2007 № 12 - Страница 51
Сама Верона нависала над нами, закрывая половину небосвода. Мы вынырнули слишком близко от нее, и теперь неуправляемый, лишенный энергии корабль падал на планету. Мы были бессильны что-либо изменить. Единственное, что нам оставалось, это немедленно покинуть яхту в челноке.
Но и дальше все складывалось не слишком удачно. Челнок вошел в атмосферу чересчур далеко от места расположения единственной базы на Вероне. Я тянул машину сколько возможно, но достичь посадочного комплекса так и не сумел, все топливо челнока пришлось израсходовать на жесткое приземление на первой пригодной для этого площадке. То есть фактически мы просто плюхнулись в болото, к счастью, довольно мелкое, в котором челноку все равно суждено утонуть примерно через два-три земных месяца.
— Хочу пить, — хрипло сказала Вайда.
Я сорвал пломбу с аварийного ящичка и протянул ей фляжку, от которой она не отрывалась, на мой взгляд, слишком долго. Не следовало бы ей столь расточительно относиться к нашим скудным запасам. Наконец она напилась и вернула изрядно опустевший сосуд.
— Что ты собираешься делать? — спросила она.
— Выполнять контракт, — пожал я плечами. — Сейчас отправлюсь на Базу. Она находится примерно в пятнадцати километрах к северу. Я доберусь туда часа за три-четыре. Если Алекс Норкофф действительно находится на Вероне, то я отыщу его именно там. Потом возьму какое-нибудь средство передвижения и вернусь за тобой. С Базы мы свяжемся с твоими друзьями и будем дожидаться, когда они прилетят.
— Я пойду с тобой, — заявила Вайда.
— Ты не знаешь, что такое Верона! Твоя люрса и воздушные фильтры здесь совершенно неэффективны, а изолирующего костюма на челноке нет. Я уже не говорю о местных зверюгах…
— Что ты о них знаешь?
— То, что они жрут всех, кто попадется, — рявкнул я. — Тебе нужна более подробная информация?
— Что же, я должна просто сидеть здесь, дожидаясь твоего возвращения? — возмущенно сказала она.
Все-таки она была исключительно упряма. Да разве можно ожидать иного от избалованной наследницы миллиардов!
— Именно так, — сухо произнес я. — Сидеть и ждать. В подписанном мною контракте говорится только о том, что я должен сделать, и ни слова не сказано как. Это значит, что я сам имею право выбирать способ достижения результата.
Челнок внезапно дрогнул. Мы услышали слабый шорох — будто огромный пес, пробегая мимо, решил почесаться о крыло — и бросились к иллюминатору. Серая, покрытая наростами шкура полностью заслонила бронированное стекло.
— Кто это? — с ужасом прошептала Вайда, тесно прижимаясь ко мне.
— Не волнуйся, он нам не опасен, — сказал я, хотя был отнюдь не уверен в этом. — В любом случае забраться внутрь он не сумеет.
Я увидел, как она дрожит, и обнял за плечи. В кольце моих рук Вайда повернулась ко мне, крепко обхватила меня и подняла лицо. Она все еще дрожала, но теперь эта дрожь была вызвана не страхом. Веки ее опустились, губы раскрылись в ожидании поцелуя. Только печаль помогла мне преодолеть искушение. Печаль и память о той, что покинула меня много лет назад… Бывший десантник не пара дочери обладателя половины обитаемых миров. Но он и не средство удовлетворения спонтанных позывов ее биологии. Мягко и властно я прижал ее голову к своему плечу и ласково погладил по шелковистым волосам. Она поняла и покорилась, напряжение оставило Вайду.
Челнок еще раз качнуло. Шкура монстра в последний раз проскрежетала по корпусу челнока, и вновь стало тихо. Вайда опустила руки и медленно отстранилась.
— Я очень испугалась, — заявила она, словно оправдывая иную слабость. — Он действительно нам не опасен?
— Ни эта тварь, ни какая-либо другая, пока ты находишься внутри челнока… Однако через пять-шесть часов начнет темнеть, мне нужно трогаться немедленно. На Базе есть необходимая для тебя экипировка и средства передвижения, там мы будем не только в безопасности, но и в относительном комфорте. Я скоро за тобой вернусь!
Вайда уже не пыталась со мной спорить. То ли первое знакомство с местными обитателями, то ли наша краткая незавершенная близость подействовали на нее настолько, что она лишь молча следила за тем, как я собирался.
— Постарайся без крайней нужды не выходить в эфир, — инструктировал я ее. — Мы еще не знаем, что происходит на Базе. Я сам свяжусь с тобой, когда окажусь на месте. Жди меня завтра утром. В крайнем случае — к полудню. И ни о чем не беспокойся. Запасов тебе хватит на неделю. А в течение этого времени кто-нибудь обязательно здесь объявится. Аварийный сигнал нашей яхты было слышно на пол-Галактики…
Я не стал уточнять, что услышать зов о помощи с равной вероятностью могли и друзья, и враги. Не сообщил я Вайде и о других своих сомнениях. База Вероны исправно работала в автоматическом режиме, регулярно выплескивая в ближний эфир пеленг, по которому я и наметил свой маршрут. Если бы на Базе находились люди, последний крик гибнущей яхты обязательно вызвал бы хоть какую-то реакцию с их стороны. Реакции не было. Это означало, что людей на Базе нет.
Входная мембрана, чмокнув, замкнулась за моим телом, не впустив внутрь челнока ни молекулы неотфильтрованного воздуха. Я спрыгнул в болотную жижу и подождал, пока Вайда окончательно задраит входной люк. Было не слишком жарко: не более тридцати градусов. Относительно пригодная для человеческого обитания зона на этой планете невелика и расположена у южного полюса. Ось собственного вращения Вероны наклонена к плоскости эклиптики на сорок пять градусов. На северном полюсе Вероны солнце никогда не заходит. Там круглый год царит ад со средней температурой около ста пятидесяти градусов. В направлении к югу температура постепенно снижается, однако регулярно налетающие с севера огненные ураганы делают невозможным существование какой-либо белковой жизни. Но за циклопической горной грядой, опоясывающей южный полюс, выжженные пески сменяются сплошными болотами с редкими вкраплениями базальтовых островков. На одном из них и была построена База.
Болота Вероны, словно в качестве компенсации, кишели живностью. Животные и растения непрерывно рождались, росли, спаривались, пожирали друг друга и погибали, посвящая свою смерть следующим поколениям. Может быть, когда-нибудь у кого-то из нынешних коренных обитателей Вероны проснется разум, но в это я не слишком верю. В который раз я с грустью подумал о том, что в планах Создателей Вселенной человек не предусматривался. Разум, как и белковую жизнь вообще, пожалуй, следует считать лишь ошибкой, непредвиденным, незапрограммированным результатом в процессе реализации великого, хотя и неведомого нам Замысла…
В свое время я был на Вероне, провел здесь около года и хорошо знал, чего следует опасаться. Бездонные трясины тут достаточно редки, и я умею их опознавать издалека. Болотные озерца и прочие водоемы, под поверхностью которых множество хищников ведет непрерывную охоту за пищей, следовало просто обходить. Мой путь лежал по лесу гигантских деревьев, сосавших из болота влагу своими мощными корнями и превративших его почти в твердь. И хотя под ногами все равно чавкала грязь, я не погружался в почву глубже щиколоток. Впрочем, на прогулочную дорожку это все равно никак не походило, и шагать было тяжело.
Примерно через полчаса пути я почувствовал легкое головокружение — результат воздействия растворенных в воздухе паров синильной кислоты. Я был готов к подобному ощущению. Все пройдет, когда мой организм полностью настроится на местную биосферу.
Лес поредел, почва понизилась; срезая дорогу, я шагнул в небольшое озерцо, или же большую лужу. Посреди омута взбурлила вода. Толстая веретенообразная тварь метнулась ко мне, раскрыв пасть, полную треугольных зубов. Я подхватил ее под нижнюю челюсть в тот момент, когда она готовилась вцепиться мне в колено, подбросил в воздух и разорвал пополам. Нежное, сочное мясо хищной амфибии истекало розовым соком. Я почувствовал голод и вспомнил, что не ел уже почти сутки. Устроившись на толстом древесном корне, я с аппетитом перекусил. Эти амфибии, похожие на огромных зубастых головастиков, хороши и в сыром виде.