откажутся от учебных часов совсем. О выставке, организованной для картин моего брата, о последнем исследовательском проекте моей старшей племянницы и новой подружке племянника. По большей части я уже все это знал благодаря еженедельным звонкам домой, но сидеть здесь и слушать лично куда приятнее.

Родители не спрашивали, что делал я. Когда я только вступил в ряды военных, они с ума сходили от тревоги. И пусть с тех пор уже смирились с моим выбором, но между нашими жизнями все равно существовала незримая пропасть. Они никогда не знали, о чем можно спрашивать, а я не мог обсуждать некоторые вещи из-за страха обеспокоить родных. За последние несколько лет эта проблема не только не решилась, но и обострилась.

Ночь я провел в своей старой спальне, а на следующее утро после завтрака приехал мой младший брат с женой и тремя детьми. В этом году они привезли с собой подружку моего племянника – видимо, их отношения стали официальными. Я быстро прикинул возраст парня и слегка опешил, осознав, что тому уже двадцать восемь.

Последовал ритуальный обмен подарками, а затем рождественский обед. Предполагаемое пополнение нашей семьи посадили между мной и племянником. Девушка показалась мне милой, хотя почти все время молчала, а те пару слов, что все же из себя выдавила, произнесла едва слышным шепотом. Скорее всего, нервничала из-за семейного торжества, а еще пуще – из-за соседства со мной.

После обеда мама как обычно предложила всем поиграть. Я маячил сбоку, не столько участвуя сам, сколько наблюдая за остальными, и наслаждался благословенным бездельем. Ближе к вечеру младшую племянницу исключили из игры за особо глупое движение, и она примостилась на ручке моего кресла пошептаться.

– Мы можем перемолвиться словечком?

Я осознал, что она намеренно поддалась, чтобы поговорить со мной наедине, и озадаченно на нее уставился.

– Конечно.

Мы пересекли комнату, встали у окна и посмотрели на ярко украшенные деревья.

– Я решила вступить в армию.

Мне снова пришлось прибегнуть к мысленным расчетам. О младшей племяннице я привык думать как о ребенке, а ведь ей почти исполнилось семнадцать.

– Ты не можешь подписать контракт до восемнадцати, – сообщил я.

– Знаю, просто хотела сначала сказать вам. Придется нелегко.

Я кивнул:

– Семья не обрадуется. Они пытались отговорить меня и наверняка повторят это с тобой.

– С этим я справлюсь. При всем уважении, сэр, главная проблема с вами.

Я ошалел от мысли, что моя племянница уже достаточно взрослая, чтобы думать о карьере военной, но теперь представил, как она прибудет в Академию в качестве кадета, и понял, о чем речь.

– Если не передумаешь до следующего Рождества, мы обсудим, как лучше с этим поступить. – Я помолчал. – Если в следующем году я не смогу приехать домой, позвони. Это приказ.

– Так точно, сэр.

Мы вернулись, сели с остальными, и я позволил себе поучаствовать в еще паре игр. Поздно вечером из моего кармана раздался звон. Родители покорно смотрели, как я встаю.

– Простите, – повинился я. – Я надеялся остаться до завтра, но…

– Мы понимаем, – заверил отец. – По крайней мере, в этом году ты попал домой.

Я вернулся в комнату и переоделся. Семья собралась в холле попрощаться. Подружка племянника оробела еще больше, завидев меня в форме. Я взял свою сумку с подарками, а мама протянула мне завернутый в салфетку кусок пирога.

– Может, сумеешь вернуться на Новый год, – предположил отец.

– Надеюсь, – ответил я, хотя мы оба знали, что шансов мало.

Наконец я вышел и в последний раз глянул на веселые огоньки на деревьях. Над ними в чистом ночном небе сияли две луны. Одна большая и белая, вторая вдвое меньше и с оранжевым оттенком. Здесь, на Деметре, стояла середина зимы, но воздух лишь слегка охладился. Обитаемые континенты колониальных миров тщательно отбирают по наличию мягкого климата.

Подошли ожидавшие меня телохранители. Я передал одному из них сумку, но пирог оставил при себе. Над головой на фоне луны мелькнули силуэты истребителей. Эти поездки домой доставляли немало головной боли моей охране, но я отчаянно нуждался в отдыхе от тягот своего положения.

Впереди сияло гигантское кольцо уже активированного портала. Я шагнул в него, перенесся сквозь огромное межзвездное расстояние в сектор Альфа и появился в центральном военном управлении на планете Академия. Менее чем через минуту я вошел в главный штаб. Из динамиков раздался звучный голос:

– Генерал-маршал Рентон Мэй.

Офицеры, сидевшие за столами вдоль стен, разом встали и отдали честь. Я отсалютовал в ответ и быстро направился к командному креслу в конце комнаты. А когда нажал кнопки на его ручке, в центре зала появилась широкая голограмма с данными об освоенных человечеством мирах.

Я откинулся в кресле и принялся изучать облако из почти двенадцати сотен голубых сфер. Каждая из них представляла собой колонию, а оттенки синего показывали распределение политических сил между шестью секторами человечества.

Я выделил из облака шесть сфер, которые в прошлый раз были окаймлены янтарным светом, сигнализирующим о проблеме. Теперь одна уже стала чисто-голубой – кризис миновал. Пять оставались янтарными. А еще одна мигала красным – новая проблема требовала срочного решения.

Я нахмурился. Этот мир располагался в секторе Дельта, но почти на границе с Бетой, что означало скорее межсекторный конфликт, чем обычную планетарную неурядицу.

Я ткнул в красную мигающую точку указательным пальцем. Статусное облако перестроилось, фокусируясь на нем, и рядом с миром появилось текстовое сообщение. Я прочел одно-единственное предложение и неверяще прищурился. Представители планеты Фенрир желали выйти из состава сектора Дельта и вступить в Бету!