13 отставок Лужкова - Страница 13

A 14 апреля Юрий Лужков отозвал из Верховного суда свой иск к министру внутренних дел Виктору Ерину по поводу незаконного, с точки зрения мэра, отстранения от должности начальника ГУВД Москвы Панкратова. Мэр отказался от исковых требований, поскольку приказом министра от 12 апреля удовлетворен рапорт Панкратова об увольнении из органов МВД по собственному желанию, а приказ об отстранении его от должности признан утратившим силу.

С решением силового вопроса исчезли и формальные поводы для озвученной в начале марта отставки мэра. Да и сам он о ней после того уже не упоминал.

В 1998 г. компания «Интеко» супруги Лужкова Елены Батуриной выиграла конкурс на поставку для реконструируемого стадиона »Лужники» 85 000 пластиковых кресел на общую сумму $700 000. »Более выгодных условий не предложил никто», – объяснял тогда Юрий Лужков. Интересно, что название другого участника конкурса так и затерялось в истории. Это называется конфликт интересов, когда муж-градоначальник за счет бюджетных средств покупает что-то у жены-предпринимателя. После этого только один исход – отставка, желательно добровольная, чтобы пенсионеры потом на улице не костерили, а жалели.

В 1999 г. Елена Батурина в интервью «Московскому комсомольцу» указывала, что все было законно: «Все почему-то забывают, что "Лужники" – это не бюджетное предприятие, а акционерное общество. Стадион реконструировался за счет тех средств, которые АО получало от сдачи в аренду площадей, и за счет кредитов. Поэтому я не вижу ничего предосудительного в том, что дирекция «Лужников» решила закупить пластмассовые кресла у меня, а не платить в полтора раза дороже немцам».

Правда, Елена Батурина не акцентировала внимание на том, что правительство Москвы также являлось акционером АО «Лужники», и только на первом этапе реконструкции выделило 400 млн руб., АО «Лужники» – около 140 млн и 450 млн руб. были взяты в кредит на пять лет под 10% годовых.

Конфликт интересов был налицо. Признаки такого конфликта прописаны в ст. 19 Федерального закона «О государственной гражданской службе»:

1. Конфликт интересов – ситуация, при которой личная заинтересованность гражданского служащего влияет или может повлиять (выделено. – Сост.) на объективное исполнение им должностных обязанностей и при которой возникает или может возникнуть противоречие между личной заинтересованностью гражданского служащего и законными интересами граждан, организаций, общества, субъекта РФ или Российской Федерации, способное привести к причинению вреда этим законным интересам граждан, организаций, общества, субъекта РФ или Российской Федерации. <…>

3. Под личной заинтересованностью гражданского служащего, которая влияет или может повлиять на объективное исполнение им должностных обязанностей, понимается возможность получения гражданским служащим при исполнении должностных обязанностей доходов (неосновательного обогащения) в денежной либо натуральной форме, доходов в виде материальной выгоды непосредственно для гражданского служащего, членов его семьи или лиц, указанных в пункте 5 части 1 статьи 16 настоящего Федерального закона, а также для граждан или организаций, с которыми гражданский служащий связан финансовыми или иными обязательствами. В случае возникновения у гражданского служащего личной заинтересованности, которая приводит или может привести к конфликту интересов, гражданский служащий обязан проинформировать об этом представителя нанимателя в письменной форме…

Московский градоначальник, видимо, в этой ситуации конфликта интересов не усмотрел (хотя еще в 1995 г. – опередив центральную власть – утвердил «Временное положение о государственной службе Москвы», смысл формулировок которого был достаточно близок к федеральным). Скандал затих, не успев набрать серьезные обороты. Только в августе 1999 г. в популярной газете «Московские ведомости» появилась рекламная страница на всю полосу: «СТУЛЬЯ для ЛУЖниКОВ. Звоните. Спросите Лену». Считается, что после этой рекламы газету пришлось спешно переименовывать в «Жизнь».

Но на фоне происходящего это были мелочи. Дело в том, что в июне 1999-го Елена Батурина оказалась в центре скандала, связанного с незаконным вывозом капиталов за границу.

Весной 1999 г. сотрудники УФСБ по Владимирской области обратили внимание на деятельность зарегистрированного в Александрове Алексбанка. За короткий срок оборот по счетам фирм «Вигора» и «СТЕЛС-ИНФО», которые он обслуживал, вырос с нуля до нескольких миллиардов рублей. Для банка, который не имеет даже валютной лицензии, это было слишком много. Впоследствии выяснилось, что средства в Александрове не задерживались: переводились на конвертацию в московские банки, а затем под внешнеэкономические контракты – за рубеж.

«В ходе расследования мы, естественно, проверили источник происхождения этих денег, – рассказывал начальник следственного отделения УФСБ по Владимирской области Владимир Коматовский. – В основном они приходили из московского банка "Восход" со счетов четырех ООО: "Пром-ТехИнжиниринг", "Кайнаръ", "Интермасмедиа", Трасском". Все эти фирмы, включая "Вигору" и "СТЕЛС-ИНФО", оказались подставными. На самом деле средства в "Восход", а это $230 млн, поступили от более чем тысячи различных фирм. Среди них оказались и "Интеко" и "Бистропласт" (последнюю возглавлял брат Елены Батуриной; компания снабжала одноразовой посудой все предприятия системы "Русское бистро").

Далее, чтобы запутать схему, деньги переводились в Александров, где давались поручения их вернуть в "Восход" на конвертацию. После этого через корсчета офшорных банков Alliance bank, Swiss trading bank и нескольких других, открытых в Республике Науру, деньги под фиктивные внешнеэкономические контракты перекачивались за рубеж. По этому делу нами предъявлены обвинения в контрабанде и отмывании незаконно нажитых капиталов нескольким сотрудникам Алексбанка и "Восхода"».

По словам Владимира Коматовского, «Бистропласт» и «Интеко» перечислили миллионы рублей (точную сумму он не назвал) в «Восход» со своего счета в Русском земельном банке. Официальным обоснованием была покупка сырья.

«Выемки документов в Русском земельном банке связаны только с этой операцией, – объясняет Коматовский. – Мы хотим выяснить, почему "Бистропласт" и "Интеко" имели дело с подставными структурами. В конце концов, возможно, что они выполняли через "Восход" нормальные внешнеэкономические контракты…».

А для Юрия Лужкова все было уже ясно. Он заявил, что за этим уголовным делом стоит Борис Березовский, а также «администрация президента РФ и общая система, которая объединена политической целью как можно дольше сохранить власть. ФСБ, к сожалению, сегодня работает на Кремль, а не на страну».

По мнению Лужкова, владимирскому УФСБ из центрального аппарата было дано указание найти в бизнесе его жены «что-то криминальное». Мэр также отметил, что фирму Батуриной во Владимире никто не знает, она не имеет там никаких дел.

Первым, кто отреагировал на заявления Лужкова, был пресс-секретарь президента Дмитрий Якушкин, попросивший политиков от имени Бориса Ельцина «не допускать заявлений провокационного характера».

Вслед за ним высказался Сергей Степашин: «Я понимаю Юрия Михайловича как мужчину, который защищает свою жену, но форма защиты выбрана некорректная, – заявил он. – Если есть претензии к правоохранительным органам, то существуют суд, адвокатура и, в конце концов, Генпрокуратура, куда можно обратиться. Но обобщать и призывать к свержению власти – это абсолютно неверно. Как предвыборную риторику это можно понять, но не оправдать».

Елена Батурина последовала совету премьер-министра и направила официальный протест в ФСБ и Генпрокуратуру.