12 маленьких радостей и одна большая причина (СИ) - Страница 25

Когда я пробежала почти целую милю в сопровождении свиста (черт, ему действительно нравится этот дурацкий свисток) и постоянных наставлений, в голове словно что-то щелкнуло, а в памяти снова всплыл фрагмент столкновения с разносчиком пиццы. Нет, меня не потянуло на мысли о приветливой улыбке незнакомого блондина, меня больше занимала реакция Габриэля на довольно безобидный обмен фразами. Сразу же вспомнился недобрый блеск в глазах, непривычно грубая интонация голоса, с которой ко мне он ни разу не обращался, и нервная жестикуляция.

- А ты какой-то нервный сегодня был, - между делом проронила я, - Странно как-то…

- Да нет, тебе показалось, - быстро отмахнулся мужчина, сразу же попытавшись уйти от скользкой темы. - Тут такая хорошая погода, не то что в твоем времени.

- Логично, раз уж в моем времени зима в самом разгаре, - хмыкнула я, не замедляя бега. - Но ты уходишь от темы.

- Да, я ухожу от темы, - неохотно протянул собеседник, будто сознался в том, что съел последнюю шоколадную конфету из общей вазы.

- Это потому, что тебе стыдно признать свою ревность?

- Я не ревновал, - плотно сжав губы, мужчина начал ускорять темп, поэтому мне пришлось стараться изо всех сил, чтобы поспеть за ним.

- Конечно, ты просто позавидовал дизайнерской кепке того парня, поэтому намеревался закатать его в асфальт, жаль только, что он ретировался с поля боя, - огрызнулась я, начиная нервничать. - Ревновал, и мы оба это знаем. Но я не понимаю, почему ты этого не хочешь признать?

- Ладно, ладно, я приревновал! - наконец согласился Гейб. - Просто я не могу терпеть, когда кто-то к тебе лезет.

- Вот, слава богу, это же не так сложно. Просто мне кажется, что нам нужно чаще говорить друг с другом, а то возникает слишком много… неловких моментов, - запыхавшись от быстрого бега, выдавила я, покраснев то ли от усталости, то ли от смущения. - В этом нет ничего странного или постыдного, ведь я тоже тебя…

Закончить столь важную фразу мне не позволил резкий приступ асфальтной болезни. Ну, знаете, главным симптомом является столкновение с тротуаром. Предпочтительно носом, что я и сделала. Споткнувшись о небольшой выступ в каменной кладке, я полетела вниз и распласталась посреди мостика, перекинувшегося через темно-зеленую гладь озера. Казалось, что там, лежа лицом вниз, я познала истинный смысл бытия, корчась от боли и смеха одновременно, но на самом деле это было просто банальной истерикой. Жаль, я даже упасть поэтично не могу.

- Господи, Иззи, ты в порядке? - подлетел Габриэль, осторожно взяв меня за локоть. Кое-как оторвавшись от земли, я улыбнулась, чувствуя, как из глаз начинают течь слезы:

- Да, все хорошо. Видишь, как тебе со мной повезло? - засмеялась я, садясь на каменное покрытие. Сев рядом со мной на колени, архангел улыбнулся в ответ, тыльной стороной ладони ласково стирая остатки солоноватых слез с моей щеки.

- Безумно, безумно повезло, - нежно поцеловав меня в макушку и прижав к себе, прошептал он, но вдруг отстранился, что-то заметив. - У тебя ссадина кровоточит, чудовище.

Немного отодвинувшись, он осторожно провел двумя пальцами по раненной коленке, следя за моей реакцией. Я наблюдала за действиями небожителя, с удивлением увидев, что ссадины пропадают прямо на глазах вслед за скользящими вверх прикосновениями теплых пальцев. Тряхнув головой, я словно вышла из транса и, усмехнувшись, произнесла:

- Так я и не закончила свою речь, как всегда все наперекосяк.

- Ты можешь закончить и сейчас, - Гейб улыбался ласково и немного покровительственно, словно выслушивая рассказ о несчастной любви своей дочери-подростка. Нервно сглотнув, я быстро посмотрела в его темно-фисташковые глаза и снова опустила взгляд, пытаясь собраться с мыслями вопреки такой непозволительной близости.

- Кажется, я говорила о том, что нам стоит чаще говорить о наших чувствах…

- Да, и закончила словами “я тоже тебя”. Я думаю, тебе все же стоит закончить эту фразу.

- А я думаю, что такое лучше говорить без слов, - прошептала я, осторожно поцеловав мужчину, обняв его за плечи.

Действительно, без слов у меня выходит куда лучше.

========== Восьмая маленькая радость: уроки кулинарии или Всегда есть место чуду ==========

– Я люблю тебя, Джек!..

– Вот этого не надо! Еще рано прощаться! Еще рано…

– Мне так холодно!

– Послушай меня! Ты не утонешь. Ты останешься жить, и у тебя будет много ребятишек, и ты увидишь, как они вырастут. Ты умрешь старой, старой женщиной в теплой постели. Но не здесь. Не этой ночью. И не сейчас, ты поняла меня?

– Она поняла! – захлебываясь слезами, вскрикнула я, вмешиваясь в разговор влюбленных. Я знала наизусть почти каждую реплику, каждую секунду фильма, но никогда раньше не роняла ни слезинки из-за тонущего Джека или обреченной Розы. Мне становилось немного грустно из-за преданности капитана судна, но вот знаменитый поток слюны, щедро насыщенной окситоцином, никогда не вызывал во мне ответных чувств или банального соболезнования. Этот раз стал неожиданным исключением. – Пожалуйста, Доусон, пошли к чертям сценариста и выползи на эту дурацкую деревяшку!

– Хочешь спойлер? Он умрет, – злорадно прошептал сидящий рядом Габриэль, ухмыляясь так, будто открыл мне величайший секрет мироздания.

– Замолчи, скотина бесчувственная! – взвизгнула я срывавшимся от слез голосом, несколько раз ударив мужчину подушкой. Я бы продолжила противозаконный акт избиения младенцев, но руки беспомощно повисли в воздухе, а рыдания стали беззвучными – все мое внимание приковал фильм.

– Вернись… Вернись, вернись! – Роза пыталась кричать из последних сил, глядя вслед уплывающей лодке и все так же крепко сжимая окоченевшую ладонь Джека, но раздавался лишь едва слышный сип. Мой собственный шепот вторил охрипшему голосу Кейт Уинслет, но тут же прервался, когда девушка наконец вырвала руку из мертвой хватки: – Я ни за что не сдамся, я обещаю.

Побелевший труп стремительно уходит под воду, раздается всплеск, слабый свист Розы, крик «Разворачивай!», и я, не в силах больше сдерживаться, изо всех сил сжала в кулаках многострадальную подушку, жалобно скуля и глотая слезы, неисчерпаемым потоком стекавшие по щекам, иногда хрипло выкрикивая «нет». Взяв ситуацию в свои руки, невозмутимый Гейб выключил телевизор и молча протянул мне картонную коробку с носовым платочками, запасливо им припасенную еще до начала просмотра после моих слов «Я никогда не плачу из-за фильмов». В свою очередь я лишь небрежно вытянула около десятка салфеток, и теперь они заглушали мои рыдания, делая их гортанными и более устрашающими.

– Ну-ну, прекрати реветь, как подстреленный Бемби, – неуверенно похлопал меня по спине мужчина, когда я уткнулась ему в плечо с таким энтузиазмом, что чуть не повалила на диван. Отпрянув, я на мгновение замолкла и, округлив глаза, только и смогла прошептать:

– Бемби?

Звуки новой волны рыданий снова заполонили гостиную, а архангел только театрально закатил глаза, поражаясь моей эмоциональности.

– Иззи, хватит, это же фильм.

– Но ведь люди гибли не только в фильме, почти все было на самом деле, – я продолжала гнуть свое, теребя в руках снова подобранные платочки.

– Что-то я не припомню за тобой подобной эмоциональности и сострадания, тем более к людям, – задумчиво протянул Габриэль, утешительно потрепав меня по руке. – С чего бы такой циничный человек, планировавший суицид, рыдал в голос из-за «Титаника»?

– Потому что все люди, влюбленные без памяти, куда более чувствительны, – про себя подумала я, а вслух сказала:

– Ну откуда я знаю? И вообще, – взяв себя в руки, я поднялась с дивана, который заливала слезами последние два с половиной часа, и потерла опухшие глаза, решив больше не позориться, но предательские всхлипы все еще продолжались, – я, между прочим, есть хочу, хватит с меня духовной пищи.

– Ты же девушка, в чем проблема? Наверняка сможешь что-нибудь быстренько сообразить на кухне.

В ответ я лишь замялась, потупив взгляд, и молча отправилась в другую комнату, скрываясь от буравящего взгляда Гейба.