12 маленьких радостей и одна большая причина (СИ) - Страница 8

Спустив Рикки на пол и посильнее завернувшись в плед, я пошла на звуки отчаянной брани, намереваясь прекратить страдания этого несчастного:

– Гейб, эту штуку не обязательно было покупать, – осторожно начала я, чтобы не дай Бог не задеть самолюбия мужчины. Тот устало вздохнул и медленно развернулся ко мне лицом, смерив немного презрительным взглядом:

– Что значит «необязательно»? У моей женщины должно быть все самое лучшее, так что не лезь. Иди лучше чайку попей, не мешай работать, – отмахнулся наглец, возвращаясь к сборке, вернее сказать, строительству. Я ненадолго умолкла, но вскоре до меня дошел смысл услышанной фразы:

– Что ты сейчас ляпнул? «У моей женщины»? Какой еще твоей?! Сейчас выгоню тебя взашей, никому не позволяю такой фамильярности! – бушевала я, пытаясь скрыть идиотскую улыбку, предательски проявляющейся на моих губах. Одному Господу Богу известно, сколько я готова отдать, лишь бы быть «его». Судя по всему, мои мысли были довольно предсказуемы и легкочитаемы, поскольку я почти чувствовала, как тень незаметной усмешки скользит по губам Гейба.

– Тише, я понял, недотрога. Только обещай меня не бить, – примирительно засмеялся он, хитро поглядывая на меня. Ну вот. Опять я краснею. Наверняка я сейчас просто пунцовая. Ненавижу эту дурацкую привычку краснеть без повода.

– Может, ты отстанешь от этой постройки, а? Она ведь слишком большая для котенка, да и для моей малогабаритной квартиры тоже, – попыталась я сменить тему, но на цвет моих щек это никак не повлияло. Черт возьми, это лечится медикаментозно?

– И что ты предлагаешь? Отправить обратно в магазин? – увидев мой облегченный кивок головой, Гейб почесал затылок и немного раздосадовано произнес:

– Ладно, раз моя… – легкий подзатыльник, и реплика мгновенно меняется. – Раз моя гордость позволяет это сделать, то я сейчас же им позвоню с просьбой прислать курьера. А ты одевайся потеплее, у нас много дел, – голос мужчины сразу же приободряется, а он сам излучает энтузиазм. Мне, учитывая мой немного меланхоличный тип характера, это кажется странным. Я предпочитаю посидеть дома с интересной книгой и чашкой горячего чая, а не скакать целыми днями по городу, выискивая приключения на особо мягкие и беззащитные места. Но нет, этот сладкоежка решил полностью перекроить мое привычное расписание и кардинально поменять отношение к жизни, что не очень меня радовало.

Шерстяной свитер, вязаный шарф и нелепые варежки – Гейбу этого показалось недостаточно. Только после того, как я согласилась надеть еще и смешную шапку-ушанку, он, наконец, отстал, но не упустил случая лично завязать веревочки, словно мамочка своему непутевому трехлетнему ребенку. В итоге я стала похожа на обожравшегося пингвина, а не на молодую привлекательную журналистку местной газеты, да и перемещаться в пространстве нормально не могла – это скорее походило на выступление ненавистных мне клоунов из не менее ненавистного Шапито. Почему столь негативная реакция? Все просто: куча народа, состоящая преимущественно из мелких детишек, ежесекундно визжащих и кричащих своими противными голосками, и их родителей. Почти как в зоомагазине, но в разы громче, глупее и безумнее. Клоуны, акробаты и куча несчастных животных – как вообще это может нравиться людям?

– Куда ты опять меня тащишь? И зачем одеваться так, будто мы отправляемся в экспедицию на Северный полюс? – сыпала вопросами я, когда Гейб потянул меня за собой. Мой голос не получился таким раздраженным злобным, как я того хотела, а все по одной дурацкой причине – он опять взял меня за руку. И да, черт возьми, мне это нравилось! Господи, почему я чувствую себя пугливой школьницей рядом с Гейбом? Я же никогда так не смущалась от одного лишь прикосновения, так что же особенного в этом человеке, который решился изменить меня, уберечь от самоубийства по одному ему известным причинам?

– Это чтобы ты не замерзла от долгого пребывания на улице, только и всего. А идем мы в парк, но если ты хочешь, можно и на…

– Нет, в парк, никакого экстрима! – запротестовала я. Немного смутившись (что, неужели опять?), я тихонько попросила: – Гейб, ты можешь отпустить мою руку?

– Нет, – ответ был лаконичным, а тон – настолько беспрекословным, что я даже не осмелилась узнать причину. Был бы на его месте кто-то другой, я бы устроила истерику, влепила пощечину и сменила номер еще при первом появлении мужчины в моей постели. Но не с ним, нет. Максимум, на что я была способна рядом с Гейбом – обиженно засопеть, только крепче хватаясь за его руку, и, конечно же, краснеть каждые пятнадцать минут. А этот гад нахально пользовался моим отношением к нему и вытворял все, что взбредет в его сумасшедшую голову, не беспокоясь о последствиях и не боясь наказания за свои действия. Ведь он знал, что я стерплю все, лишь бы он не уходил, не оставлял меня одну и продолжал сжимать мою ладонь при каждом удобном случае. Глупо и излишне романтично, но я не могла ничего с этим поделать. Возможно, это дурное влияние всех этих романов о сказочной любви, например, «Джейн Эйр». Да, спасибо вам, мисс Бронте, теперь я веду себя как самая настоящая дурочка.

Последующие пятнадцать минут мы шли молча, пока не достигли места назначения: Городской парк Бостона – излюбленное место отдыха горожан и туристов. Весной здесь просто безумно красиво – молодая бархатистая трава, опьяняющий аромат цветов, завораживающих своей простотой и какой-то наивностью. Ненавязчивое пение птиц и блики несмелых солнечных лучей на водной глади пруда. Я люблю бывать здесь в теплое время года: садиться на мягкую траву у самой кромки водоема и писать небольшие рассказики в свой пухлый блокнот, вдохновляясь случайными прохожими или красотой окружающего меня пейзажа. Жаль, что я больше никогда не увижу буйной зелени моего любимого парка.

Но сейчас это место было по-особенному прекрасно: хлопья снега неторопливо спускались на землю, образуя огромные сугробы, а весь пруд покрылся тонкой корочкой льда. Деревья были словно покрыты мягким покрывалом из миллиардов снежинок и поэтому не казались такими мрачными и беззащитными, как в конце ноября. Мягкие сумерки сгущались над городом, поэтому начали включаться фонари, освещая парк загадочным тусклым светом, дребезжащим из-за постоянного падения оледеневших капелек воды. Я задумчиво разглядывала блики, которые мерцали на неокрепшем льду, будто исполняя им одним понятный танец, таинственный для окружающих, но вполне естественный для этих маленьких разноцветных отблесков. Словно зачарованная, я наблюдала за каждым их движением, как вдруг почувствовала легкий удар в спину. Снежок.

Резко обернувшись, так неохотно покидая маленький мирок своих размышлений, я увидела радостное лицо Гейба, который лепил очередной снежный комочек. Через несколько мгновений атака повторилась, но теперь этот нахал встретил сопротивление в виде ответного снаряда, попавшего прямо в цель. Недовольно фыркнув, мужчина стряхнул с подбородка остатки снега и крикнул:

– Ты готова к войне, Изабелл Винтер?

– Всегда готова, – ответила я, широко улыбаясь и бросая снежок в соперника. С угрожающей скоростью тот двинулся на меня, на что я лишь завизжала, спасаясь бегством. Неудачно, нужно заметить, ведь через несколько мгновений в мою спину полетело сразу два снежных снаряда. От одного я увернулась, но второй попал мне прямо в лицо, вызывая у меня приступ неудержимого хохота. Вслед за мной засмеялся и Гейб, но ему не стоило отвлекаться, поскольку за свою невнимательность он сразу же поплатился, получив целую серию снежков. Я же предусмотрительно спряталась за деревом, дабы не пасть жертвой контратаки слишком быстро и иметь возможность пополнить запас «боеприпасов». Скатав несколько снежных шариков, я осторожно выглянула из своего убежища – соперника нигде не было. Но стоило мне обернуться, как Гейб появился словно из ниоткуда и толкнул меня в снег.

– Ах ты ж гад! Непозволительное поведение, молодой человек, что вы себе позволяете?! – подавляя смех, спросила я тоном своей покойной бабушки, консервативной женщины, свихнувшейся на приличиях и этикете. Ухмыльнувшись, мужчина протянул мне руку: