12 встреч, меняющих судьбу. Практики Мастера - Страница 12

С полок и журнального столика в сумку отправились дурацкие пятидесятицентовые сувениры из Египта и Турции, раздражающие меня четки, привезенные коллегой из Индии, набор открыток, оставшихся от бывших отношений. На кухне были выброшены сколотые чашки, миксер и кухонный комбайн, купленный опять же в каких-то там прошлых отношениях. Счастья эта техника мне точно не добавляет. Провел ревизию ящиков. Старые лекарства, просроченные консервы, гора пакетов из-под продуктов.

В коридоре постепенно росла куча из икеевских сумок. Отправился к шкафам. Завис. Мне все понятно с вещами, которые выбросить давно пора: рваные, вытянутые, линялые, да и просто старые. Понятно, что точно оставить: самые любимые. Это, не считая обновок, пара рубашек, три футболки, вязаный свитер с горлом, еще один с V-образным вырезом, бадлон, одни светлые и одни темные джинсы. Про верхнюю одежду и обувь пока не говорим, сейчас важно понять принцип. Но есть еще вещи, которые выбрасывать жалко. Например, дурацкие, купленные на распродаже. Какие-то – короткие, другие – непропорционально большие. Некоторые даже никогда не надевавшиеся.

Вот что с ними? Задумался. Ответ пришел быстро: есть большая разница между «любимая вещь» и «жалко выбросить». Чего жалеть-то, собственно? Если воспринимать эти покупки как напоминания о своих собственных неудачах, то не лучше ли себя простить и перестать каждый день царапать душу о них?

Еще две сумки доверху заполнились одеждой. С каждым брошенным предметом становилось легче и свободнее внутри.

Сунув ноги в пляжные тапки, я повесил по две сумки на плечи, остальные взял в руки. Кряхтя, выволакивал хлам из квартиры и, кажется, из всей своей жизни.

Вернувшись, я удовлетворенно осмотрелся. Вещей у меня осталось немного, но все они мне нравились. Кажется, у Ренди Гейджа это называлось «Законом Вакуума» – чтобы пришло новое, нужно освободить для него место.

Ну что же, место для нового более чем свободно.

Глянул в окно. Пара бомжей уже потрошили мои мешки. Один из них радостно тряс почти новым пуховиком, второй уже нарядился в длинное пальто в пол. Я улыбнулся. Навел на них телефон и сфоткал.

Теперь у меня остался единственный клетчатый комплект постельного белья. Все остальные выброшены. Застелил постель и, как только голова коснулась подушки, моего сознания не стало.

Темные стены из камня. Камень грубо обработанный, холодный. По одной стене сочится вода. Сама комната правильной геометрической формы куба. Ни окон, ни дверей. Только погасший дисплей на стене, моргающий в нижней части красной лампочкой.

Я подошел к экрану, он загудел, засветился белым. Появилась черная фраза: «Хорошо будет потом».

Экран моргнул, фраза сменилась: «Пока надо потерпеть».

Сменилась еще раз: «Нужно гордиться тем, что есть».

Я воспринимал происходящее абсолютно нормально, но почему-то именно последнее послание стало переломным. Меня захлестнула волна абсурдности происходящего.

«Это чем гордиться-то?» – раздраженно подумал я.

Экран, словно отозвавшись на мои мысли, включил видеоряд с пояснениями.

«Гордись местом для жизни». И камера взмыла ввысь, показывая дом, в котором расположена моя однушка. Он зажат между двумя крупными магистралями города. Одна из сторон дома выходит на бесконечную промзону с дымящими трубами.

Локация, конечно, не фонтан. Но и цена соответствующая – большая однокомнатная по цене крошечной студии на заливе. Я действительно гордился тем, что живу в этой «жопе» города. На здоровье, правда, местечко влияло. За без малого два года проживания в легких начало чесаться и щекотать. Слегка. Но во что это может превратиться со временем?

Скривив лицо, я смотрел, как парализованный, и не мог отвернуться от экрана.

Вспыхнула следующая фраза: «Гордись одиночеством». Видеоряд замелькал, показывая мои многочисленные романы. Бутылка вина или чего покрепче. Переплетение тел ночью. Отстраненные разговоры за завтраком. Натянутые проводы. И постельное белье, очередной раз крутящееся в стиральной машине.

«Гордись своим днем». Быстрая смена картинок. Вот проснулся я недовольный, побрел в ванну. Завтрак. Метро, уткнувшись в телефон. Офис. Имитация работы с компьютерными играми и новостными лентами. За обедом снова в телефоне. Вот и день прошел. Обратно на метро, толкаясь плечами. Дом. Пиво. Сон.

Я ощутил острый приступ отвращения. Поднялась паника. Застучало в висках.

«Гордись лицемерием». И я увидел себя, расплывшегося в лживой улыбке, жмущего руку своему будущему начальнику. Так, именно так, я устраивался на работу.

Наконец-то отлепив взгляд монитора, изображение на котором и не думало останавливаться, я ошалело закрутил головой. Надо срочно выбираться!

В самом темном углу комнаты угадывался прямоугольник из такого же камня, что и остальное пространство. Ноги сами понесли меня к нему. Так и есть, дверь. Даже небольшое решетчатое окно есть. За ним угадывался коридор. Пошарил руками в поисках ручки, замка. Ничего. Полез ногтями в щели. Слишком узкие. От отчаяния толкнул дверь. И она на удивление легко подалась.

Оказался в темном извилистом коридоре. По сторонам такие же двери. Далеко в конце угадывался дневной свет, кажущийся невероятно яркой звездой по сравнению с общим мраком. Я пошел на свет, заглядывая в окошки. Я тут не одинок. Все комнаты заняты.

В каждой – гротескное, изысканное страдание.

Одна, в свадебном платье, смотрит в монитор, показывающий какого-то бородача, и тихо плачет. Мужичок неопределенного возраста с пустым лицом наблюдает за кистью, плывущей по мольберту. Его правая рука подергивается в такт движениям. Мелькнула надпись: «Мечта загублена». Подросток в ужасе прижимает руки к лицу, смотря старый разоблачающий фильм «ФСБ взрывает Россию». Толстячок в костюме залипает перед рекламой нового «Ауди».

Иногда люди переводили взгляд на меня. Я кожей чувствовал их осуждение.

Из одной камеры старуха плюнула в мою сторону и зло прокаркала: «Трус! Дезертир! Слабак!»

Тело подернулось, как от зябкого ветра.

Наконец я добрался до выходной двери. Обычная, как в подъезде, серая дверь с решетчатым окном. Дернул дверную ручку, боясь, что заперто. Но нет, ОТКРЫТО.

Вышел, сделал шаг. Ослеп от яркого солнечного света. Проглотил свежий воздух, мгновенно меня опьянивший. Дверь за мной хлопнула. Я резко развернулся, увидел красную табличку с золотыми буквами, какие висят на казенных заведениях.

Тело еще раз дернулось.

И я проснулся.

Выбрался из постели, дрожа, уставший до одури. Отчего так жутко холодно? Даже дунул перед собой. Нет, никакого пара. Просто кажется. За окном чуть светлело, день только начинался.

Залез под душ. Настроил обжигающе горячо. Расставил руки, уперся в стены душевой кабины. Набирал воду в рот, выплевывал ее струйками и бессмысленно глядел перед собой. Дрожь постепенно утихала.

Что это была за бесовщина?

Парадоксально, но я даже знал ответ. Находил в какой-то психологической группе, которую повадился читать в социальных сетях, – через сны освобождаются блоки. И даже помню рекомендацию на жутковатой картинке, сопровождающей пост: «Радуйтесь кошмарам. Они приходят, чтобы освободить вас».

От объяснения стало проще. Мышцы в горячей воде расслаблялись. Зрение прояснялось. Жарко. Выключил воду. Вытерся. Накинул халат.

Взял телефон. 5:42. Увидел сообщение от Артура, пришедшее в 3 ночи: «Файл № 1 в приложении. Советую начать сразу, как увидишь сообщение».

Кошмар постепенно уплывал из сознания. Я пошлепал на кухню к окну. Край неба за заводскими трубами уже светлел.